Николай Кибальчич

Взрывная сила «гремучего студня» (нитроглицерина) и эффективность «метательных снарядов» Кибальчича произвела такое глубокое впечатление на российских генералов, что они приложили немало сил для того, чтобы заменить смертный приговор «главному технику» народовольцев на пожизненное заключение и в дальнейшем использовать его в интересах русской армии. Я. К. Голованов приводит красноречивое высказывание знаменитого инженера-генерала Э. И. Тотлебена: «Что бы там ни было, что бы они ни совершили, но таких людей нельзя вешать. А Кибальчича я бы засадил крепко-накрепко до конца его дней, но при этом предоставил бы ему полную возможность работать над своими изобретениями». К сожалению, военные не смогли преодолеть решимость Александра III воздать убийцам его отца в полной мере.

Находясь в заключении, Кибальчич исписал математическими выкладками стены камеры, а затем попросил тюремщиков дать ему чернила и бумагу, якобы он намерен написать прошение государю Александру III. Однако просить о милости заключенный не стал. В записке Николай Иванович впервые письменно изложил свою «безумную идею» о физических принципах реактивного движения и о конструкции управляемой пороховой ракеты, предназначенной для полетов человека. Не будем заблуждаться, сам Кибальчич писал о варианте летательного аппарата в условиях земной атмосферы – конкуренте будущих самолетов, о возможности полетов в космос тогда еще задумывались только первые писатели-фантасты. Текст изобиловал расчетами и эскизами. Выбросив из головы мысли о предстоящей казни, он спешил изложить свои замыслы (на что ему всегда не хватало времени) и передать человечеству свой «воздухоплавательный прибор (аппарат, машину)».

Естественно, изобретатель не мог предложить совершенный вид механизма, тотчас пригодного к полету. Целый ряд его конструкторских решений спустя полвека доводили до ума советские, немецкие и американские ученые, назвавшие его «твердотопливным реактивным двигателем (ТРД)».

Кибальчич обоснованно отверг конструкцию паровой или электрической машины и рассмотрел устройство ТРД импульсного горения. По мнению изобретателя, только медленногорящие взрывчатые вещества были способны преодолеть земное тяготение. Для этой цели подходил прессованный трубчатый «бронированный» порох, наружная поверхность которого была забронирована от воспламенения. Кибальчич рассчитал габариты пороховых шашек и камеры сгорания РД. Большую правильность полета и большую устойчивость аппарата, т. е. управление полетом, конструктор предложил обеспечивать изменением угла наклона двигателя (одного или лучше – двух конусообразных цилиндров), программным режимом горения пороховых «свечей» и использованием крыльев-стабилизаторов. Конструктор рассматривал также способы торможения аппарата в атмосфере при спуске. На схеме РД Кибальчич изобразил ракету, корпус, камеру сгорания, поворачивавшуюся на специальных стойках, сопло, пороховые «свечи». «Верна или не верна моя идея – может решить окончательно лишь опыт», – заключал записку автор.

23 марта проект был готов. «То был поистине научный труд с петлей на шее» (В. Родиков).

Техническое описание аппарата предваряло обращение к экспертам: «Находясь в заключении, за несколько дней до своей смерти, я пишу этот проект. Я верю в осуществимость моей идеи, и эта вера поддерживает меня в моем ужасном положении.

Если же моя идея, после тщательного обсуждения учеными специалистами, будет признана исполнимой, то я буду счастлив тем, что окажу громадную услугу родине и человечеству. Я спокойно тогда встречу смерть, зная, что моя идея не погибнет вместе со мной, а будет существовать среди человечества, для которого я готов был пожертвовать своей жизнью. Поэтому я умоляю тех ученых, которые будут рассматривать мой проект, отнестись к нему как можно серьезнее и добросовестнее, и дать мне на него ответ как можно скорее…»

Рисунок Кибальчича с проектом его ракеты

Просьба Кибальчича о передаче рукописи в Академию наук следственной комиссией удовлетворена не была. Адвокат В. Н. Герард передал ее министру внутренних дел М. Т. Лорис-Меликову, приобщившему бумаги к делу 1 марта, после чего они осели в архивах департамента полиции с надписью на конверте: «Давать это на рассмотрение ученых теперь едва ли будет своевременно и может вызвать только неуместные толки».

Записку опубликовали лишь после Октябрьской революции в 1918 г. в журнале «Былое» (№ 4–5).

К. Э. Циолковский был поражен, узнав, что идею пилотируемой ракеты за 22 года до него предложил Кибальчич: «О том, что им еще в 1881 году была выдвинута идея реактивного прибора, я, к сожалению, не знал… Трогательно, что человек перед страшной казнью имеет силы думать о человечестве».

P.S. «Замечательную особенность машины Кибальчича составляет то, что она может держаться не только в воздухе, но и в совершенно пустом пространстве (т. е. безвоздушном. – В.Л.).

На языке техники наших дней изобретение Кибальчича должно было быть названо не воздухоплавательным прибором, не самолетом, а звёздолетом, потому что этот аппарат мог бы двигаться и в абсолютной пустоте межзвёздных пространств… По существу, это был первый шаг в истории звёздоплавания» (Я. И. Перельман, 1931).

130 лет назад немецкие СМИ прозвали хорошо известного тогда изобретателя велосипедов и моторных лодок Германа Гансвиндта «новым Икаром», «воскресшим Икаром», «немецким Икаром» и т. п. В этих метафорах звучало больше иронии, чем одобрения. После того как Герман выступил 27 мая 1891 г. в Берлинской филармонии и поведал ошарашенным бюргерам о возможности космических полетов, в обществе его сомнительная репутация экстравагантного фокусника и чудака только усилилась.

Не поняли и не приняли пионера космонавтики не только обыватели, но и военные, и государственные чиновники, и большая часть ученых. Устные заявления и тем более публикации Гансвиндта никто не принимал всерьез. Тем более никто не спешил спонсировать фантазера, помогать ему воплотить вздорные идеи в реальные конструкции. Мало кто ими заинтересовался.

Изобретатель сам подливал масла в огонь. Апологет галактических полетов «разъезжал по Германии со странными лекциями: часть лекции составлял концерт на фортепьяно, исполняемый Гансвиндтом (он утверждал, что обучился с нуля за полгода), затем читал лекцию по изобретениям, потом опять фортепьяно, потом лекция по авиации. Многие это находили просто смешным и неудачным».

И всё же можно лишь удивляться тому, что изобретения Гансвиндта прошли мимо тех, кто принимал решения, кто мог бы сделать Германию еще в начале XX в. ведущей страной в воздухоплавании и покорении космоса. Разработки конструктора касались в том числе и новейшего вида оружия – воздушных судов (дирижаблей, геликоптеров, вертолетов). Некоторые аппараты конструктор не только описывал, но и строил, испытывал и демонстрировал на протяжении почти двух десятилетий. Однако финансисты и фельдмаршалы не желали заморачиваться и осваивать сложную и весьма затратную воздушную отрасль, предпочитая давно испытанную стратегию и тактику земных и морских сражений.

Но обратимся к проекту Гансвиндта.

Герман Гансвиндт

Для уменьшения энергетических затрат и преодоления сопротивления воздуха в нижних слоях атмосферы конструктор предложил выводить космический корабль с помощью дирижабля или геликоптера в область разреженного воздуха, а еще лучше на искусственный спутник Земли (!) и там производить его запуск.