– Конечно…документы у меня…понимаю… – услышал голос из-за двери. – Точно! – в слух сказал я и быстро закрыл рот рукой. Не знаю, есть ли здесь камеры. Быстро оглядываюсь. Явных нет. Но не факт, что нет скрытых. Времени на сомнения нет! Пан или пропал. Быстро встаю с места и прохожу за стол чинуши. Бегаю взглядом по поверхности стола. Ни чего ценного.

– Хорошо…буду у Вас завтра… – слышится из соседней комнаты. Кровь прилила в голову. Понимаю, что времени не осталось. Стук сердца отдает точками в уши. Руки трясутся. Открываю первый ящик стола. Много бумаг, замечаю черную папку с биркой "Отчёты о замене пожарных систем". – Эврика! – засовываю всю папку себе в портфель и поворачиваюсь к окну, делая вид, что любуюсь совсем новой плиткой на площади перед районной администрацией.

Зашедший боров смотрит на меня с непониманием. Явно не понял моего финта с перемещением. Чтобы отвлечь, начинаю разговор.

– Я согласен, дорогой Максим Константинович! Буду рад с вами поработать. Разрешите, я сообщу Александру хорошие новости. Он как раз должен ждать меня недалеко от администрации. – попытался сказать все, как можно доброжелательнее и с уважением, вроде получилось.

– Отличное решение! Ты не пожалеешь, Слава. Конечно иди, завтра в десять утра будьте с Александром у меня. Подпишем документы и обсудим нюансы. – начал командовать он. Пусть командует, пока может. Завтра в десять его, возможно уже не будет в городе. Уж я постараюсь, отправить всё что у нас есть, всем без исключения областным СМИ.

– Слава! – отвлёк меня от мыслей боров. – Возьмите на встречу все собранные вами материалы по теме пожара на Пушкина. Передадим их в аналитический одел, а потом и прокуратуру. Виновные будут наказаны. – протянул мне руку этот жиртрест. Пришлось пожать.

– Хорошо. Все будет у Вас…

Выходил из администрации с бешено стучащим сердцем и горящими глазами. Но далеко не ушел. Было ли тому причиной, то что боров заметил пропажу документы или это всего лишь случайность, уже не узнаю. Переходя перекрёсток на другом конце которого меня ждал Сашка, я со скоростью восемьдесят км/ч ударился о бампер, проехавшего на красный, грузовика. Или наоборот, уже было не важно.

В тот момент когда моя голова соприкоснулась с отечественным автомобилем я понял, что нахожусь не на перекрестке, и даже не в больнице. Я лежу на каком-то постаменте, а на меня смотрит плотного телосложения, старик? С левитирующим возле него посохом, на вершине которого сидит птица напоминающая ворона и странная на вид книга, притягивающая взгляд. Руки старика удерживают надо мной некий кристалл, а вишенкой на торте стало моё осознание одного факта.

Похоже, Я – Мёртвый.

Теократия "Кат – Хез"

Один из многочисленных храмов Святого

В одном из залов для чтений храма, уже несколько часов подряд проходил урок. Зал был свободным и просторным, потолки поддерживаемые массивными колоннами уходили далеко вверх, теряясь в темноте. Стены из коричнево-серого кирпича все были расписаны письменами, схемами и рисунками разных размеров и форм. Пол был сделан из гладкого и холодного серого камня. На котором в три ряда сидели ученики.

Это было не очень удобно. Детям разрешалось взять только тонкую подстилку под колени, которая не защищала от холода, и не давала смягчить твёрдость камня. Все знали, что это неудобно, а зачастую и болезненно, но таковы были традиции. Будущее поколение служителей Святого или защитников пределов "Кат – Хез" должны были уметь переносить жизненные тяготы, воспитывать в себе волю. Это вело их к силе, а сила к просветлению.

Жрец же находился на несколько ступеней выше учеников, он сидел на большом, белом постаменте, круглой формы, для его удобства, заполненном всяческими мягкими подушками и покрывалами. В отличии от своих новых учеников, ему больше не нужно было переносить тяготы и лишения. Всё это закончилось, когда он, в далёком прошлом, перешёл на третью ступень служения Святому.

– Вот так и происходит смена великих спутников Асторы. – закончил свой долгий рассказ жрец Святого и внимательно посмотрел на своих учеников. Все они прошли уже три полных цикла Асторы и восемь циклов врат, а их родители сделали достаточно пожертвований храму, что давало им право начать обучение.

Это был их первый урок и жрецы традиционно отводили его для изучения времени и небесных циклов. Но это только формально. На самом деле большинство его слушателей уже знали всё, что он говорил. Первый урок скорее был показательный. Ученики понимали своё место в храме, а также принимали сложность процесса обучения и незыблемость авторитета учителя, его власть над ними. Именно он будет решать сколько времени будет отведено на отдых и работу. Когда и во сколько будет следующий урок. Как быстро каждый из них сможет стать Сем – низшим служителем храма или Мола – бойцом первого ряда доблестных защитников пределов "Кат – Хез". не говоря уже о телесных наказаниях, на которые учитель имел полное право.

Служитель заметил рассеянный и явно вялый взгляд одного из своих воспитанников. – Юсеф! Скажи мне, сколько спутников у Асторы?

– Два, уважаемый Ваииз, большая голубая – Лунхук и малая красная – Лунруб. – отчеканил ребёнок и посмотрел на жреца. В этом взгляде не было уважения или почтения, как у остальных детей в зале, а впрочем не было и раздражения. Ваииза это вполне устраивало, хоть некоторые его братья по служению с ним не согласились бы. На своём пути служения Святому, пусть дарует тот ему силы и просветление, он был на ступени Ваб. Пятая из восьми ступеней служения. Именно с неё дозволялось учить детей, а также накладывались обязанности в проведении определённых ритуалов. Эти дети только пришли в этот мир, когда Ваииз перешёл на Ваб.

Обучая детей, со временем, он понимал, что не смотря на суровые правила храма и требования жрецов, не все ученики сразу понимают как себя правильно вести. Ещё бы, ведь многие из сидящих тут, на полу, детей выходцы из богатых семей. Дома у них множество слуг и рабов, которые исполнят все их прихоти без лишнего промедления и вопросов. И даже родители не заставляли их сидеть в неудобной позе на холодном и твёрдом полу, при этом внимательно слушать и запоминать всё услышанное. Поэтому Ваииз великодушно простил ученику его недостойное поведение.

– Феми! Из скольких частей состоит дневной круг? – спросил жрец указывая рукой на девочку, сидящую на последнем ряду, самом крайнем справа месте.

– В кругу всего шестнадцать равный частей, или часов, как говорят люди из королевства. – не вставая отвечала девочка. – День длиться десять частей, когда на небе Астора. Ночь длиться шесть, когда на небе Лунхук и Лунруб.

Ни как не оценив ответ ученицы, жрец спросил следующего ребёнка – Али! Сколько кругов во вратах?

– В-в одних в-вратах в-во-осемь к-к-кругов. – заикаясь от волнения, а может быть от боли в затёкших ногах ответил мальчик.

Ваииз подошёл и нависая над ним спросил – Как называют круги иностранцы?

– Д-денями, уважаемый Ваииз – выдавил из себя Али и вжал голову в тело так, как это только возможно, ожидая неприятностей.

– Не дЕнями, а дНями! – не крича, но довольно громко сказал служитель, чтобы услышали все его воспитанники. За эту элементарную ошибку иной Ваб мог ударить плетью разок-другой, но Ваииз не хотел этого делать чтобы не затягивать занятие поркой.

– Кто ответит, почему во вратах именно восемь кругов? – отойдя от испуганного мальчика сказал жрец и обведя строгим взглядом всех присутствующих. Из тридцати детей подняли руки все, кроме Юсефа, даже Али неуверенно и дёргано, но поднял руку давая понять, что может ответить.

– Интересно, Юсеф, ты правда не знаешь ответа на вопрос, или проявляешь неуважение к моему уроку? – обманчиво спокойно произнёс жрец, но про себя уже поклялся Святому, что если ответ на вопрос его не удовлетворит, то он всё же немного затянет занятие, а лучше отправит наглого мальчишку к брату по служению Маату. Тот, как никто другой умеет отучать учеников от наглости и своевольства.