Денис Витальевич никуда не спешит, он направляется к парку. В портфеле остался кефир и булочка. Усы ориентируются по звуку: обычно в это время в парке играет духовой оркестр. Вот и сейчас он слышит попурри из старых советских комедий в исполнении престарелых музыкантов, стариков-разбойников, как он их называет. Под усами расцветает улыбка. Денис Витальевич садится на скамейку, достаёт кефир и с наслаждением насыщается. Потом встаёт, достаёт булочку и кормит птиц. В лучах предзакатного солнца усы становятся полупрозрачными и насыщаются золотом. Да тут к тому же ещё и золотая осенняя листва красок добавляет.

Метрах в десяти от Дениса Витальевича останавливается молодой человек в длинном сером плаще. Он пристально всматривается в Дениса Витальевича, недолго о чём-то размышляет и достаёт блокнот с ручкой.

– Солнце капает с усов прямо на ботинки… – записывает он в блокноте, тихонько проговаривая вслух, – да, надо бы ещё и про молоко на золотых усах, млечный путь в отдельно взятом индивиде возле метро… Это я удачно зашёл. Начало положено, день прожит не зря…

А Денис Витальевич даже и не подозревает, что стал источником вдохновения для молодого поэта. Ему невдомёк, что, возможно, где-то на просторах интернета, а, может быть даже, и в печатном издании, он появится в виде некого образа, и люди будут думать о нём, не зная его имени и отчества.

Далее следует медленный спуск, тусклый снимок вагона с усталыми лицами, долгая дорога домой.

Вечерний чай. Неспешная суета перед сном. Стены перетекают в потолок, ноги задираются на спинку дивана. Из-за усов торчат кончики больших пальцев ног и верхний край экрана телевизора. Вечерние новости. Потом всё гаснет, и Денис Витальевич с его выдающимися усами престаёт существовать как вид до следующего утра.

19 ноября 2022 г.

Алексей Григорьевич Стаханов рано утром 1 сентября собирался на работу, как вдруг что-то его стукнуло, и он полез в шкаф.

– Ба! Да у меня тут плащ висит! В прошлом году купил. Ни разу не одёванный, ещё с биркой. Вот в нём-то и пойду. Отличный чёрный плащ! Стильный и с карманами, – пробубнил Алексей и посмотрел на болтающегося под ногами кота. Кот многозначительно мяфкнул.

– Ну вот и славненько! И котишко согласен. Значит, быть по сему!

Алексей побрился, позавтракал и вышел на улицу. Было пасмурно и плащ был как нельзя к месту. Он шёл и как ему казалось, шуршал на всю улицу. Но что такое? – Все на него пялились! Да-да, он ловил на себе сначала удивлённые, а потом и восхищённые взгляды прохожих. Барышни провожали его долгим заинтересованным взглядом. Он это чувствовал! Что за невидаль! «Ну да ладно, – успокаивал он себя, просто ещё не проснулся толком, вот и мерещится всякое. Желаемое за действительное».

Алексей спустился в метро, зашёл в вагон и взялся за поручень. Девочка, сидевшая напротив, тут же поднялась и тронула его за руку:

– Садитесь, пожалуйста, – с невыносимой искренностью заглянула она ему в глаза. Алексей поначалу замешкался, но послушно сел. «С чего бы это? Я вроде бы ещё не старый и отнюдь не беременный… Какого лешего мне девочки места уступают? – недоумевал он».

– Ну надо же, какой вы замечательный человек, – прошептал сидящий рядом мужчина, – мне, право, даже не ловко с вами сидеть, какая честь! – он встал, демонстративно откланялся Алексею и вышел на станции.

«Что за чёрт?! Вот и эта тётка глаз с меня не сводит, так и зыркает… И остальные поглядывают в мою сторону. Может я побрился неаккуратно, или плащ испачкан? – оглядел себя Алексей, – нет, всё в порядке, надо книжку достать». И он углубился в чтение до самого выхода.

Алексей прошёл через проходную завода и побрёл к своему цеху. Он шёл и невольно ловил на себе любопытные взгляды сослуживцев, поёживаясь от них как от моросящего дождя.

«Подумаешь, эффектный чёрный плащ. Мне что, до дрожи не терпится показаться на публике? Вовсе нет! Но как скрыть от любопытных глаз его вопиющую новизну и не показать обуревающую меня радость обновки? Да ничего меня не обуревает! Внести некоторую небрежность в отношении к вещам? Надо как-то неброско, но эффектно повесить его на плечико и закрыть дверцу шкафа. Как будто ничего и не было! Само собой разумеющееся действие и ничего больше! Да что это за ребячество на меня нашло?! Веду себя как школьник в первый день после долгих каникул. Ерунда какая! Так дело не пойдёт! Да что за мысли у меня сегодня? Может не с той ноги? Вот уже и пришли. Сейчас поднимусь по лестнице, быстро проскользну в гардеробную, переоденусь – и всё кончится!».

Но не тут-то было! Оказалось, что и в своей рабочей униформе он не утратил внезапно свалившегося на него обаяния. В конструкторском бюро, где он работал, вдруг все стали обращать на него внимание, чего раньше не наблюдалось, или же он этого просто не замечал. «Неотразим», «восхитителен», «мне очень нравится», «как мы раньше не разглядели», – выхватывал он из разговоров фразы сослуживцев, невольно записывая их на свой счёт. Алексей прекрасно понимал, что эти эпитеты могут вовсе не иметь к нему никакого отношения, но они предательски прилипали к нему, и отлепиться никак не получалось. «А, может, так было всегда, а я просто не замечал? Был серой мышью, голову не поднимал, а на самом деле… Да…дела, – напряжённо думал Алексей, – чудны дела твои, господи».

– Лёха, у тебя что сегодня – юбилей?! – развёл руками коллега.

– Да-нет, с чего ты взял-то? – удивился Стаханов.

– Да ты просто светишься сегодня, впрочем, как и всегда, но сегодня – особенно!

– Нет, всё в порядке, обычный день… – устало улыбнулся Алексей, – уж я бы предупредил.

И так – весь день!

После обеда Стаханов мыл руки в туалете и услышал за приоткрытой дверью женский голос:

– Таня, ты просто не представляешь, как он великолепен! Он просто душка! Я в изумлении!

Надо ли говорить, что в свете сегодняшних событий, Стаханов, естественно всё принял на свой счёт. Он вытер руки бумажным полотенцем и вышел за дверь. В коридоре щебетала по телефону Мария Ивановна из соседнего кабинета.

– Я просто изумлена! Всё, Таня, пока-пока. – убрала она телефон в карман куртки и, встретившись взглядом со Стахановым, игриво спросила:

– А вы, Алексей, были когда-нибудь в изумлении?

Стаханов откашлялся и растерянно стал себя осматривать: свитер, брюки, туфли – всё вроде чистое, ничего не торчит.

– А как же, Марь Иванна. Вот, не далее, как в прошлую субботу, прогуливаюсь я, знаете ли, в Александровском саду, и вдруг вижу на скамейке лежит зажигалка и десятирублёвая монетка рядом. Я так изумился, что аж руки вскинул! Ещё бы не изумиться – зажигалка-то оказалась рабочая! Да и десять рублей – оно завсегда приятно найти! Изумительно! – Алексей по-монашески сложил на груди руки, смиренно закатил глаза к потолку и похлопал бровями.

– Да ну вас, Алексей, вечно вы всё опошлите. Я же серьёзно… – изобразила обиду Марь Иванна и высоко подняв голову зацокала по коридору.

«А чего это я, собственно, теряюсь? – подумал Алексей и направился к сисадмину».

– Я бы хотел изменить свой адресок и фамилию в адресной книге, – обезоруживающе улыбнулся Алексей.

– Для Вас, Алексей Григорьевич, всё что угодно! – выпрямился по стойке «смирно» сисадмин, – как именно желаете изменить?

– Можно мою фамилию прописать с тремя буквами «Х». Чтобы было «СтаХХХанов». Три икса… Понимаете? Мне кажется, я заслуживаю. И в электронном адресе тоже тройное «hhh».

– Ха-ха-ха! – рассмеялся сисадмин, – понимаю. Типа – раз начальство не повышает, так я повышу себя сам! Ловко вы придумали! Думаю, ничего страшного не произойдёт. Они если и заметят, то только посмеются, а может быть и на ус намотают. Да ради бога! Для Вас, Алексей Григорьевич, – что угодно! Сказано – сделано. Вот, готово дело! – внёс он исправления, – наслаждайтесь величием!

Алексей остановился у своего подъезда и в нерешительности замер: огоньки на домофоне не горели. Такое уже было на прошлой неделе. Он потрогал дверь, и она легко поддалась – нет тока! – Сцуко! Второй раз за месяц! И в соседних домах – та же картина – нигде не горит свет, хотя ещё и рано… Просто стукают двери без всяких звуковых сигналов. Да! – И самое главное – на двери подъезда был пришпандорен скотчем лист бумаги, на котором красовалось выведенное чёрным маркером небрежное «УВЫ» с многоточием в конце. Что-то зачастили с авариями! Начитанные нынче пошли господа электрики: ласково и весьма лаконично выражаются. Не успели что ли на принтере напечатать? – И тут – Ба-бах! «А что мне делать вечером… Да не только мне – и коту? Ему-то хорошо: он всё и так в темноте видит, а мне что: ужинать при свечах? Ну, сортир при свечах – это, конечно, завораживающе и романтично. Даже, я бы сказал, – есть в этом некий шарм и элемент таинственности… А чтение при свечах? – Да это вообще способствует моментальному взрыву гениальности и росту мудрости! Нужно во всём искать плюсы. Но как-то противно, согласитесь?».