Доктор Джонс, загадочная женщина, знающая еще более загадочного мужчину, испытующе смотрела на Адама. Похоже, она умела читать мысли.

– Неважно, есть ли у него лицензия, – сказал наконец Адам. – Я готов на все, только бы ей стало легче. Мы попробуем.

Кэтрин кивнула и, сверившись с записной книжкой, записала номер телефона.

– Скажите Майклу, что вы были у меня, Адам.

* * *

Мэриэм после визита к мисс Джонс погрузилась в состояние растерянности: казалось, она еще глубже утонула в своем внутреннем тумане. Она не заметила, как Адам взял ее за руку, как они вышли на улицу, где их ожидало такси.

По дороге домой и весь остаток дня Мэриэм не покидало чувство недосказанности: до чего-то она не добралась, что-то было упущено. Нечто, только начав показывать себя, застыло, повиснув в воздухе, и, оставаясь там неназванным, не давало покоя. Тот в ее жизни и так давно отсутствовал, но после визита к Кэтрин появилось другое, новое беспокойство – с малой толикой света, как во сне, когда приходится выбираться из лабиринта комнат и коридоров, но ты точно знаешь, что где-то должен быть выход. Должен быть выход.

И появилось новое чувство – ожидание, оно оживило, задало вектор в ее бесконечном хождении по кругу.

Теперь в ее комнате с задернутыми шторами появился просвет, и он, возможно, станет еще шире и ярче, когда они встретятся с этим Майклом, чей номер был в портмоне Адама.

Весь следующий день и еще один после него она ждала звонка. Забытое чувство. Мэриэм прислушивалась через приоткрытую дверь к каждому телефонному разговору Адама. Не зная, с кем он общается, она надеялась услышать заветное, звучавшее уже столько раз, но впервые вызвавшее нечто, смутно похожее на воодушевление: «Да, отлично, мы будем к этому времени». Но заветного звонка все не было, почему Адам не спешит?..

Мэриэм не смогла бы с уверенностью сказать, сколько времени прошло, но этот момент, нарушивший серость рутины, в конце концов настал.

– Завтра в полдень, милая, доктор Майкл будет ждать нас у себя, – сообщил Адам. – Мне он показался вполне дружелюбным, хоть и каким-то странным. Впрочем, мисс Джонс нас предупредила об этом.

Он поставил поднос со спагетти и соком на столик среди лекарств и смятых салфеток. Не решаясь сесть рядом на кровать, все же задержался, глядя на Мэриэм.

Она сидела среди подушек, не слишком заинтересовалась едой. Но слова Адама привлекли ее внимание, она подняла лицо и, ненадолго задержав на нем взгляд, молча кивнула.

Может, он не разглядел в полумраке, но ему показалось, что она едва заметно улыбнулась.

* * *

На следующее утро им пришлось выйти пораньше. Судя по адресу, названному Майклом, его офис находился далеко от центра и в совершенно противоположной дому Адама и Мэриэм части города.

Водитель уверенно кивнул, остановившись у высокого здания, явно многоквартирного дома.

Внизу, у входной двери, они увидели фамилии жильцов напротив номеров квартир. Адам нашел заветную восьмерку и позвонил. Через несколько мгновений, не задавая вопросов, им открыли дверь, и они вошли в подъезд.

Не дожидаясь лифта, они пешком отправились на третий этаж, где располагался приемный кабинет-квартира. После второго этажа Мэриэм нужно было отдышаться. Слегка согнувшись и держась за поручень, она остановилась.

Адам решил, что это от волнения, ожидания предстоящей встречи, остановился рядом, желая успокоить:

– Не переживай, я буду с тобой, – подбодрил ее он.

– Нет, я просто хочу отдышаться, – бесстрастным тоном ответила Мэриэм, поднимая голову, но не глядя на него.

Свернув несколько раз в длинном коридоре на этаже, они увидели его ответвление, в тупике которого в тусклом свете медно поблескивала на двери своими изгибами восьмерка.

* * *

Адам еще раз оглянулся на Мэриэм, собираясь с духом, вздохнул и решительно постучал в дверь. Открылась она почти мгновенно, как будто человек стоял прямо за ней и ждал.

На пороге стоял мужчина неопределенного возраста, ему можно было дать и тридцать, и пятьдесят лет. Волосы торчали в разные стороны. Вокруг рта залегли складки, выдающие любителя поговорить. Портрет дополнял дружелюбный, любопытный, изучающий взгляд.

Его наряд составляли помятые серые брюки, темная рубашка с расстегнутым воротом, поверх нее жилет с кармашком для часов.

Когда-то, наверное, его считали красивым, интересным мужчиной с правильными чертами лица. Невысокий, но отлично сложенный, он наверняка привлекал внимание.

Однако сейчас все эти достоинства словно бы покрылись патиной небрежности и какого-то невнимания к материальной стороне собственного бытия.

– А вот и вы! Проходите! – как со старыми знакомыми, без лишних церемоний, движением всего тела он пригласил их входить. – Мне звонила мисс Кей… кхм, то есть Кэтрин… доктор Джонс! В общем, она рассказала о вашей ситуации.

Он говорил торопливо, при этом быстро увлекая их за собой по длинному коридору, свет в который попадал только из застекленных проемов, световых окошек поверх закрытых дверей.

По стенам на разной высоте шли полки, насколько хватало взгляда в полумраке, заставленные книгами, банками, приборами, моделями, фотографиями в рамках. Мелькнуло чучело животного. Следуя за проводником, они, казалось, продвигались по туннелю, а точнее сказать – норе. Именно так Адам назвал этот лабиринт про себя – нора.

Наконец хозяин остановился у одной из последних дверей, распахнул ее и прошел в комнату. Та, как и нора, встретила их книгами, бумагами, неопределенным хламом. Выделялся камин у противоположной стены да потертый кожаный диван. Камином, впрочем, давно не пользовались, внутри него стояли коробки. Над каминной полкой располагалось большое старинное зеркало в деревянной раме. На диване кое-как удалось освободить место, достаточное, чтобы гости смогли устроиться. Хозяин расположился на табурете подле Адама и Мэриэм. Адаму все это скорее напоминало логово шизофреника, чем кабинет врача.

Адам встретился с ним взглядом:

– Доктор? – приглашая того наконец представиться.

– Майкл, Майкл Роббитсон, – ничуть не смутившись, отвечал хозяин, – но вы можете назвать меня просто Майкл. – Он подмигнул Мэриэм.

Та, в свою очередь, не очень обращая внимание на вынужденную физическую близость Адама, осматривалась по сторонам. Что-то в этой комнате казалось смутно знакомым, только вот что?..

– Так вот, – опуская, в своей манере, все лишние фразы, Майкл перешел к главному, – Кэтрин мне детально описала ваш случай, и, мне кажется, я знаю, в чем тут дело. Правда, хочу кое-что уточнить. Можно вашу руку? – обратился он неожиданно к Мэриэм.

Ей ничего не оставалось, как растерянно протянуть ему свою левую ладонь.

Майкл сжал запястье, положил три пальца на жилку под большим пальцем, проверяя пульс. Мэриэм, в своем нынешнем состоянии (а было ли ее то когда-то другим, она не знала) не выносившей прикосновений, сейчас не было неприятно. Скорее напротив, тепло ладони Майкла вдруг показалось успокаивающим, вызывающим нечто похожее на доверие.

– Да-да… – протянул Майкл, внимательно вглядываясь в ее серые глаза, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону.

– Похоже, это именно то, что я думаю. – Он отпустил руку Мэриэм. – Как вам спится?

Еще один неожиданный вопрос.

– Я… я не знаю, – услышала Мэриэм свой голос. – Просто проваливаюсь в темноту, а потом просыпаюсь.

– Вы ведь пьете антидепрессанты, я прав? – уточнил доктор.

Адам все это время лишь крутил головой и недоверчиво слушал этот сбивчивый диалог.

Мэриэм кивнула утвердительно. Да, конечно, она пьет антидепрессанты, по ней видно.

Показалось, в уголках глаз и рта Майкла проскочила едва заметная мимолетная улыбка, неизвестно что означавшая. Он окинул Адама и Мэриэм взглядом, исполненным решимости:

– Мы попробуем вернуть вам вас через сны, – сообщил он тоном заговорщика.

– Скорее всего, их у вас не было все это время из-за таблеток, я прав?