Как я могу быть возбуждена, зная отлично, насколько он далек от моей лиги?

У меня в животе начинают порхать бабочки. Я так не нервничала, даже когда впервые вышла на сцену в конкурсе «Мечты кантри». Может быть, именно так чувствует себя новичок, вступая на поле играющих в высшей лиге.

Я смотрю вниз, туда, где он держит в руке мою руку, и не могу не заметить выпуклость его брюк.

О, Господи! Во что я ввязалась? Он, наверное, имел немало отношений с супермоделями и просто с женщинами, которые ему могли приглянуться. А теперь он подцепил меня. И былая неуверенность снова возвращается ко мне. Я недостаточно хороша для такого мужчины, и я знаю это.

Мы входим в лифт, и мое сердце начинает бешено колотиться в груди. Может ли он слышать этот стук?

Я забываю, что все еще таращу глаза на выпуклость в его брюках, и тут его рука поднимает мое лицо за подбородок.

– Видите что-то, что вам нравится?

Мои щеки обдает жаром, и я смотрю в его глаза, в которых мелькают веселые искорки.

О, мой Бог! Он застал меня за тем, как я пялюсь на его член. Поражение, Холли! Поражение.

– Э-э-э…

– Не беспокойтесь. Я не возражаю.

С этими словами он гладит меня по щеке подушечкой большого пальца. Это прикосновение уже так знакомо мне.

Оно снова вызывает во мне желание просто прислониться к нему, предоставляя ему принимать решения.

Кого я обманываю? Словно я когда-либо принимала эти решения.

– Как вас зовут, дорогая?

Я стискиваю зубы, услышав это. Я ненавижу, когда незнакомые мне люди называют меня «сладенькая» или «дорогая».

Так обращалась ко мне моя бабушка, и из уст других людей это звучало для меня фальшиво и в то же время напоминало мне о моей потере.

– Никаких имен, – быстро говорю я.

Его брови ползут вверх.

– Правда? Вы не хотите знать мое имя?

Это не совсем честно с моей стороны, поскольку я уже знаю его имя, но я все равно отвечаю:

– Нет. Мне не нужно знать ваше имя.

Он некоторое время изучающе смотрит на меня, потом коротко кивает. Как только двери открываются на моем этаже, он хватает меня за руку и тащит за собой из лифта, и я начинаю сознавать, что настал момент, когда все это дерьмо становится реальностью.

Я испытываю одновременно и предвкушение, и испуг, а он рычит:

– Какой номер комнаты?

О, Боже. Что я делаю? Но подожди, все правильно. Я собираюсь провести ночь с миллиардером. Вернись в игру, Холли. Ты можешь сделать это.

– М-м-м, 1919.

– Ключ?

Я сую руку в задний карман моей джинсовой юбки, и вытаскиваю его. Взяв его из моих пальцев, он тащит меня по коридору в направлении моего номера.

По крайней мере мне не придется проявлять инициативу, потому что у меня такое чувство, что Крейтон Карас будет таким же требовательным и доминирующим в постели, каким он, по слухам, бывает на советах директоров.

Черт.

Я должен сделать это медленно. С ней я должен не торопиться. Она из тех женщин, которых нужно ценить и близостью с которыми нужно наслаждаться, но я так хочу почувствовать на губах ее невинность, что даже не пытаюсь сдерживаться.

Не успела дверь закрыться за нами, как я подхватываю ее руками за задницу и прижимаю к стене, роняя бутылку на пол. Я впиваюсь губами в ее ярко-красные губы, проталкивая язык ей в рот.

Черт. Такая дьявольски сладкая, именно такая, какой я ее себе и представлял.

Ее тихий стон пронзает меня насквозь. Я вдавливаю ее в стену, и мой член прижимается к ее лону. Она стонет и выгибается навстречу мне. Несмотря на ее невинность, ее инстинкты развиты очень хорошо. Я закидываю ее ногу себе на талию, и она быстро реагирует, подпрыгнув и обхватив меня другой ногой.

Ее юбка задирается до самой талии, а каблуки сапог прижимаются к моей заднице. И когда она впивается ногтями в мои плечи, чтобы удержать равновесие, моя потребность насладиться этой женщиной становится непреодолимой.

Не беспокойся, дорогая. Я тебя не отпущу.

Я зарываюсь рукой в ее волосы и откидываю ее голову назад, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Когда я опущу тебя на пол, сними с себя все, кроме сапог и трусиков, и встань на четвереньки в кровати.

Ее темные глаза расширяются, и в них читается явный шок.

О, это будет потрясающе!

Я медленно отпускаю ее, но ее ноги сильнее обхватывают меня.

Я крепче хватаю ее за волосы.

– Ты поняла меня?

Она кивает.

– Скажи это. Да или нет?

– Да, – шепчет она.

Улыбка, которая расплывается на моем лице, кажется хищной даже мне самому.

– Ты будешь моей непослушной девочкой, хорошо?

Она приоткрывает рот, чтобы ответить, но вместо этого снова закрывает его и судорожно глотает. Так, как она вскоре будет глотать мой член. Она будет идеальна.

– Хочешь знать, что я делаю с непослушными девочками?

Она кивает.

– Все, что мне захочется.

Ее зрачки расширяются, и я понимаю, что я загнал ее именно в тот угол, в который хотел. Я прижимаюсь губами к ее губам и снова наслаждаюсь ею. Привкус виски напоминает мне о том, что я хочу слизывать его с ее тела и пить его из ее лона.

Черт. Что есть такого в этой женщине, что заставляет меня терять самообладание?

Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, потому что она обнимает меня рукой за шею, притягивая к себе. Ее быстрый маленький язычок касается моего, и ее вкус… Господи! Он заставляет улетучиться логику и здравый смысл.

Я отрываюсь от ее губ, стоя уже на краю пропасти, и медленно опускаю ее на пол.

– Что?..

Ее протест очень слаб, и она упирается ладонью мне в грудь, чтобы сохранить равновесие.

– Сейчас, – говорю я и жду ее реакции.

– Что? – снова спрашивает она, на этот раз более уверенно.

– Я уже сказал тебе, что ты должна делать. И сделай это прямо сейчас.

Она несколько раз моргает, словно пытаясь прогнать затуманившее ее мозг желание.

Ну уж нет!

Я кладу руки ей на плечи и разворачиваю ее лицом к кровати. – Разденься. Оставь только трусики и сапоги. И я хочу, чтобы ты подняла задницу вверх.

Я отпускаю ее, и она чуть не падает. Я сдерживаю желание подхватить ее, потому что если снова дотронусь до нее, я начну срывать с нее одежду.

К ее чести, она быстро восстанавливает равновесие. Мне интересно, насколько медленно она будет выполнять мои указания, но ответ на это я получаю очень быстро. Она берется за полы своей рубашки и нерешительно оглядывается на меня через плечо.

Продолжай, думаю я, и мне интересно, насколько послушно она выполнит мои приказы – те, которые я произнес, и те, которых я не произносил.

Она закусывает губу и отворачивается, а потом медленно стягивает рубашку через голову. Немного поколебавшись, она роняет ее на пол. Потом замирает, и мне кажется, что она уже подумывает о том, чтобы отступить. Но она не отступает.

Раздается звук расстегивающейся молнии, и она сбрасывает юбку. Тоненькие красные трусики не скрывают идеальной формы ее задницы.

Господи, она совершенна!

– И бюстгальтер тоже, – напоминаю я, когда она опускает руки.

Она снова оглядывается на меня, прежде чем расстегнуть бюстгальтер и снять его. Он присоединяется к кучке одежды, уже лежащей на полу. Она берется за резинку трусиков.

– Стоп.

Она замирает, когда я произношу это слово.

– Тебе нужно научиться лучше слушать, непослушная девочка. Оставь их. Я хочу, чтобы ты встала на четвереньки в кровати и подняла задницу.

Ее взгляд падает на кровать, и она неуверенно делает один шаг по направлению к ней. Я быстро кидаюсь к кровати, сдергиваю покрывало и отбрасываю его в сторону.

Она опирается ладонями о матрас и на мгновение застывает. Но потом взбирается на кровать, выполняя мой приказ.

– Я собираюсь сорвать с тебя эти маленькие трусики и съесть на десерт твою сочную вагину.