С американской присягой у нас проблем нет. Во-первых, мы привычны. В Советском Союзе присягали на верность всему, чему угодно. На жаре, морозе часами простаивали возле красного знамени. Клялись защищать свою отчизну от всяческих врагов, причём до последней капли крови. А тут так хорошо и приятно. Никто тебя строем не гоняет. Лейтенанты с полковниками на тебя не орут. Автомат на шею не вешают. Про кровь вообще молчок. Обещай, что своим старым бывшим князьям, королям да членам политбюро подчиняться не будешь. Сиди себе в прекрасном зале, в мягком кресле и смотри на сцену. А на сцене за столиками сидит начальство местное. Речи толкают. Ласково улыбаются. Потом пионеры выходят. Скауты называются. Всё, как положено, – с горном и барабаном флаги несут. Американские звёздно-полосатые и калифорнийские с медведем. Ну, а на закуску поясняют, что мы, все без исключения, теперь граждане, и потому китайцы, индийцы, евреи, арабы должны взяться за руки, поздравить друг друга и, положа руку на сердце, спеть американский гимн. Ну, все встают. Кто поёт, кто просто рот открывает. Но главное тут ‒ акустика. Некоторые наши знающие эмигранты уверяли, что в Америке есть аппаратура специальная, которая все звуки и ноты фальшивые подавляет, а правильные звуки, наоборот, усиливает. И вот стоишь ты посреди этой замечательной аудитории, положа руку на сердце, поёшь, как можешь, безо всякого музыкального образования, и ощущаешь себя Шаляпиным или, в крайнем случае, Иосифом Кобзоном.
Естественно, что слухи о таких замечательных возможностях аудитории быстро достигли устроителей наших местных концертов. Ну а дальше, естественно, артистов из бывшего Советского Союза. И захотелось многим попробовать себя на приличной сцене. Ну не всю же жизнь писать статейки, типа «Радостно и весело со сцены Рузвельт мидл скул лилась песня Льва Лещенко "До свиданья, Москва". Только вот легко сказать ‒ "захотелось". Снять такой вот зал стоит денег и довольно больших. Тысяч тридцать, я думаю. И не рублей, конечно. Короче, много чего на кон надо поставить, выражаясь карточным языком. Тем, кто считает свои денежки, явно не под силу. Боязно. А вдруг пролечу. Ну а тем, кто тратит чужие деньги, папины или мамины, – это раз плюнуть. Так что, как вы правильно догадались, первым, кто оказался на этой замечательной сцене в этом замечательном аудиториуме, был Филипп Киркоров. Взял у мамы, то есть жены Аллы, нужную сумму и ухнул на покупку зала на один вечерок. Бизнесмен, как выяснилось, он был никудышный, явно не мой бывший лэндлорд Сёма, который своих постояльцев из дома престарелых заряженной водой лечит. У устроителей концертов тоже опыта никакого. Тут явно объявлениями на дверях русских колбасных магазинчиков не обойдёшься. Потом ещё загнули они такую несусветную цену в 100 долларов за один билет. Это, видно, последствия звёздной болезни Филиппа. Ну сами подумайте, кто может такие цены осилить? Жена моя работает ассистентом у дантиста на 7 долларов в час. Я на грузовике мотаюсь по мотелям. Из прачечной бельё развожу – 12 долларов. Расходов всяких, сами понимаете, выше крыши. И рэнт, и аппартмэнт мебелью обставить, и за лоан плати, и билеты самолётные в долг, и дочку на танцы. Есть, конечно, и здесь богатеи. Врачи да программисты. Или бизнесмены. Например, мой бывший лэндлорд Сёма. Хотя навряд ли. Бизнесмены ‒ они на то и бизнесмены, чтобы лишнюю копейку не выкинуть.
Но билеты мы всё же купили, тогда в синагоге, с 50% скидкой. 100 долларов за два билета получилось. И то чувствительно. Но это мы достали у рэбая по блату, а другие и не думали покупать. Так что за два дня до представления почти все билеты оказались нераспроданными. Тогда Филипп с организаторами начали цены на билеты снижать. Но было уже слишком поздно. Потом бросили клич по городам и весям, что билеты перед входом за двадцатку. Вот тут и начался скандал перед представлением. Прибывшие зрители требуют справедливости – вернуть деньги за дорогие билеты и поменять их на дешёвые. Кончилось тем, что билеты просто швырнули возле входа. Бери, кто хочет, заходи за бесплатно. Молодец, Филипп! Понял, что коли бизнес не получился, что коли пропадать, так с музыкой. А с музыкой – это он умеет. Был тот концерт одним из лучших, который я смотрел в своей жизни. Филипп раскрепостился и, наверное, все члены его группы тоже. На часы не смотрел. Ног, рук, глотку не жалел. Разливался соловьём, ну и члены группы тоже под стать. Видимо, Филипп решил, что коли это его последний концерт в жизни (жена-мама по приезде точно убьёт), то пусть запомнят его в лучшем виде. Так и разошлись после концерта. Кто-то жалел глупого Филиппа, кто-то наоборот злорадствовал по поводу Филиппа-дурачка.
Но правда оказалась в том, что Филипп-то первым протоптал дорожку в этот замечательный аудиториум. А потом уж все остальные туда ринулись – вторым эшелоном. Тут уж и организаторы сообразили, как себя вести, как рекламу давать, какие цены назначать. Зрители тоже сообразили, что 100 долларов можно изредка выкинуть за удовольствие никогда больше не видеть эту обгаженную Рузвельт мидл скул. Ну и артистам, у которых воспоминания о Рузвельт мидл скул вызывали непроходимую икоту, тоже приятно было выйти на сцену приличного зала. Кстати, потом жена-мама Филиппа – Алла ‒ тоже заезжала. По стопам своего непутёвого мужа.
Тут я, видно, сильно отвлёкся насчёт аудиториума. Но кажется мне, что не зря, потому как вы теперь понимаете, почему шаман наш оказался не на учебной скамье в Рузвельт мидл скул, а на сцене Масоник аудиториум. Почему зал на 5 тысяч человек был практически полон. Почему женщины надели свои лучшие платья и фальшивые драгоценности. Ну, а почему дамы сполоснулись двойной порцией французских духов, вы и сами догадались. Это для дезинфекции и создания арома – ауры, потому что мы, эмигранты, люди начитанные и знаем, что шаманам полагается мыться не больше двух раз в жизни. Дальше, как водится, минут пятнадцать по фойе побродили, платья драгоценности подемонстрировали, знакомых повстречали, новостями местными эмигрантскими невероятными поделились и расселись по местам, указанным в билетах. Сидим, ждём. Минут через пятнадцать, прямо рекорд точности, из-за кулис появляется какая-то дама. Дальше, как обычно, навешивает комплиментов нашему замечательному городу Сан-Франциско, а также нам, зрителям, лично и переходит к делу. То есть берёт быка за рога.
“Шамана, – говорит, – пока на сцене нет. Он потом появится, тихонько войдёт. Но вы, пожалуйста, не аплодируйте, не отвлекайте его, не мешайте сосредоточиться. Он с залом будет знакомиться, в транс впадать, искать места сосредоточения живой хорошей энергии и закоулки, где тёмная энергия прячется. А пока, – продолжает, – я познакомлю вас с товарищем шаманом заочно. Биографию его поведаю, вехи жизни и так далее”.
Ну рассказала она нам о жизни этого алтайского племени со времён царя Гороха. Про революцию нашу Великую Октябрьскую упомянула. Как явились революционные солдаты и матросы открывать забитому народу глаза и освобождать его от нетрудового элемента, то бишь местных лекарей – шаманов. И о том, как увели и, видимо, расстреляли прадедушку нашего шамана. Охотно в это верю. И о том, как родился необычных сил и способностей мальчик, то бишь этот вот самый шаман, которого нам вскорости предстоит лицезреть. Рассказала нам также, что шаман наш не только шаман, богом помазанный, но также, что шаман он учёный. Ездил в Китай и Непал. Знакомился с секретами тамошних монахов. Потом путешествовал по чёрной жаркой Африке. Заезжал во все африканские племена, оттачивал своё шаманское мастерство. Не забыла упомянуть, что шаманской силой его пользовались все члены нашего политбюро. И в это тоже легко верится. Выжившие из ума и дрожащие за своё бесценное здоровье коммунистические вожди втихую выкидывали что угодно. Пока женщина эта – доверенное лицо шамана – нам всё это излагала, действительно из-за кулис тихонько вышел шаман. Всё, как полагается, – в шубе до пят, с посохом, но без шапки. Стал скромненько в уголке. Под нос себе что-то бормочет, руками помахивает. Я так понимаю, это у него что-то типа разминки перед представлением. Ну мы на него как бы внимания не обращаем. Просили ж не отвлекать. Потом шаман начал причитать погромче. Женщина-ведущая, наконец, обратила внимание на шамана и говорит нам: шаман, мол, говорит на небесном языке, а я, как лицо доверенное, буду язык этот на земной, человеческий, вам доступный переводить. Так сказать, осуществлять связь между шаманом и вами – существами бренными, земными. Шаман после этого вышел на середину сцены и начал уже громко вопить что-то и махать в сторону зрителей руками. Ну а женщина эта, не совсем в такт, но переводит задушевным голосом. «Чувствуете, – говорит, – как в животе появляется жар. Как тепло разливается по рукам и ногам, как глаза застилает серый туман». За точность слов не ручаюсь, но что-то в этом духе. Смотрю по сторонам. Люди в соседних креслах и в зале зашевелились, руками животы трогают, в креслах ёрзают. Жена меня тоже в бок толкает. «Чувствуешь, – спрашивает, – тепло?» Я говорю, что ни фига я не чувствую, поскольку, во-первых, по её определению, я человек бесчувственный, во-вторых, я во всё это не верю, а в-третьих, меня не могут загипнотизировать даже продавцы подержанных автомобилей, не то что этот неизвестно откуда взявшийся шаман. Но это меня сложно загипнотизировать. А вот жену мою с тёщей, да ещё три четверти зала ‒ шаману это удалось. Это я так сужу по зрителям вокруг, которые животы, ноги, головы радостно потирают. Тётка на сцене приободрилась достигнутым успехом и говорит: ну что, убедились, мол, в силе шамана, Фомки неверующие. То-то, мол, знай наших. Ну а теперь, говорит, мы переходим ко второму номеру нашей программы. Мы открываем наш шаманский магазин. Тут я вспомнил книжку Булгакова "Мастер и Маргарита". Тоже по поводу магазина. Хотел с женой поделиться, но что с неё возьмешь, гипнотизированной.
