Вдруг сзади раздался крик:
– Мочи его!
– Да, мочи уже!
Кто-то натянуто рассмеялся, кто-то улюлюкнул. Что же они делают? Разве не понимают, насколько Лэрн силён? Зачем провоцировать? Может, мы разойдёмся мирно?.. Мне захотелось заткнуть их.
Лэрн продолжал пить.
Я с надеждой подумал, что он просто хочет, чтоб от него отстали, и не собирается сражаться.
Только спустя несколько дней я понял, что судил по себе. Потому что жил надеждой, что настанет мир, найдутся близкие люди, ад прекратится. А Лэрн был безжалостен, он не испытывал печали или отчаяния, только жаждал битвы. Все вокруг видели его безумие.
Толпа требовала боя. Их крики сводили с ума. Как не поддаться общей ненависти? Статный мужчина колебался. Пойти на поводу у большинства и получить награду? Или пусть наглец глумится? Выбор очевиден. Воин бросился вперёд. Укол шпагой… Лэрн сделал едва уловимое движение. Уворачиваясь, он поймал остриё ручкой кружки и ухмыльнулся. Затем дал посудине медленно съехать по шпаге. Напиток вылился на руку противника.
Отшвырнув кружку, мужчина вновь атаковал. Он нанёс укол, почти попал в цель… Но Лэрн выхватил меч молниеносно, так что я ничего не смог разглядеть. Он ловко парировал несколько ударов. Затем атаковал сам, яростно, неукротимо. Выпады сыпались на наёмника, и теперь ему пришлось отступать. Один удар Лэрн нанёс с такой силой, что чуть не выбил шпагу из рук противника. При этом он всё время шёл в одном направлении. Я ясно видел, что Лэрн ведёт мужчину к месту, где убил задиристого юнца. Мне показалось, что поле боя для синеволосого преступника – сцена театра, а сам он – гениальный постановщик, который управляет актёрами, находясь в то же время в центре событий. В результате важный мужчина наступил на кровь хромой ногой и поскользнулся. Он нелепо взмахнул руками и шлёпнулся прямо на тело убитого.
– Ты что, пьян? – насмешливо спросил Лэрн. – Упал и лежишь тут.
Он воткнул меч в ногу соперника. Я ожидал, что раненый закричит от боли, но сам он не издал ни звука. Вместо этого раздался треск, и нога отделилась от туловища. Протез! Лихо же этот человек сражался без ноги! Видно, он и вправду был лучшим в своё время. Я обрадовался, что теперь битва закончена, ведь один из участников не может сражаться. Лэрну просто не оставили выбора. Он не хотел… Теперь-то уж точно все поняли, насколько он силён. Никто не захочет продолжать битву…
Мужчина пытался встать. Я сделал шаг, чтобы помочь, но не успел. Лэрн вонзил меч ему в сердце.
– Надеюсь, тот самый лучший фехтовальщик сейчас здесь, – заявил он, окинув взглядом присутствующих. – Иначе у вас нет шансов.
Он убил его. Убил поверженного врага, лежащего, беспомощного, и сделал это безжалостно. Мой разум не принимал этого, только едва слышный голос в голове ехидно произнёс: «Вот это решимость. Не то что у тебя!»
Все переглянулись. Никто не хотел воображать себя охотником, чтобы в итоге стать жертвой. Лэрн снова спрятал меч в ножны, но оставил руку на эфесе.
Кто-то предложил:
– Все вместе. А награду поровну.
Свет надежды появился в глазах собравшихся, а лица украсили кровожадные ухмылки. Холодок пробежал по моей спине. Неужели они правда нападут пятером? Лэрн погибнет? Это нечестно! Решение пришло мгновенно.
– Постойте! – крикнул я и обратился к Лэрну. – Почему бы тебе не уйти отсюда? Я помогу проложить путь к выходу. По мне не скажешь, но сражаюсь я хорошо. Вместе мы выберемся!
Но реакция была неожиданной.
– Зачем мне уходить? – удивился Лэрн. – Я пришёл сюда, и мне нравится. Уходи сам, если тебе так надо. – Он зло осклабился. – Если боишься.
Я растерялся. Лэрн хотел мира ещё меньше их. Но зачем так нагло вести себя перед гибелью? Неужели он безумен? Никогда я не сталкивался с подобным. Ему всё это казалось игрой.
Отчаяние охватило меня: я никого не мог спасти, только наблюдал, как две стороны грызутся. И началось всё с того, что сюда пришёл Лэрн.
– Зачем? – спросил я. – Ты пришёл сюда специально, чтоб убить их?
Брови Лэрна удивлённо поднялись.
– Тебе стоит очнуться, – сказал он. – Я только защищался. Они первые на меня напали. Я что, зверь какой-то, нападать ни с того ни с сего?
У меня в голове щёлкнуло.
Действительно, до сих пор Лэрн только оборонялся. Он был жесток, но убил напавших на него. Виноват разве что в том, что не прикрыл синие волосы и дал себя разоблачить.
Конечно, Лэрн мог бы никого не убивать. Но что касается меня? Мог ли я не убивать тогда, в прошлом? Горестные воспоминания накатили на меня неудержимой волной. Убил ли я хоть одного человека по своей воле? Мне не хотелось причинять вред людям. Я избегал драк, как мог. Это они преследовали меня! Мне даже пришлось покинуть родную деревню, но всё повторялось. Неужели я – кровожадный убийца?
А Лэрн? Он тоже? Разве не имел он права снять капюшон, придя в таверну? Неужели он такой же, как я?
Мне привиделось треснутое зеркало. Я смотрел в него и видел, что вместо меня в блестящей поверхности отражается Лэрн. Мы разделяли одну судьбу, только люди смогли уничтожить в нём свет. Я же верил, что смогу найти своё место в жизни. Но по сути мы – одно и то же. Я понял, что не зря оказался здесь. Моей высшей целью было помочь Лэрну не только выжить, но и исцелить душу. Объяснить ему, что ещё не всё потеряно.
Я крепко задумался, а посетители тем временем наступали, обнажая мечи. Пара человек караулили дверь. Самые отважные шли впереди. Вид у них был серьёзный: они понимали, что не все переживут сегодняшнюю ночь.
Меч Лэрна всё ещё находился в ножнах.
– А вы уверены, что хотите поделить награду за меня поровну? Те, что подальше, получат столько же, сколько и все? – поинтересовался он.
Никто ему не ответил.
– Шучу, – улыбнулся Лэрн, – вы не получите ничего. Потому что погибнете.
В него полетел удар. Он отразил его. Атаковавший схватил Лэрна за плечо второй рукой и ударил в лицо третьей… Да, у него было три руки. Но это не помогло ему. Слишком медленно. Лэрн пронёс свой меч под лезвием противника и ударил по нему с обратной стороны. Третья рука свалилась на пол, отсечённая. Закапала кровь. Раздался крик.
Зачем Лэрн выпендривался? Мог бы просто отрезать руку. Нет, надо сделать так, чтобы наёмник сам напоролся на свой клинок.
Сбоку уже занёс клыки змееголов. Его вертикальные зрачки расширились, чешуйчатые надбровные дуги приподнялись в восторге. Лэрн успел поправить лезущие в лицо волосы и вонзил меч ему прямо в пасть. Теперь змееголов ещё больше походил на рептилию: язык раздвоился, но река крови мешала мне рассмотреть, насколько глубока рана.
Я вдруг осознал, что один стою неподвижно, поэтому стряхнул тряпки, в которые замотал меч. Стыд какой-то. Были бы у меня деньги…
У входа стояли двое. Я бросился на них. Поединок получился чуть менее фееричным, чем у Лэрна, – мы просто перебрасывались ударами, и я старался не задеть их жизненно важные органы. Наконец у меня получилось ударить одного в ногу. Он рухнул. Я понял: что-то не так. Друг раненого подтвердил мои догадки.
– Ты проткнул ему сердце, сволочь! – со слезами воскликнул он.
– Что? Это же нога… – растерялся я.
– У него сердце в ноге… Что ты творишь?!
Я схватил сброшенные с меча тряпки и в панике попытался перевязать рану. Только делать этого я не умел, и потому выглядел нелепо.
– Он уже мёртв! – рявкнул противник и оттолкнул меня.
Сзади, со стороны Лэрна, раздались чьи-то мольбы. Последовал вскрик.
Я сделал пару шагов назад и остановился. От очередного убийства на моём счету стало тошно. Этот человек умер совершенно бессмысленно, он ничего плохого не сделал… Скорее всего, Лэрн погиб бы прежде, чем добрался до него. Я не хотел, чтоб всё так обернулось!
Я выдохнул и вдохнул. В принципе какая разница? Одним больше, одним меньше. Сожалением тут уже не поможешь.
Тем временем мне в голову летел кинжал, но я не замечал этого. Он ударил меня в нос. Лезвие отскочило, едва соприкоснувшись с кожей. Я непробиваем. Никто не может меня ранить, кроме меня самого.
