Посвящается моему лучшему другу Александру Майорову, благодаря которому родилось множество образов и героев этой книги.

Также посвящается знакомым и друзьям моего детства, которые встречались на моём пути в совершенно разные периоды жизни и знали меня при совершенно разных обстоятельствам. Тем, кто, благодаря широкому эмоциональному, характерному и душевному спектру, является прототипами героев этой истории.

Леська.

Май в том году выдался превосходный. Он пьянил своими ароматами рано зацветших растений и заставлял всё сильнее хотеть наступления лета и сезона отпусков. В то время даже вечно серые большие города казались более живыми и зелёными. До того момента они были будто мрачные серые горы с ущельями улиц, а теперь эти угрюмые серые горы наконец начали оживать и наполняться радостью.

Все маленькие пляжи у озёр на окраинах были густо усеяны людьми всех возрастов и полов. Особенно забавно было наблюдать за этим ближе к вечеру. Часов в шесть люди, как по команде, доставали шезлонги и солнцезащитные крема и, слившись в небольшие реки, плыли к пляжам, словно на курорты. Всем хотелось получить свою порцию витамина Д, которого всегда так не хватает ближе к северу. Вечера стали шумными и бурными раньше, чем пришли белые ночи. Хотя, людям большого города не привыкать к шуму.

Я лежала на высокой кровати и смотрела в окно. Моё окно выходило во двор, так что в нём я видела в основном жёлтые точки фонарей, горевших на соседних балконах многоэтажки. Я очень не любила эти фонари, ведь они, освящая всё вокруг себя, закрывали своим светом белые огни звёзд, которые я так любила.

Мне не спалось, так что я разглядывала белоснежный потолок своей комнаты и слушала, как родители что-то обсуждают на кухне. Их, кажется, как и меня, в ту ночь сон совсем не брал. Родители говорили не громко, но иногда всю нашу квартиру пронизывал задорный мамин смех, следом за которым раздавался и папин. Они, конечно, знали о том, что в панельной квартире совсем не было звукоизоляции, так что старались говорить потише, чтобы не мешать соседям, которые в это время спали, но получалось у них это не всегда.

Вдруг во дворе громко зазвучала отрывистыми гудками сигнализация какой-то из машин, припаркованных вдоль тротуара. Этот звук напугал соседний автомобиль, так что через минуту они, перебивая друг друга, гудели уже вдвоём. Дуэт их получался довольно нескладным, но, к счастью, эти звуки беспокоили наш дом не долго и вскоре машины успокоились.

Я вздохнула, а потом перевернулась и легла поперёк кровати, свесив голову вниз и закинув на стену ноги. Мне совсем не хотелось спать, хотя на часах, что висели у меня на стене, была уже половина второго ночи. Я думала о том, чтобы отправиться на кухню к родителям и сварить себе горячий шоколад с мягкими, присыпанными какао, зефирками. Эта идея мне нравилась, но мне пока было лень вставать с кровати. Кроме того, чтобы пойти на кухню, надо было выбраться из-под тёплого одеяла и оказаться на холодном полу, чего мне совсем не хотелось.

Немного поспорив с собой, я решила, что пока лежать под тёплым одеялом мне нравится больше, чем пить горячий шоколад, так что я осталась в кровати и продолжила погружаться в свои собственные размышления.

Вообще, бессонница была частой гостьей в нашем доме. Я уже привыкла к ней и тому ощущению, что преследует тебя весь последующий день после бессонной ночи. На самом деле бессонница хорошая штука, так как ночью в голову часто приходят интересные и порой весьма необычные мысли, а мешает она только в то время, когда надо ходить в школу и нет возможности валяться в кровати по утрам.

Кстати, о школе. Завтра должен был быть последний день учёбы, но я не училась всю последнюю неделю, потому что один парень из нашего класса умудрился заболеть ветрянкой прямо перед летом и нас отправили на каникулы раньше срока. Я была рада сложившимся обстоятельствам, так как ждала наступления летних каникул чуть ли не с самого начала этого учебного года. И дело было не в том, что я не любила учиться, а в том, что среди всех моих одноклассников не нашлось ни одного, кто мог бы стать миом другом. А ходить в такое место, как школа, когда у тебя так нет друзей, не очень приятно.

Я порылась под подушкой и достала оттуда телефон и наушники. Немного подумав, я включила подборку спокойной умиротворяющей музыки и закрыла глаза. Хорошая музыка способствует хорошему сну.

Свет фонарей на тех балконах, что были за моим окном, забавно приглушался длинной полупрозрачной шторой, свисавшей до самого пола. Из-за этой шторы свет становился нечётким и расплывался по ней жёлтыми пятнышками, похожими на солнечных зайцев. По бокам от полупрозрачной шторы висели два тяжёлых толстых балдахина. Эти балдахины, вообще-то, тоже должны были быть шторами, но у них, к сожалению, это не получалось, слишком уж они были мрачными и тяжёлыми. Я иногда думала, кто и для чего придумал их такими странными и некрасивыми и находила на этот вопрос только один ответ. Такие шторы были весьма практичны. Если задёрнуть их поплотнее, то в комнату не просочится ни капельки света с улицы, а многие учёные считают, что, когда в комнату совсем не проникает свет, человек лучше спит. Именно поэтому шторы-балдахины и повесили у меня в комнате, надеясь, что они помогут мне справится с бессонницей. Но мне, к сожалению, это не помогало. Со шторами или без, я всё равно не могла заставить свой организм заснуть.

Зато оказалось, что при задёрнутых шторах, когда в комнате совсем-совсем темно, очень неудобно разговаривать с самой собой. Воображение будто выключается и тогда лежишь уже не только без сна, но ещё и без мыслей в голове, а от этого становится совсем грустно, так что я шторы-балдахины не закрывала.

Музыка, игравшая у меня в наушниках, к сожалению, не перебивала тот шум, что раздавался с улицы. А мне отчаянно хотелось услышать тишину. В больших городах нет двух очень важных вещей, которые нужны любому человеку, чтобы быть счастливым: тишины и темноты, озаряемой только лишь белоснежным светом звёзд. Я очень грустила прошлой осенью, когда только приехала сюда, в Петербург, и узнала о том, что теперь этих важных вещей в моей жизни совсем не будет. До прошлой осени я не знала, каково это, жить в большом городе, но теперь, прожив тут год, я поняла, что это очень-очень грустно.

Говорят, в Петербурге рождаются гении. И это в переносном смысле. Приехав в этот город многие начинают рисовать, писать стихи или мечтать у окна. Не знаю, на сколько всё это можно считать правдой, но, прожив здесь год, я так и не почувствовала ни одного из вышеперечисленных благ. Для меня Петербург так и остался серым, вечно мокрым от моросящего дождя и слякоти, местом, где, если повезёт и выйдет солнце, ветер начинает поднимать с дорог вихрем пыль и мелкие камни, которые норовят попасть тебе в глаза. Возможно, я недостаточно культурна и чего-то не понимаю, ведь многие считают этот город культурной столицей России. Может быть, чтобы почувствовать это, нужно жить в самом центре этого города, у Невы, по вечерам гулять по набережной, а по выходным посещать выставки и музеи. Но дело в том, что мне не нравились набережные. И я не выносила музеев, в которых к искусству можно было прикоснуться только душой. Впрочем, может у меня была просто недостаточно чувствительная душа…

В общем, в большом городе мне чего-то отчаянно не хватало. Каждый вечер я с грустью вспоминала окраину небольшого района пригорода, где мы жили до того, как переехать сюда. Рядом с нашим домом был парк, больше похожий на лес, и никто не орал во дворе. Домик-то был всего на двадцать квартир, а соседний находился в ста метрах дальше по каменистой дороге, и был также мал. И, хоть та наша квартира была не самым лучшим местом, в котором мне, за мою не очень длинную жизнь, приходилось жить, там, по крайней мере, за окном вместо фонарей были звёзды…