Изначально порох использовали для развлечения знати. Устроители церемоний зажигания фейерверков начиняли порохом бумажные трубки (бумага также изобретение китайцев), поджигали их и радовали зрителей красочным и шумным зрелищем. Древние изобретатели создали, таким образом, первые твердотопливные ракеты на базе реактивного принципа и этим, даже не подозревая о смысле и значении своего открытия, сделали первый шаг человечества в космос.
В X в. «мирный порох» стали использовать и военные. «Принцип действия заключался в следующем: лучник выпускал стрелу, к древку которой была привязана набитая порохом бамбуковая или бумажная трубка с коротким горящим фитилем. И уже на излете – когда огонь с фитиля добирался до пороховой трубки – стрела получала дополнительный импульс за счет реактивной тяги». Дальность полета «огненной стрелы» достигала 300–350 м. Подобное оружие стало массовым. «Защитники города имели «огненные стрелы». Они прикрепляли к стрелам какое-то легко воспламеняющееся вещество, и стрела внезапно улетала по прямой линии, разбрасывая снопы искр и огня на десять шагов. На монголов эти стрелы наводили ужас» (Вилли Лей). Известно, например, что «в 994 г. династия Ляо атаковала Сун и осадила Цитонг со 100 000 солдат. Они были отбиты с помощью огненных стрел».
Полет Ван Гу на Луну
С использованием пороховых ракет для полета в космос связана реальная история (трактуемая рядом исследователей как легендарная). Первым тайконавтом[4], отправившимся на Луну, и пионером космоплавания стал молодой чиновник (мандарин) Ван Гу (Ван Ту, Вань Ху), живший между 1460–1505 гг.
Космический корабль изобретателя являл собой весьма причудливую конструкцию: к ферме над бамбуковым креслом были прикреплены два коробчатых воздушных змея с органами управления (элеронами), а к креслу по периметру 47 пороховых ракет крупного калибра с фитилями, которые одновременно подожгли 47 слуг Ван Гу. В литературе встречается также описание космолета Ван Гу как двухступенчатой ракеты, состоявшей из двух связок или рядов ракет. Корабль взлетел после поджигания короткими фитилями первой связки (1-я ступень). Затем длинные горящие фитили подожгли вторую связку (2-я ступень), и «большой огненный шар» унес посланца империи к небесам. «Поднялся большой дым, а когда он рассеялся, мандарина на месте не оказалось». Что сталось с ним – неизвестно. Пишут: раз не вернулся, значит, улетел. Возвращения тайконавта ожидали будто бы целый год. Нужно отдать должное мужеству и бесстрашию вельможи. Впрочем, стартуя, Ван Гу, очевидно, был абсолютно уверен во встрече с богиней Луны Чан Э и лунным зайцем. Кто ж его знает, может, и встретился?
В научной литературе информация о Ван Гу появилась в трудах создателя межконтинентальных баллистических ракет, участника космической программы США и основоположника космической программы Китая китайского ученого Цянь Сюэсэня (1911–2009). (Очерк о нем см. в этой книге.) В специальной (журнал «Космонавтика») и массовой литературе о полете Ван Гу впервые написал в 1930–1940 гг. немецкий и американский популяризатор науки Вилли Лей, хотя встречаются упоминания о китайском тайконавте и в более ранних публикациях. В альтернативной истории пишут о мандарине на службе у императора Пусяня Ваньну (XIII в.), мастере-изобретателе ракетных снарядов. Якобы Ван Гу построил звёздолет, на котором вместе с императором улетел на Луну. Есть упоминания о полете человека на «корабле» с двумя воздушными змеями и 47 ракетами, датируемом II в. до н. э.
Большинство китаеведов и специалистов в области ракетостроения и космонавтики считают Ван Гу мифическим персонажем, ссылаются на то, что он «неизвестен в китайских источниках; в истории китайских ракет этот случай неизвестен; эта легенда не из Китая».
Как бы там ни было, в самом Китае Ван Гу воспринимают как историческое лицо, его «пилотируемый полет» (именно так!) как реальный «проходят» в школе. На китайском космодроме Сичан стоит грандиозный памятник Ван Гу: тайконавт, разгоняемый ракетами, взмывает в небо с гранитного пьедестала на двух змеях-крыльях. Более того, в экваториальной зоне обратной стороны Луны в 1970 г. именем первого тайконавта Международный астрономический союз назвал гигантский ударный кратер диаметром 53,3 км и глубиной 2,4 км.
«Я принес тебе привет от пророка Исы[5]!» (1633)
Немецкий писатель Р. Э. Распе, автор сборника «Лживые или вымышленные истории» (1785), подарил мировой литературе образ первейшего лгуна барона Мюнхгаузена. Чего стоит один рассказ этого бахвала о его «воздушной разведке» – полете на пушечном ядре!
«Мы осаждали какой-то турецкий город, и понадобилось нашему командиру узнать, много ли в том городе пушек…
Я стал рядом с огромнейшей пушкой, которая палила по турецкому городу, и, когда из пушки вылетело ядро, я вскочил на него верхом и лихо понёсся вперёд…»
Долетев до неприятельского города, но еще в воздухе барон спохватился: «Нет, милый Мюнхгаузен, надо тебе возвращаться, покуда не поздно!»
В эту минуту мимо меня пролетало встречное ядро, пущенное турками в наш лагерь.
Недолго думая я пересел на него и как ни в чём не бывало помчался обратно».
Фантастика! Однако Распе не выдумал этот сюжет, а почерпнул его у турецкого историка Эвлия Челеби (1611–1682). Тот, правда, описал полет человека не на ядре, а в пороховой ракете, что было не менее фантастично по тем временам.
За 40 лет странствий по Османской империи и сопредельным государствам Эвлия создал 10-томную «Книгу путешествий», одну из самых больших и важных книг о путешествиях в истории литературы, в которой собрал сведения об истории, культуре, народном творчестве и архитектуре 45 стран.
В своем труде путешественник уделил место двум братьям – выходцам из Крыма Хезарфену Ахмету Челеби (1606–1640) и Лагари Хасану Челеби[6] (? —?). Оба были известными османскими учеными и изобретателями летательных аппаратов и приспособлений. Хезарфен больше интересовался полетом воздушных змеев и птиц, а Лагари – ракетами, фейерверками и петардами.
Обобщив свои наблюдения за полетом птиц и взяв за основу форму крыльев орла, Хезарфен Ахмет сконструировал жесткие крылья, напоминавшие то ли современный парашют, то ли дельтаплан. На холмистом стрельбище Окмейданы, пригороде Стамбула, Хезарфен совершил 9 пробных полетов, после чего решился на первый в мире межконтинентальный перелет. Sic! Именно так. Он решил пересечь на крыльях Босфор, который, как известно, разделяет Европу и Азию и соединяет Черное море с Мраморным. Это произошло в 1632 г. Турецкий Икар был не только отчаянным смельчаком, но и хорошим пиарщиком. Он проделал всё это на глазах султана Мурада IV, когда тот возвращался из медресе Синан-паши во дворец. Хезарфен спрыгнул с Галатской башни, расположенной в европейской части Стамбула. Подхваченный сильным юго-западным ветром, Хезарфен, преодолев 3358 м, приземлился на азиатской стороне города, на площади Доганджылар в Ускюдаре. Султан с восхищением наблюдал полет смельчака. «Затем Мурад-хан подарил ему кошель золотых монет и сказал: «Это страшный человек. Он способен делать всё, что пожелает. Нехорошо держать таких людей» – и поэтому отправил его в изгнание в Алжир. Он умер там» (Эвлия Челеби).
На следующий, 1633 г. Лагари Хасан, подвигнутый полетом брата, совершил свой полет в сконструированной им пороховой ракете, капсуле конусовидной формы длиной 7 локтей (около 3,5 м), в 7 соплах которой был заложен порох. С собой первый воздухоплаватель в ракете взял крылья, сконструированные и успешно апробированные Хезарфеном. Крылья спасли ему жизнь.
Полет Лагари посвятил празднеству в честь рождения принцессы Исмихан Кая-султан, дочери султана Мурада IV от его жены Айше-султан.
