– Мы не мешать политика и вера, – поспешил объясниться клирик.
– Ага, сказал наследник крестовых походов, – по всей видимости, настроение Матфея было язвительным и отчасти игривым. – Ладно. Полицейские закончили, так что пора и нам переговорить с Антонией. Так, куда она собралась? Игуменья! Подождите!
Представители духовенства подскочили и бросились вслед за настоятельницей, которая стремительно скрылась в прилегающем коридоре. Следователи же засели за освободившийся стол и решили, воспользовавшись ситуацией, обсудить вводные.
– Не нравится мне это место, ей-богу, – начал сержант. – Они явно что-то скрывают. Может, секта какая? Сатанисты?
– Что ты несешь, Володь? – тут же прервал полет его фантазии Коптяев. – Скрывать-то скрывают, но непонятно, кто эту девочку так замучил. Настоятельница характерная, но не похожа она на садиста.
– А как по мне, так еще как похожа. Кстати, чай действительно вкусный. Отец Иаков крутой мужик.
– Да, – настороженно выдохнул лейтенант, – вот только он единственный из них из местной епархии. Его прислали, так как он отвечает за этот монастырь, так что если кто и знал, что здесь творится, так это он. Надо приглядывать за ним. По моему опыту, самые добродушные старики в итоге оказываются теми еще извращенцами.
– Что, богатый опыт со стариками-извращенцами? – многозначительно улыбнулся сержант. Лейтенант улыбнулся в ответ, но углубляться в обмены колкостями при исполнении ему явно не хотелось. Так что он поспешил сменить тему:
– Ладно, кроме старика, что-нибудь подозрительное видел? Что-то привлекло внимание?
– Вот, – сержант достал из кармана зеленый листок, – нашел возле стены.
– Класс! Мамка довольна будет, сынок гербарий сделал! – лейтенант все же не удержался от шутки над выкрутасами подчиненного.
– Ну это же странно! Зима на дворе! А тут зеленые листья!
– Ты выходил куда-то, что ли? Иаков же только что распинался про теплицы!
– А, да? – ретировался сержант. – Я думал, он про чай.
– Эх, Володя, – тяжело вздохнул лейтенант, – вот уж кто огнем размахивает в темноте.
– Ага, и дорогу в ад тоже я выкладываю?
– Ну не я же! – с улыбкой продолжал лейтенант. Похоже, их обоих изрядно забавляла вся эта напускная мистичность вокруг, казалось, обыденного дела.
Между тем настоятельница Антония широким стремительным шагом углублялась в недра коридоров, попутно шепотом раздавая указания идущим рядом сестрам. После получения инструкций одна за другой они скрывались в прилегающих кельях и поворотах.
– Что она делает? – пытаясь догнать игуменью, попутно бормотал Матфей. – Мы же не можем бегать за ней весь день по этим катакомбам!
– Антония, прошу, подождите нас! – Иаков тоже старался воззвать к матушке.
За очередным поворотом они, наконец, уперлись в келью. Дверь была закрыта, и Матфей инстинктивно потянулся к ручке, но Иаков легким касаньем остановил его:
– Успеется, – выдал он по-отечески и трижды перекрестился, произнося слова молитвы: – Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
После этого вполголоса обратился за дверь:
– Игуменья, позвольте войти?
– Прошу вас, – в ответ раздался холодный голос настоятельницы.
Матфей демонстративно закатил глаза и резким рывком отворил дверь. Перед ними предстало небольшое аскетичное помещение. Из мебели – только кровать и письменный стол, за которым прямо сейчас игуменья что-то усердно фиксировала в своих записях.
– Благодарю, что соизволили принять нас, – язвительно начал Матфей. – Давайте больше без этого цирка. Что случилось? Почему ваша послушница сбежала?
Антония неспешно отложила бумаги в сторону и пристальным взглядом окинула стоявших перед ней священников. Знакомый ей архимандрит Иаков, протоиерей Матфей и католический клирик Томаш Вробель.
– У меня нет ответа, который устроил бы всех вас, – выдержав паузу, ответила настоятельница.
– Так дайте любой! – Матфей был на взводе. – Что произошло?
– Несчастный случай, – словно выжала из себя игуменья. – София совсем юная послушница. Она с нами чуть меньше полугода. И ей было тяжело… освоиться.
– Освоиться? – переспросил Матфей.
– Да, монашеская жизнь была не для всех. Она решила уйти.
– Уйти? Что? – словно нетерпеливый ученик, протоиерей жаждал ответов.
– Если совсем коротко, она спрыгнула со стены.
– Со стены монастыря? – продолжал переспрашивать Матфей. – Как? Зачем? Как она вообще выжила?
– Да, это воистину чудо, – согласилась настоятельница.
– Вам что, смешно? Для вас это шутка? Вы довели послушницу до самоубийства! – протоиерей перешел практически на крик. – Вы что здесь устроили? Я вас всех разгоню к чертовой матери!
– Матфей, послушай… – пытался вразумить его Иаков.
– Нет, это ты послушай! – но тот не хотел внимать словам друга. – Одним приходом это не ограничится, ты будешь следующий! Я лично буду требовать чистки всего вашего благочиния во главе с епископом!
– Не горячись, Матфей, – по-прежнему спокойным голосом пытался воззвать к нему Иаков.
– Да к черту вас! – психанул Матфей и направился обратно в сторону трапезной. – Попробую договориться со следователем. Томаш, не шныряй здесь без меня!
– Да, конечно, – клирик вздрогнул от такого внезапного внимания и поспешил следом за протоиереем. В комнате воцарилась привычная для здешних мест тишина. Иаков неспешно закрыл входную дверь и вновь обратился к игуменье:
– Антония, у нас не такой уговор был.
– Иаков, не тебе про уговоры упоминать! Если бы не ты, всего этого вообще не было бы! – игуменья едва сдерживала гнев, но он сочился из каждого слова.
– Если бы я знал, что все этим кончится, в жизни бы не пришел к вам, Антония, – архимандрит также весьма эмоционально отстаивал свое видение произошедшего.
– Знаете что, святой отец? – Игуменья привстала из-за стола. – Вы ворвались в нашу обитель и швырнули неотесанным «кирпичом» прямиком в многовековую «стену»! Немудрено, что она пошатнулась!
– Да? – удивленно переспросил Иаков. – Мне казалось, что ваша «стена» давным-давно уже накренилась и покрылась трещинами. И все, что я хотел сделать, – это помочь вам ее залатать.
– Не помогли, – раздраженно парировала игуменья. – Хотя чего еще ждать от мужчин. – С последней фразой она вновь опустилась на стул и уже спокойным тоном добавила: – Возвращайтесь домой, святой отец. – Похоже, слова священников нисколько не могли повлиять на откровения настоятельницы. – Здесь в вашем участии нужды нет.
– София бы не согласилась, – в голосе Иакова, казалось, читалась несвойственная ему юношеская обида. Но все же к иному собеседница была попросту не готова, так что архимандрит покорно покинул келью и направился к своим спутникам.
Тем временем там уже вовсю шел оживленный спор между следователем и протоиреем Матфеем:
– Денис, она пыталась покончить с собой! Да, монашеская жизнь не для всех, да, нам жаль, и мы всячески будем помогать бедной девушке, но что ты еще хочешь здесь найти?
– Отец, мы оба знаем, что это не вся история! У нее побои! Не ушибы от падения со стены, а побои! – эмоционально реагировал лейтенант.
– Что за вздор? – наигранно раскидывая руки в стороны, пытался возражать священник. – Вы понимаете, что нападаете на все православие?! На лоно Божье!
– Ни на какое лоно я не нападаю! – офицер поспешил расставить акценты. – Я хочу понять, кто напал на эту девочку! И ни вы, ни ваши московские покровители мне не помешают!
– Не забывайся, Денис! Стоит мне позвонить, и покровители понадобятся уже тебе!
– Ну так звоните! – похоже, лейтенант пошел ва-банк. – Связи-то все равно нет! Но есть замученная девочка в больнице! И пока мы здесь, я буду разбираться, а не забивать протокол сказками в стиле «поскользнулась и упала со стены»!
– Впервые вижу человека, который против себя работает! – раздраженно выдал Матфей.
– Чаще из Москвы выезжайте, святой отец! У нас таких много! – самодовольно улыбнулся лейтенант. Справедливости ради, он был во многом прав. Действительно, как минимум в его управлении большая часть офицеров были людьми глубоко совестливыми и справедливыми. Конечно, на рожон никто не лез, и когда прижимало, могли закрывать глаза на какие-то мелочи, вроде допроса монастырских служителей исключительно в сопровождении представителей церкви. Но рассчитывать на что-то большее, вроде саботажа расследования, явно не приходилось. Так что Денис Коптяев чувствовал полную свободу действий.
