Литмир - Электронная Библиотека

– Сестра, – протоирей Матфей окликнул одну из послушниц, стоящую у входа, – принесите нам выпить чего. Чай там или кофе.

Девушка вопросительно с легким испугом посмотрела в сторону игуменьи, но та была занята разговором со следователями и явно не слышала запроса высокого духовенства.

– Я… – монахиня невольно замялась, не зная, как реагировать. В список ее обязанностей явно не входило ухаживание за мужчинами. Более того, даже общение с ними было за рамками ее привычного уклада. Тем более без разрешения или явного указа на то настоятельницы.

– Простите нас, сестра Ксения, – поспешил исправить ситуацию Иаков. Без сомнения, он узнал монахиню; несмотря на то, что с момента его последнего визита прошли годы, память старика оставалась в отменном состоянии. Он встал со стула и приблизился к девушке на расстояние вытянутой руки. – Здешние холода пагубно влияют на наши мысли.

– Иаков, что ты несешь? – недовольно бурчал Матфей. – Я ничего такого не сказал. Да и ей несложно.

– Это протоиерей Матфей Агеев из Москвы, – Иаков поспешил представить собравшихся друг другу. – Это казначея Ксения, заведует финансами обители. Мы встречались при ее назначении у епископа.

– Отец, – монахиня склонила голову в приветственном жесте.

– Сестра, – слегка кивнул Матфей в ответ.

– Если позволите, – Иаков продолжал начатую тему, – я сам все сделаю, просто сопроводите меня на кухню. Нам бы кипятка да трав целебных.

– Господи, Иаков, – Матфей все сокрушался, – знал бы ты, как я в Москве отвык от этих твоих замашек. Говоришь как леший какой-то, на дворе двадцать первый век. Спутники летают! А ты – «трав целебных».

– Да, отец, – девушка вновь склонила голову и направилась к лестнице. Архимандрит последовал за ней.

– Цирк какой-то, – глубоко вздохнул Матфей.

– Отец Матфей, правда говорят, отец Иаков могут целить? – неожиданно в беседу вступил Томаш. – Говорят, он иметь руки целитель?

– Томаш, ей-богу, ты как маленький, – раздраженно продолжал Матфей. – Ага, одной рукой исцеляет, а второй медь в золото превращает. Издеваешься, что ли? Ты же взрослый человек! Божий человек!

– Я… я просто интересоваться, – попытался оправдаться Томаш.

– И знаешь, что самое нелепое во всем этом? Что никому же не докажешь обратного. Верят, потому что проверить не могут.

– Не могут? Почему? – удивился клирик.

– Потому что, о чудо, Иаков никогда не снимает свои перчатки! Даже спит в них. Старик, видите ли, обет принял. А народ тут же и подхватил: знать, руки целебные. Людям же мало надо, дай им сказку – они и поверят.

– Бог – это вера, – Томаш слегка улыбнулся. – Значит, Бог тоже сказка?

– Не богохульствуй! – рявкнул Матфей и тут же ударил кулаком по столу. – Под тобой земля горит, клирик!

Видя столь резко изменившийся тон собеседника, Томаш на секунду опешил и, казалось, в испуге даже вжался в скамью. Но протоиерей в тот же миг расплылся в самодовольной улыбке:

– Мне шестой десяток, Томаш, и большую часть этих лет я провел, разгребая церковные склоки и интриги, так что не пытайся меня подловить на какой-то игре слов или богобоязненной фразочке. Слепая вера, может, для кого-то и является спасением, но в случае с Иаковом это порождает только проблемы. К сожалению, многим эта вуаль таинственности вокруг него нравится, поэтому у нас и плодятся всякие фрики. Вот последний протеже Иакова утверждает, что может видеть ангелов и демонов, да и еще читает замыслы Божьи по древним писаниям. Вообще, в Средневековье твои братцы его бы уже на костер спровадили. А у нас – нет, еле добились, чтобы хотя бы сана лишили. Так сейчас сидит где-то в своей деревне, пьянствует беспробудно и сеансы спиритизма устраивает.

– И вам даже не интересно? – клирик продолжал свои расспросы. – Вдруг это правда? Вдруг Иаков правда может целить!

– Нет, – фыркнул Матфей и тут же, но уже шепотом, добавил: – Я спрашивал. Спрашивал его лично. И нет, его руки никого не могут целить.

– Но зачем тогда перчатки? – по всей видимости, Томашу хотелось верить в мистичность этой истории.

– Он был солдатом, – Матфей с тяжелым вздохом слегка откинулся назад, – воевал в Афганистане. Немало крови повидали его руки. А после возвращения – посттравматический синдром. Не мог избавиться от ощущения, что на них все еще кровь, которую, как бы ни пытался, смыть не получалось. Дальше церковь, вера и обет: сокрытие рук в перчатках, покуда боль от содеянного не отпустит его душу.

– Не отпустила? – переспросил Томаш.

– Ну он же все еще в перчатках, – пожал плечами Матфей и замолчал, задумавшись о чем-то сокровенном и глубоком.

Тем временем в другом конце помещения полным ходом шло выяснение обстоятельств случившегося с послушницей Софией.

– Сестра Антония, мы ходим кругами, – раздраженно констатировал лейтенант Коптяев. – Вы утверждаете, что ничего не происходило, София была на утренней службе, а потом – бац – исчезла. И вы не били тревогу, никого не вызывали на помощь, просто продолжили жить как жили вот уже пятый день. А тем временем на девчонке откуда-то следы порезов, переломы и побои. Все верно?

– Мне нечего добавить к этому, – согласилась игуменья.

– Ладно, тогда побеседуем с остальными обитателями монастыря, – лейтенант был настроен решительно.

– Это исключено! – возразила Антония. – Это женский монастырь, мужчинам здесь не место!

– Это не вопрос и не просьба, сестра, – продолжал Коптяев, – если понадобится, я получу ордер и исследую каждый сантиметр этого монастыря. Так что давайте не будем усложнять, я побеседую с каждым из обитателей этого места. Если откажетесь, заберем всех вас в Якутск и будем там разбираться.

– Это вы все усложняете, – Антония обреченно вздохнула.

– Вы не оставляете мне выбора. Можно просто перестать играть в игры и сказать правду! – лейтенант перешел на повышенный тон. – Девочка еле жива! И мне плевать, какие у вас тут обычаи или монастырские уклады, вы могли убить ее или покалечить! Она едва разговаривает и не может сказать ничего внятного, даже двух слов связать. И это здесь, на святой земле!

– Хм, – игуменья невольно улыбнулась на последней фразе, – вы словно бродите в темноте, размахивая огнем, который даже не понимаете.

– Я понимаю, сестра, что здесь совершено преступление! И кто бы его ни совершил, я намерен свершить правосудие.

– Благими намерениями… – начала было настоятельница, но следователь тут же прервал ее:

– Да, да, вымощена дорога в ад, я знаю! Спасибо за урок религиозного просвещения. Постараюсь не ступать этой дорожкой.

И вновь фраза следователя вызвала обреченную улыбку на лице настоятельницы:

– О, нет. Вы не идете этой дорогой, лейтенант. Вы выкладываете камни.

Коптяев молча уставился в голубые, как лед, глаза настоятельницы, собирая остатки терпения, чтобы не выпалить чего лишнего.

– Пока что на этом все, – строго отрезал следователь. – Выделите мне помещение, где можно будет переговорить с остальными сестрами, и организуйте их явку.

С последней фразой блюстители закона направились обратно к своим спутникам, которые в этот самый момент заканчивали наслаждаться чаем, приготовленным архимандритом Иаковом из свежего травяного сбора.

– Вы знаете, на территории монастыря есть теплицы, – Иаков рассказывал собравшимся за столом удивительные факты об этом месте, – тут растет изумительный зеленый чай. Я, помню, пробовал его еще лет десять назад, и с тех пор каждый мой визит считаю за честь прикоснуться к тому далекому воспоминанию.

– Не знаю, Иаков, чай как чай, – похоже, Матфей не разделял воодушевление друга.

– Да, и вправду, отец, – в отличие от клирика, – очень вкусно! Похоже как в Иране. Я пробовать такой.

– Да, да, мой друг, – поддержал Томаша Иаков, – мне тоже этот вкус отдает средневосточными нотками.

– Афганистан? – скептически посмотрел на архимандрита Матфей и неодобрительно покачал головой. – И кто тебя, Томаш, в Иран пустил? С каких пор папская миссия туда вхожа?

4
{"b":"887847","o":1}