Она тяжело вздохнула и посмотрела на свои руки, которые покоились на ее бедрах.

– Думаю, не стоит этого делать. Время все расставит по местам, – безжизненно ответила она.

– Он тебе нравится, – выдала я свой вердикт. – Поэтому ты заговорила со мной о любви той ночью.

Эльвира горько усмехнулась. Ее лицо накрыла печаль.

– Я не хочу признавать этих чувств, и так будет лучше. Как внезапно вспыхнули, так же быстро и утихнут, – с печалью в голосе проговорила она, обнимая себя за плечи.

Машины позади меня яростно просигналили, и я оживилась, быстро хватаясь за руль, и продолжила свой путь.

Как я могу быть советчиком для нее, когда сама пребываю в похожей ситуации. Думаю, когда сама смогу найти решение этой вселенской проблемы, то поделюсь своим открытием и с Эльвирой. Хотя понимая, какой силой обладает любовь, меняя свои различные маски от ослепительного счастья до истязающего душу горя, мне становится страшно тягаться с ней, дабы не сделать хуже. Есть ли у любви слабое место, на которое можно надавить, чтобы заставить ее исчезнуть и забрать с собой человека, которого она вселила в сердце? Я понятия не имею.

Мама говорила, что любовь справедливая, но мне уже кажется, что это не так. Потому что страдающих сердец не два, – лишь один их двух переживает все мучения и тяготы.

Когда мы доехали до пентхауса Эльвиры и поднялись в ее квартиру, она тут же завалилась на кровать, обняв подушку. Я заварила ей зеленый успокаивающий чай с мятой и настояла на том, чтобы она выпила его. Полежала рядом с ней, перебирая ее черные гладкие волосы, и тихо ушла, когда Эльвира крепко заснула, чтобы не тревожить ее.

Сев на водительское сидение, я устало выдохнула и приложилась лбом о руль, закрывая глаза. Черная полоса жизни изрядно затянулась, омрачая даже моих близких и дорогих людей. Я очень рада за Брук, которая буквально светится от счастья, и не хочу, чтобы тьма нашла и ее и поглотила в свою бездну, где есть только пустота и всепоглощающая грусть, которая медленно убивает, отравляя сердце, словно яд. Поэтому боюсь доверить ее беззаботность и надежды Деймону.

Сегодня в глазах своей подруги я увидела такое сияние счастья и радости, какого не видела никогда. Брук влюблена в Деймона, этого сердцееда, это очевидно, и теперь она питает серьезные надежды, которые крепко прижились в ее сердце. Если мой брат разрушит эти надежды, то осколки разрежут сердце Брук, и ее настигнет несчастье. С другой стороны, ему лучше сейчас все объяснить и попросить не пудрить мозги моей подруге. Ведь даже его улыбка заставляет Брук сходить с ума, а этот факт Деймон вряд ли улавливает.

Я чуть не уснула, когда снова впала в раздумья. У меня в голове одна каша, и это не есть хорошо. Выходя из реабилитационной клиники, я обещала себе, что сохраню порядок в мыслях. Но пока не могу перевернуть уже изрядно разрисованную страницу, поскольку данный период жизни затянулся, и все, что мне остается – это терпеть и не сойти с ума от беспорядка.

Я завела машину и поехала домой к Марте. Выехав с парковочного места, я двигалась по густонаселенной машинами дороге, изредка смотря на зеркало заднего вида. Казалось бы, никаких подозрений на слежку нет, ведь автомобили передвигаются чуть ли не друг по другу. Когда я въехала в район с частными домами, где машины даже и не мелькали, я заметила позади меня автомобиль и поняла, что он не отставал от меня с самого начала пути. Ошибки быть не может, ведь я так часто смотрела на зеркало заднего вида.

Не поддаваясь панике, я взяла мобильник и нашла номер Эдварда. Не прозвучало и двух гудков, как он принял вызов и тем самым не заставил меня нервничать от долгих ожиданий.

– Слушаю, Элла. Что-то случилось?

– Не то что бы. – Я снова на автомате бросила взгляд в зеркало заднего вида. Автомобиль не отставал, и даже его фары, казалось мне, имели угрожающий вид. – За мной просто следят.

Секундное молчание, и Эдвард заговорил серьезным, уверенным голосом.

– Не поддавайся панике, – скомандовал он, и я услышала, как захлопывается дверь. Кажется, он за секунду прошел расстояние от своего стола до выхода из кабинета.

– Все под контролем, – нервно улыбнулась я.

– Ты уверена, что это слежка?

Я увидела поворот и решила завернуть туда. Машина последовала за мной.

– Уверена, – выдохнула я и одной рукой сжала руль, ощущая нервозность. – Он не отстает.

– Все хорошо, Элла. Я найду тебя. Главное, не выключай телефон. – Снова хлопок дверью, но уже автомобильной.

Я посмотрела на экран и почти взвыла от разочарования.

– Боюсь, что удача не на моей стороне. Заряда осталось семь процентов.

– Я найду тебя раньше, чем он отключится. Обещаю тебе. А пока постарайся покатать его по неприметным районам. – После он сбросил вызов.

Его голос не дрожал. Эдвард как всегда был уверен в себе и старался этой уверенностью зарядить меня. Я верила ему, но дрожь внутри от этого не унималась. Мне бы хотелось все это время говорить с ним по телефону, чтобы страх не поглощал меня. Хочу слышать его манящий и твердый голос, дурманящий мой разум. Впервые мне хотелось поддаться чарам этого голоса, перестать бороться и заглушить даже адекватность сознания, чтобы забыть об автомобиле, который следит за мной.

Как бы я не старалась дышать ровно и уверять себя в том, что ничего особо страшного не происходит, мои пальцы холодели, и руки будто немели на руле, который я все сильнее сжимала, блокируя кровообращение в них. Паника в груди медленно возрастает, точно так же, как медленно поднимается буря в просторах океана. Но как бы я не хотела, останавливаться нельзя нигде. Под меня копают и могут выдать любую информацию. Приходит медленно осознание, что человек, который следит за мной, живым уже не останется.

Как просил Эдвард, я увеличивала время пути до дома, заворачивая в неприметные районы Манхэттена. Нервно наблюдала за машиной позади меня и изредка смотрела на экран мобильника, чтобы удостовериться, что он все еще работает, и Эдвард сможет выследить меня. Кое-что в моей жизни вовсе не изменилось. Просто раньше меня спасали часы.

Мобильник завибрировал, и увидев имя Эдварда, я быстро приняла звонок.

– Остановись где-нибудь у гаражей, – приказал он и снова отключился.

Боже! Он уже рядом. Облегчение обрушилось на меня такой приятной и теплой волной, что я даже задохнулась.

Я осмотрелась. Даже не поняла, как доехала до жуткого района Гарлема, кишащего не самыми приятными жителями. Завернув в узкий проулок, я выехала на открытое пространство, которое было наполнено мусорными баками. Людей видно не было, хотя в баках горел огонь. Местные бездомные греются только таким способом.

Посмотрев в зеркало заднего вида, я увидела, как машина поехала за мной и тоже остановилась чуть поодаль. Какое у него задание? Просто следить за мной и выдавать информацию? Или он убьет меня сразу же, как я выйду из машины? Возможность, как по мне, прекрасная.

Наконец я заметила черный «Ауди» Эдварда. Он поравнялся с незнакомым автомобилем, который следовал за мной, по всей видимости, целый день. Окно с водительской стороны опустилось, и показалась рука с пистолетом. Эдвард выстрелил три раза, и, благодаря глушителю, звуков стрельбы почти не было слышно. Лишь треск разбитого окна заполнил мои уши.

Я выбежала из салона автомобиля и побежала к Эдварду. Он как раз вышел из своего, и, добежав до мужчины, я уткнулась прямо в его грудь, крепко обнимая за талию. Его руки легли на мои лопатки, и от этих прикосновений мне стало намного легче. От волнения лишь сердце гулко стучало в груди, да от бега я тяжело дышала в его грудь, но другие эмоции меня больше не тревожили, когда я нашла безопасное укрытие в объятиях Эдварда. Я наполнила себя его ароматом, жадно вдыхая этот излюбленный запах.

Так не хотелось обрывать эти объятия. Я так хотела стоять вот так вот, посреди Богом забытого района, и совсем не переживать о том, что рядом машина, которая меня преследовала, а внутри труп. Рядом с Эдвардом мне всегда спокойно, какие бы обстоятельства меня не окружали. Я забываю обо всем, есть лишь он.