О вреде американских улыбок и пользе русской водки

О пользе американских улыбок мы всё хорошо знаем. Ну хотя бы потому, что создают они приятное настроение. Идешь, к примеру, по улице в своем нэйборхуде – добрососедство в переводе, а навстречу тебе мужик или баба. И широко улыбается. Ты хоть и знаешь, что улыбаются-то фальшиво, и до тебя им никакого дела нет. Но всё равно приятно. Гораздо приятней, я вам скажу, чем в родном русском автобусе, где тебя от чистого сердца обложат матом. Или ещё пример. На перекрёстке с четырьмя сто́пами. Ты подъехал, он подъехал. Кто раньше ‒ непонятно. Посмотрел на водителя, а он тебе улыбается, ручкой машет – проезжай, мол. Ну и ты, соответственно. Улыбнулся в ответ, ручкой помахал. Нет уж! Только после вас. И совершенно невдомёк вам, что улыбается-то он не по доброте душевной, а из осторожности. Потому как совершенно не знает, что случится, ежели он вас не пропустит. Может, у вас там рядышком на пассажирском сиденье револьвер системы наган отдыхает. Может, вы как раз в психиатрическую больницу торопитесь на еженедельные курсы "Энгэр мэнаджмэнт" – укрощение злости в переводе. И так вот, из-за какой-то ерунды, вы на эти самые курсы можете и не доехать. Задержитесь слегка, пока всю обойму не расстреляете. Такие вот мысли. Но всё равно, приятно. Разъехались. Он по своим делам, а вы на свои Энгэр мэнаджмэнт классы. Или ещё куда. Хорошо, приятно. Тут, знаете ли, даже дело до того дошло, что какой-нибудь деятель, устроивший "мас шутинг" – стрельба куда попало в переводе ‒ тоже сначала подойдёт, улыбнётся, поинтересуется: "Хау ар ю" ("как дела?" – то бишь). И лишь после этого стрельнёт. Воспитание такое – доброе и правильное. Не порть человеку настроение. В школе этому учат.

Ну а, собственно, к чему всё это? – вы, вероятно, скажете. – Кто ж спорит-то. Улыбка ‒ вещь приятная.

И опять-таки вопросом зададитесь: рассказ вроде о вреде улыбок, а тут всё о пользе да о пользе.

Ладно, поясню, в чём же вред. А вред-то в том, что, выкинув из обихода мимику и заменив её на все случаи жизни дежурной улыбкой, мы как бы отрезали возможность передать и пояснить свои истинные чувства. Собеседником оказывается некто, типа Джокера с вечно наклеенной улыбкой из боевика «Бэтмен». И результаты сего часто бывают не совсем лицеприятные.

Ну вот, к примеру, история, приключившаяся с одним моим приятелем. Повезло ему как-то. Получил работу в какой-то огромной американской корпорации. Проработал там честно лет пять. И даже продвинулся по службе. Получил должность микро-менеджера и человека три подчинённых. Ну, личное общение в американских корпорациях сами знаете какое. По утру радостная улыбочка и вам уже известная фразочка из трёх слов "Хау ар ю". Впрочем, моего приятеля сие вполне устраивало. Говорить по душам с негром, китайцем и жирной тёткой неопределенного возраста у него особого желания не было. А потом вот случилось, что в его группу перевели весьма симпатичную молодую особу. Так сказать, в подкрепление на какой-то важный проект. Ну, проект проектом. Что с ним сделается. Но тут другое. Стало вдруг казаться моему приятелю, что этой вот молодой особе он как-то понравился. То есть улыбалась она ему по утрам как-то сердечней, чем остальные. А хорошо известную фразу "Хау ар ю" произносила с каким-то любовным трепетом. Так что как-то раз, взглянув на себя в огромное зеркало в огромном туалете той самой огромной американской корпорации, он увидел там – умного, красивого, в меру упитанного мужчину в самом расцвете лет. После чего мой приятель решил, что, по всей видимости, эта вот новенькая симпатичная девушка, присланная на усиление его группы, бесконечно влюблена в него, и решил при первом удобном случае как-нибудь всё это прояснить. Так что как-то раз пригласил он эту вот новую сотрудницу в ресторан на ланч – обед в переводе. В больших корпорациях очень даже поощряется ходить с подчинёнными на обед в ресторан, дабы выслушивать их скромные пожелания и далеко не отрываться от коллектива. Короче говоря, где-то в перерыве между стэйком и пирожным, он изложил своё мнение по поводу перевода их производственных отношений в отношения менее производственные. На что она ему, как обычно, широко улыбнулась и произнесла громко с любовным трепетом "Оф корс", что в переводе означает "непременно". Впоследствии мой приятель мне жаловался, что ничего особенного он ей не сказал. Но проблема-то состоит в том, что "ничего особенного" имеет разное значение в Америке, а также в России и Занзибаре. Короче, вы уже догадались, что когда на следующий день, счастливый и окрылённый, мой приятель явился на работу, то его уж там поджидали миниатюрная китайка из персонального департамента, а также здоровенный, двухметровый негр из секьюрити, напоминающий двухстворчатый шкаф. Его всегда присылают в случаях, когда кого-то увольняют. Впрочем, не для того, чтобы он как-то обижал работника, а для того чтобы за ним миниатюрной китайке было удобно прятаться на случай, если очередной неудачник окажется сильно строптивым и крикливым. Впрочем, приятель мой не был ни строптивым, ни крикливым. Кроме того, он находился в состоянии шока. Так что он безропотно отдал свой баджь – пропуск в переводе. И последовал в сопровождении миниатюрной китайки и двухстворчатого негра к выходу. Даже толстый жёлтый конверт с инструкциями для безработных, который полагается в таких случаях, он не получил. По дороге миниатюрная китайка всё сокрушалась, что не успела этот самый конверт приготовить, потому как получилось вроде как эмэрдженси – дело срочное. Увольнять, то есть, как красиво выражаются американцы, – "позволять уйти", ‒ пришлось вне очереди. Впрочем, на выходе из корпорации, китайка опять-таки ласково улыбнулась, пожелала успехов и пообещала выслать конверт по почте, причём самой большой скоростью.

Лишь неделю спустя, придя в себя после шока и наведя кой-какие справки, приятель мой сообразил насчёт своей новой сотрудницы. Дело в том, что прибыла она из соседнего штата, где по статистике улыбка на 30% шире, утреннее «Хау ар ю» произносят на 20 децибел громче и на 10% трепетней. Он же, к сожалению, принял всё за чистую монету.

Ну вот, собственно, так вот быстро и нежданно завершилась карьера моего приятеля в той самой американской корпорации. Впрочем, как говорят, нет худа без добра. Приятель мой впоследствии говорил, что чувствовал себя там, как в тупике. Ибо при той скорости, с какой он продвигался по службе, ему следовало проработать там лет 500, чтобы достичь какого-то приличного места. И кроме того, не свет же клином сошёлся на этой сверкающей стеклом и бетоном корпорации. Две недели спустя он устроился на работу в одну компанию, размерами хоть раз в 100 поменьше, но зато с работой раз в 100 поинтересней, с перспективой и с нравами не такими крутыми, как в той самой, как он выражался "факин корпорэйшн". Надеюсь, понятно без перевода. Работал мой приятель на новом месте с рвением, удовольствием, хотя, впрочем, урок, поданный ему в большой корпорации насчет «Хау ар ю», он запомнил надолго. Зарубил себе на носу – как говорится.

И ещё. Сотрудница там одна в новой компании работала. Итальяночка симпатичная. Недалеко, за соседним столом сидела. Итальяночка ему время от времени, можно сказать, ежедневно глазки строит и произносит с любовным трепетом: «Хау ар ю». Итальяночка эта моему приятелю тоже очень нравилась. Но он обжёгся однажды. И посему говорит в ответ вежливым спокойным голосом: «Вэри гуд». И таким же безынициативным тоном обратно: «Хау ар ю».

Ну, собственно, такие вот отношения. И продолжались они так примерно с полгода. Я, кстати, забыл вам сказать, что приятель мой к нам на работу в июле устроился. А это важно. Потому что спустя 6 месяцев после июля наступает Новый год. И Новый год этот решило руководство нашей компании весело отпраздновать. Сняли конференц-зал в армянской церкви. Это чтоб подешевле и подальше от полиции, на тот случай, если народ в нашей компании сильно разгуляется. Я тут вам не упомянул, что в нашей компании половина русских работала, причём не так уж давно прибывших. Так что было, о чём беспокоиться. Ну и кроме того, кто-то из наших русских активистов предложил порадовать наших американских и прочих коллег каким-нибудь русским сюрпризом. Так сказать, осуществить смычку между городом и деревней. Даже круче бери – смычку между континентами.