– В-вот как… – она откашлялась. – В общем, после того как вы протаранили Наксар, проделав прореху в моторном отделении, демоны начали поспешно отступать. Однако прежде чем снова исчезнуть в серой дымке, они добили выживших пиратов и осадили магией наш корабль. Многие дозорники тоже погибли, я получила серьёзное ранение и была госпитализирована по возвращению на Айден. Поэтому я не знаю, что произошло там позже. Только из отчётов. В них было указано, что капитан дозорников Леди Беатрис Элект была убита пиратом Клаусом «Чёртовой дюжиной», который воспользовался неожиданным нападением демонов и сбежал.

– Чушь. Беатрис сама отпустила меня взамен на обещание охранять её дочь, которое я… – великан помрачнел. – Я не сдержал…

– Охранять? – растерялась дозорница. – Разве не она повинна в нападении демонов?

– Нет, – резче, чем следовало, отрезал Клаус, но всё же пояснил: – Тёмный Владыка воспользовался ей, чтобы разрушить барьер изнутри. Затем открыл портал и спустил на Айден полчище демонов.

– Но как такое возможно? Впервые слышу о чём-то подобном. Расскажи мне, что случилось на самом деле.

Только Клаус раскрыл рот, как его даже не начавшийся рассказ перебило заунывное урчание голодного животика. Животика Паф. Великан с опаской посмотрел на дозорницу, но она видимо решила, что урчал именно его желудок. Улыбнувшись уголком рта, девушка поднялась со стула и покинула трюм, пообещав вскоре вернутся. И в принципе слово своё сдержала – вернулась минут через пятнадцать с тарелкой рассыпчатой гречки, украшенной кусочком масла, парой варёных яиц и коркой ржаного хлеба. В другой руке ароматно дымилась кружка травяного чая.

– Вот, поешь. – Она поставила завтрак у ног пирата и застыла в немом ожидании.

Великан тоже не спешил предпринимать каких-либо действий. Во-первых, кандалы не позволяли оторвать руки от стенки более чем на несколько сантиметров, а во-вторых, он не был голоден. В отличие от людей демонслееры не нуждаются в частом приёме пищи. Клаус рассчитывал, что завтрак достанется его новоиспечённой пушистой подружке, однако пока надзирательница здесь, этого не произойдёт.

– Ой! – сконфуженно воскликнула дозорница, запоздало поняв причину, по которой Клаус упорно отказывался притрагиваться к еде. Она быстро прошла до кандалов, взялась за колечко вбитого над головой ступора, который регулировал их длину, но, прежде чем вытащить его, крайне серьёзно напомнила великану о сделанном им выборе.

– Как я и сказал ранее, я весь твой, – повторил тот, и ступор со скрежетом выскочил из цепи. Она потеряла натяжение и тут же обвисла. Великан попробовал аккуратно отпустить руки, всё это время находившиеся в поднятом положении, и цепь охотно позволила ему это сделать, беспрепятственно выскальзывая из ниши между переборкой и наружной обшивкой борта, в которой, очевидно, находился её запас. Что ж, весьма хитро. – Спасибо, – поблагодарил он капитаншу, разминая затёкшие плечи.

– Леди Элизабет, – донёсся чей-то окрик со стороны люка. Секундой спустя в проёме показалось загорелое лицо молодого кучерявого матроса. – Прибыл достопочтенный дон Алонсо. Он крайне настойчиво просит вас об аудиенции.

Леди Элизабет недовольно скуксилась, превращая тоненькие ухоженные полоски бровей цвета морской воды в две волнообразные линии.

– Я же ему ещё вчера всё высказала! – недовольно бросила она, уничижающее уставившись на подчинённого, который, впрочем, остался совершенно невозмутимым и даже позволил себе широко улыбнуться. – Выпроводи его вон!

– Не могу, товарищ капитан. Вы же знаете, что он – один из сыновей правящей этой провинцией семьи. В лучшем случае меня упекут за решётку до конца моих дней.

Дозорница передёрнулась и рьяной поступью направилась к лестнице, издавая злобное горловое рычание.

– Закрой люк на замки, – раздражённо бросила она, проходя мимо матроса.

Матрос кивнул, однако торопиться не спешил, даже когда развивающиеся полы белого плаща полностью исчезли из вида. Вместо этого он вальяжно спустился в трюм, медленным прогулочным шагом дошёл до прикованного демонслеера и с недоброй ухмылкой уставился на него.

– Чё вылупился, сосунок? По морде хочешь? – понимая, что этот визит не сулит ничего хорошего, Клаус нарочно прикинулся тем самым пиратом с розыскных плакатов, которого так боялись люди.

– Ничего, – насмешливо пожал плечами матрос, – просто зашёл пожелать приятного аппетита, – и перевернул ногой тарелку с гречкой. Несколько раз наступил своими прогарами на просыпавшее на пол содержимое, оставляя четкие отпечатки подошв на притоптанной крупе, смачно плюнул в кружку с чаем и только затем удалился выполнять распоряжение капитана.

– Я тебя запомнил… – угрожающе прошелестел ему в след великан, на что подлец громко рассмеялся, показал неприличный жест средним пальцем и удалился на палубу.

– Паф? – появилась в дыре любопытная мордочка, едва скрежет замков заглох. Углядев рассыпанную на полу вожделенную еду, её обладательница без раздумий бросилась к ней, предвкушая сытный перекус.

– Не ешь это, Паф! – запротестовал Клаус, как только квопл щипнула каждой лапкой по горстке окутанной лёгким дымком тёплой гречки и поднесла их к раскрытому округлому ротику.

Паф замерла и наградила великана недоумённым взглядом, требующим объяснений. Клаус объяснил, и взгляд с недоумённого переменился на тот, каким награждают несчастных дурачков, ставших таковыми не из собственной прихоти, а лапы без тени смущения докончили начатое и потянулись за новой порцией.

– Ну хоть чай не пей… – удручённо буркнул демонслеер, который из-за наличия явных признаков разума у Паф позабыл, что в сущности она всего лишь зверёк, и ей чужды такие понятия как «унизительно», «противно», «грязно», особенно в отношении еды. Еда есть еда, и звериные инстинкты никогда не позволят пренебречь ей лишь потому, что на неё кто-то наступил.

Аппетитно похрустывающая раздавленным яичком, так и оставшимся в скорлупе, квопл неопределённо кивнула. То ли чтобы успокоить его, то ли чтобы он наконец отвязался от неё со своими глупостями и дал спокойно доесть завтрак.

– Паффф… – шлёпнувшись на пол, блаженно протянула она, после того как последняя съестная крошка скрылась в темноте маленького, но прожорливого брюшка.

Клаус вновь расплылся в девчачьей улыбке и потянул к ней свою огромную ладонь, желая коснуться розовой шёрстки, запустить в неё пальцы и насладиться её приятной пушистостью, но, как назло, люк в очередной раз разразился чёртовой какофонией, нарушая безмятежное спокойствие Паф. Она поднялась и торопливо прошлёпала до недавнего укрытия, а помрачневший великан, чьё ставшее на данный момент заветным желание отложилось на неопределённый срок, уставился на крышку таким испепеляющим взглядом, что становилось непонятно, как она до сих пор ещё не вспыхнула подобно спичке.

– Ну что? – сухо бросила остановившаяся на предпоследней ступеньке Элизабет, когда её ничуть не менее суровый взгляд схлестнулся со взглядом Клауса.

Он сделал глубокий вдох, затяжно моргнул и несколько недовольно выдохнул:

– Ничего.

Дозорница нахмурилась, однако смолчала. Она преодолела последнюю ступень, тяжёлой походкой недовольного человека дотопала до стула, с размаху опустилась на него и вперилась глазами в Клауса.

– Рассказывай, что произошло в Айдене после твоей поимки. И не вздумай мне врать.

– Больно надо, – проворчал тот и стал монотонно пересказывать события, предшествующие тотальному уничтожению обозначенной провинции.

…Разгоняя полусонную тишину тускло освещённой темницы звонкими чеканными шагами, в свете факела, коптившего поросший мхом потолок слева от решётки Клауса, появилась женщина – капитан корабля повязавших его дозорников. Она сняла с пояса вязанку ключей, выудила нужный, отварила решётку и вошла внутрь.

– Что с Морганной? – с порога мрачно осведомился пойманный пират.

Он очнулся здесь в полном одиночестве, и, как следствие, ничего не знал о судьбе своей команды. Но, если быть до конца откровенным – его интерес распространялся лишь на озвученную персону. Другие снисходительности великана так и не снискали, даже несмотря на внушительный срок совместного плавания. Скорее наоборот – после недавнего он был готов лично отправить каждого из них прогуляться по шаткой доске над стаей голодных акул.