- Кто здесь? – раздался глуховатый голос Погребинского.

Марьян вжалась в меня, словно на моих плечах висела мантия-невидимка от Гарри Поттера. Но, к сожалению, подобный презент не мог прийти на мой адрес по огромной куче объективных причин, среди которых главной являлась та, что кино и реальность несовместимы. И тут же послышалось несколько шагов, которые ректор сделал в спальню, затем тихо щёлкнул выключатель, и слабый отсвет от люстры проник в сам шкафа. Я чисто автоматически зажал Марьяне рот рукой. Мне почему-то показалось, что магиня сейчас вскрикнет, так сильно колотилось её сердце. И почувствовав неладное, Погребинский направились прямо к нам.

- Борис Божеславович! – вдруг донёсся звонкий голосок Дарьи Русаковой из прихожей. – Я хочу, чтобы вы меня всё же выслушали до конца! Это не правильно отворачиваться от наших психологических проблем!

- Стойте там, где стоите, - пробурчал недовольным голосом ректор и пошёл, надо полагать, в прихожую. – Попрошу не входить в мой дом, я категорически против близких отношений между нами, преподавателями и вами, студентами.

- Хорошо, тогда давайте просто прогуляемся, - продолжала настаивать моя подруга.

- Давайте прогуляемся, но не больше десяти минут, у меня много работы, - чуть ли не прорычал Погребинский и через пять секунд вышел из дома следом за Дарьей.

- Уходим, ректор не предатель, - буркнул я, отодвинув большую створку шкафа.

И мы с Марьяной дрожащими руками впопыхах стали перекладывать бельё, хаотично брошенное на пол в раздвижном шкафу обратно в ящики. И вдруг один носок, который я схватил и принял за набитый другими носками пухляш, оказался прочным и увесистым.

- Что это? – прошептала магиня, когда я вынул из носка трубку портативной рации, которая при всём желании на нашу «Моторолу» никак не походила.

Из дома ректора Погребинского я и Марьяна выскочили пулей, как только искомая портативная рация оказалась в моих руках. Взамен трубки в носок главы факультета я засунул мини форматную книжку стихов Блока. Непонятно с какой целью, раньше в СССР любили печатать подобные книжицы. Возможно, предполагалось, что такие малоразмерные томики хороши для дальней дороги? Всё может быть, но сегодня не так как вчера, сегодня Блок пригодился для небольшой и примитивной обманки.

- Зачем ты взял с собой эту трубочку? - шептала на ухо Марсианка, снова прижимаясь ко мне всем соблазнительным телом.

- А мы свяжемся по этому устройству с тем, с кем тайно поддерживает связь наш Борис Божеславович, - пробубнил я, пока мы, всё ещё подражая влюблённой парочке, гуляли по территории студгородка. – Запишем разговор на диктофон и завтра же при всех предъявим обвинение по статье за шпионаж. Тогда не отвертится наш товарищ Погребинский.

Неожиданно на этих словах из-за угла главного корпуса факультета прямо на нас вышли Дарья Русакова и сам Борис Погребинский собственной персоной. «Дышите, товарищ ректор, свежим воздухом, пока у вас есть такая возможность? - криво усмехнулся я про себя. – Даже не представляю, как расправляются с предателями в магическом сообществе? Но чую, что сделают наши соратники для душевного и физического здоровья что-то крайне неприятное».

- Добрый вечер, Борис Божеславовчи, - Марьяна вежливо кивнула головой ректору факультета.

- Здравствуйте, - кивнул в ответ Погребинский и, немного отстранившись от Даши, которую вёл под руку, сказал, - мой вам совет, Дарья, и вам, молодые люди, сядьте за стол переговоров и все проблемы между собой закройте. Скоро всем будет не до того. Извините, мне нужно работать, - откланялся нам ректор и пошагал в свой преподавательский дом.

- Отцепись от моего парня, - прошипела Даша, когда Погребинский удалился на почтительное расстояние и стал плохо заметен из-за темноты, которая давным-давно опустилась на Аркону. – Концерт окончен, - шикнула она и, оттолкнув Марьяну, сама же прижалась к моей руке.

- Вы поступили со мной нехорошо, - пробубнила Марсианка, но в драку не полезла.

- А ведь Погребинский прав, - вымолвил я.

- В чём? – хором спросили девчонки.

- Скоро всем будет не до любви, останется только праведный гнев и слепая ярость, - буркнул я и показал чёрную прорезиненную с маленьким экранчиком трубку портативной рации TYT TH-UV8200. – Пошли к Буниной.

- Куда? – усмехнулась Даша. – Наша боевая профессорша сейчас в баре отрывается и лыка не вяжет. Кстати, Погребинский именно из-за неё раньше времени в дом прибежал. Мы сидели за столиком, пили кофе, и тут вваливается на дискотеку, еле-еле держась на ногах Яролика Фёдоровна. Ректор ей сказал что-то обидное, она ему что-то ответила, и он тут же рванул на выход.

- Вроде бы Бунина несколько лет назад именно в этот день ребёнка потеряла, - пролепетала Марьяна.

- Теперь понятно, почему профессорша после ужина была какая-то рассеянная, - кивнул я и быстрым шагом ломанулся в то место, где гремела музыка, слабые отзвуки которой долетали и сюда.

Девчонки попытались возразить, но видя мой решительный настрой, перечить просто побоялись. Поэтому сейчас я решительно вышагивал по тротуару, а следом пытаясь не отстать, семенили Дарья и Марьяна - барышни, с которыми у меня неожиданно установились самые тесные отношения. И я отлично осознавал, что эта незапланированная связь скоро выйдет боком, но ничего изменить был уже не в силах. Хуже того, я вдруг осознал, что теперь мне обе девушки одинаково дороги.

А примерно через минуту я ворвался в бар-ресторан, где звучала медленная мелодия и наша профессорша кружилась в танце, если неуклюжее топтание на месте можно назвать кружением, со студентом не то второго курса, не то третьего. Разбираться долго - кто, что я не стал и, сделав несколько стремительных шагов и схватив студента за шиворот, прошипел:

- Если не хочешь проблем, то сделай так, чтобы я тебя потерял.

- Чё ты сказал? – усмехнулся паренёк.

- Растворись в тумане, вот чё, иначе поджарю как шашлык на гриле.

В доказательство своих слов я выпустил из пальца крохотную искорку огня, которая ужалила студента недоумка в шею, и тот, вскрикнув как ошпаренный, скрылся из вида. Бунина, оставшись одна, подняла на меня мутные бессмысленные глаза, улыбнулась и вскрикнула:

- О, Звонарь!

После чего обняв меня двумя руками, повисла на моём теле, словно я телеграфный столб.

- Баста карапузики, кончилися танцы, - буркнул я и потащил Яролику Фёдоровну на выход.

- Стоять, - скомандовала профессорша, громко икнув. – Я хочу бачату и ча-ча-ча.

- Дома будем танцевать, - продолжил я тянуть пышнотелую и совсем не легкую для переноски на длинные расстояния женщину.

- С тобой? – пьяно усмехнулась Бунина. – Спешу огорчить, я со студентами дома один на один не целу…, кхе, то есть не танцую.

- А мы пригласим с собой Дарью и Марьяну, вчетвером потанцуем.

- Хороший ты парень, Звонарь, красивый, - профессорша похлопала меня по щеке, - но бабы тебя испортят. Поверь моему профеш… професрс… кому слову.

- Ладно, ладно, - зашептал я, подняв под руку Бунину, словно раненого в бою бойца. – Я нашёл предателя, и теперь дорога каждая секунда.

- С предателем будет другой разговор, пошли, - пролепетала профессорша и, не сопротивляясь, поплелась за мной.

Однако то, что наша боевая преподавательница не ходок, я полностью ощутил, когда мы, оказавшись на улице, преодолели всего десять метров. Рядом меня сопровождали Дарья и Марьяна, которые постоянно хихикали и делали всякие глупые подсказки.

- А ты её на плечо закинь, - хихикала Русакова. – Или слабо?

- Да не стесняйся, хватай её за задницу, - подхихикивала Соломина, - она завтра всё равно ничего не вспомнит.

- Между прочим, пьяного расслабленного человека нести сложнее, чем трезвого, - недовольно пробурчал я. – И потом профессорша весит килограмм 75, такой вес моя спина не выдержит.

- Так ты её магией толкай, - подала первую хорошую мысль моя подруга Даша.