– Я бы с радостью отошла от дел, чувствую стара я уже для этого, да вот только Александрия ещё не хочет поручать своей дочери налаживать отношения со знатью, – тяжело вздохнув произнесла мадам Шейли, снимая с себя пальто. —Лучше замолви словечко за юношу, что заходил к тебе сегодня. Неужто ты так просто сшил ему такой роскошный наряд. Ходят слухи, что его также украшает чёрный опал, провалявшийся в шкафу долгое время.

Эгберт был очень недоверчивым человеком. Он бы не позволил себе сшить такой сложный камзол, простому дворянину, о котором он ничего прежде не слышал. Единственной слабостью, была его внучка Амелия, что умолила сшить его ради её новоиспеченного дворецкого.

– Паренёк то отнюдь не из простых, – взяв сигару и сев на своё кожаное кресло сказал Эгберт. – У Амелии аж глаза огнём горели, когда она просила меня сшить ему наряд. Как думаешь не влюбились ли она в него? А ведь он даже не голубых кровей, что для Амелии всегда было так важно. А ещё ты представляешь, я чуть не поседел, узнав, что в ночь бала, он пробрался прямиком в её спальню, возмутительно!

– Я бы на её месте ему голову отрубила, узнав, что он посреди ночи пробрался ко мне в комнату – вспоминая себя ещё ребенком ответила Шейли: она также взяла в руки сигару и уселась на диван, что стоял на краю комнаты.

– Ну раз голова его всё еще на месте, значит он ей понравился. Знаешь, а когда я его впервые увидела, он мне тоже приглянулся, вся в меня растёт. От матери ей лишь скромный размер достался, – рассмеявшись болтнула Шейли, доставая с верхней полки шкафа бутылку спиртного. – Александрия как на трон взошла сама непоколебимость, хоть бы дочку понянчила, а мне ведь уже восьмой десяток – пожалела бы старушку.

Вечер. Прислуга уже готовила вечерний ужин, как во дворце зажглись огни. Королева Александрия что-то обсуждала с матерью, пока Амелия искала себе чего сладкого на столе. Как и сказал Лоренс, Крей после восхода луны направился в сад.

Ночь. Небывалая красота в виде множества цветов, и мягкий свет, исходящий от светлячков.

– Роза… пожалуй, самый значимый цветок в жизни Англии, – подумал он, осматривая его лепестки. Если вспомнить, именно он был у Амелии в комнате.

Подул ветер и Крей поднял глаза на белую ротонду, что стояла посреди сада, над взошедшей над ней полной луной, круженная белыми, снежными листьями цветов. Внутри неё разливая вино по бокалам стоял Лоренс.

– Что и следовало ожидать от дворецкого госпожи Амелии. Луна взошла, и вы явились, как я вас и попросил. Если вас ещё тревожит, прошу простить моё сегодняшнее поведение во дворце, я всего лишь хотел убедиться, знаете ли вы о камне, украшающий ваш камзол и не являетесь ли вы нашим врагом, – взяв бокал извинился Лоренс. – Таков мой долг дворецкого.

Слова Лоренса дали понять, что он знает о камне также, как Эгберт и Амелия.

– Секрет, что вы скрываете от меня, не даёт покоя, будете ли вы добры рассказать мне о нём?

Крей понимал, что должен узнать об этом как можно раньше, чтобы понять связано ли это с Королевской семьёй и её будущим…

– Как я понимаю, Амелия провозгласила вас своим мечом, иначе бы она не доверила вам этот опал. Лоренс посмотрел на Луну и его глаза снова приняли звериный облик, напоминавшие отражённое голубое пламя.

– Это многого стоит. Дар и проклятье, которым она вас наградила, нужен не только для защиты, но и чтобы лишать её других… – промолвил он, направив взгляд на Крея.

Ветер подул, ветки деревьев закачались и лунный свет упал на Лоренса.

– Я покажу тебе…

На его теле начали появляться сплетения, образующие узор в такт его сердцебиения и излучавшие первобытное голубое сияние. Его клыки заострились, а из пальцев выросли когти. В этот момент Крей замер от увиденного, он наконец увидел тот мир, который прятался за личиной знакомой ему Англии.

– Согласно английскому фольклору нас прозвали ликантропами, кто-то зовет нас оборотнями; но это всё не важно, мы лишь проклятые Луной дворяне. А что касается тебя, пройдет время и ты сам всё узнаешь… – заканчивал речь Лоренс, уже обратившись обратно и застегнув свой дублет. – У этой семьи великая история и вам следует её принять, господин Крей, – он достал из кармана сигару и протянул ему.

– Я не курю.

– Здесь начнёшь, – улыбнулся Лоренс и отдал ему сигару. – Мне уже пора идти к её Величеству, позволь откланяться.

Крей обернулся и увидел Амелию: она стояла посреди цветов, лепестки которых закружились в танце, поднимаясь всё выше и окружая её. В руках она держала длинную изящную шпагу: её рукоять была украшена серебром, а круглая гарда, напоминающая лепестки цветов, оплетала руку её хозяина.

– Вы как всегда прекрасны, моя госпожа, – он подошёл к Амелии, приклонив колено.

В ответ она лишь слегка выдохнула, снова услышав от него лестный комплимент, а затем опоясала его мечом.

– Я Герцогинь Амелия де Ламиа, властью, данной мне, посвящаю тебя в рыцари нашей семьи. Клянешься ли ты, нести верность во имя нашего рода… Крей Валиус Де Ламиа.

– Да моя госпожа, я клянусь вам и вашей семье в верности, – Крей приложил руку к сердцу. – Отныне я ваш клинок, что прольёт кровь каждого, кто посмеет пойти против вас.

Амелия вручила ему клинок, на лезвии которого было вырезано: «l’ amour». Лунный свет упал на Крея и из его глаз просочилось первобытное сияние…

Свет сменяется тьмой, день следует за ночью…

Беззаботные дни Крея во дворце продолжались недолго…

– Алиса! – крикнула одна из служанок. – Когда же ты уже прекратишь капризничать!

Лоренс едва не пролил свой чай, сидя в гостиной от крика и хлопающиеся двери, пока Крей накрывал на стол к предстоящему завтраку.

– Я не буду надевать это платье! – послышался звонкий детский голосок. – Оно слишком яркое, пусть его лучше Амелия примерит – ей такое больше нравится, – выкрикнула она служанке, высунув язык.

Эта была девочка, одетая явно не по здешней моде: на ней было чёрно-сиреневое платье, больше похоже на готическое одеяние с пышными рукавами. Разве эта девочка всё это время была во дворце? Она пробежала вокруг стола и схватила зелёное яблоко.

– Лови! – крикнула и метнула яблоко в руки Крею. – Занесёшь мне сегодня вечером!

В своих руках девочка всё время держала плюшевого кролика. Не успела она подняться, как выбежала уже запыхавшаяся служанка, держа в руках маленькое цветное платье.

– Не хотите примерить, госпожа? Не пропадать же такой красоте.

– Обойдешься, да и размер не мой, знаешь ли.

Закончив накрывать на стол, Крей всё же спросил:

– Так всё же, кто это маленькая девочка? – Лоренс встал и протёр свою кружку.

– Главная заноза этой семьи, не стоит обращать на неё столько внимания, иначе и вас заставит бегать за ней. – он, кажется, и сам несколько раз попадался на её уловки.

– Вам стоит лишь знать, что она дочь погибшей сестры её Величества и принадлежит к Королевскому роду – вы должны выполнять её указания; однако, я всё же не советую вам этого делать, – почти рассмеявшись закончил он, и надел свои белые перчатки.

После завтрака Крей приступил к своим обязанностям: обход дворца, соблюдение чистоты и выполнение поручений постояльцев были его рутиной с восхода до заката. Вечерами, когда он может наконец собраться с мыслями, он бесконечно размышлял о том, что могло пойти не так.

"Как я оказался здесь? Смогу ли я вернуться?"

Совершая дневной обход Крей встретил Амелию, выходящую из комнаты с темной дверью. Волосы были распущенны и не аккуратно уложены, будто она кувыркалась у себя в комнате и забыла привести себя в порядок.

– Вижу, вам и в правду нечем заняться, госпожа. Чем вы заняты, если не секрет?

Амелия поправила низ своего платья и сдула падающие на глаза волосы. Снова послышался детский голос и звук падающей мебели из комнаты: Амелия стояла и пыталась сохранять спокойствие, дабы не закричать на весь дворец, сжав руки в кулаки; однако из комнаты раздался грохот…