Клаус хрипло рассмеялся.

– Отлично. Ты как всегда в своем репертуаре. Звоню тебе напомнить, что завтра в восемь вечера в моем особняке я отмечаю свой праздник, и ты приглашен.

– Какая честь, – буркнул я.

Дверь скрипнула, и я резко поднял глаза. В кабинете возникла Элла, а за ней шел Алек. Я выставил свою руку, показывая этим жестом, чтобы они оба молчали. Они тихо сели на кресла рядом с моим столом и выжидали конца этого не самого приятного разговора.

– Ты не держишь связь с нашим новым красивым партнером? – поинтересовался Клаус.

Я снова посмотрел на Эллу. За два дня она превратилась в ходячий труп из-за стресса. Лишь блеск двух льдинок показывал, что в ней все еще сияет сила и стремление.

За эти дни она не появлялась в офисе Либорио и просто отреклась от своей работы, отчего начали задавать вопросы все, не только Клаус. Ее трагедия заставила забыть о миссии, но я не мог, просто не смел обвинять в этом Эллу. Даже Алеку самостоятельно пришлось рассказать, что Элла смогла внедриться в доверие к Шамилю и отдать заработанные ею деньги от продажи между людьми Либорио, которые теперь уж точно зауважали Эллу и в любое время встанут за нее горой. Теперь это самая обсуждаемая тема среди кланов, а я фигурирую в ней как проигравший и это не может не радовать ублюдков. Сейчас я старательно глотаю это поражение, которое даже для себя самого поражением нельзя назвать, потому что Элла под моим крылом и территория Квинса все равно будет под моим контролем.

– Кажется, она улетела во Францию, чтобы похоронить матушку. Алек передал, – ровным тоном произнес я, смотря на Эллу.

Она сглотнула и опустила глаза вниз. Для нее эта фраза имеет иную трактовку. Если вставить другое имя, то лжи нет.

– Надо же, жаль ее. А она так рвалась на мой праздник. Что ж, судьба-злодейка. До завтра, Дэвис, – закончил он разговор равнодушным тоном, и я сбросил звонок, кидая мобильник на стол.

– Что ты здесь делаешь? – задал я вопрос Элле.

– Завтра Клаус устраивает праздник, и я должна там быть. Мы же должны обсудить план действий.

Я смотрел на нее молча несколько секунд, читая на бледном лице горе от утраты, а в глазах радость за брата. Элла будто ходит по грани, раскинув руки в стороны, чтобы сохранить равновесие, когда с одной стороны у нее море страданий и горя, а с другой – море радости и счастья. Она не может выбрать позитивную сторону, поскольку обязана сохранять баланс.

Я посмотрел на Алека. Тот пожал плечами. Кажется, он пытался отговорить ее от этой затеи, что хочу сделать и я.

– Ты когда в последний раз смотрелась в зеркало? – начал я издалека.

Элла коснулась пальцами своих впалых щек и нахмурилась.

– Причем здесь это?

Она как обычно вынуждает меня говорить прямо.

– Твое состояние не позволит тебе сейчас окунуться в свою миссию. Каждое твое действие будет обречено на провал, – сдержанно объяснил я.

– Почему же?

– Потому что в голове у тебя все, что угодно, но только не план, как раскусить Клауса.

– У меня и раньше в голове было много что, помимо Клауса и его дел. Но как-то справлялась. Я смогу адаптироваться снова, – настаивала она низким голосом.

– Элла, ты сейчас уязвима. Ты не сможешь действовать с холодным рассудком и спокойствием.

– Смогу! Вы же сказали, что больше не смеете сомневаться во мне, – повысила она голос.

Я вздохнул. Как же она упряма.

– Элла, тебе нужно прийти в себя окончательно, – старался говорить я мягко, чтобы не выводить ее на эмоции. Неужели она не понимает, в каком сейчас состоянии, она просто не способна сохранять хладнокровие. – Будут еще возможности, но завтра ты никуда не пойдешь, потому что вовсе ничего не узнаешь и только поставишь себя под удар. Они будут чувствовать твою слабость.

– Это самая идеальная возможность. Кто знает, когда Клаус еще раз позовет меня в свое логово. А если я буду напрашиваться сама, то будет подозрительно. Если бы я не была уверена в себе и своих силах, то не напрашивалась бы. К тому же, горе на моем лице совершенно обоснованно. Это для нас я потеряла бабушку. – На этом моменте ее голос сел, и она сглотнула снова быстро взяв себя в руки. – А для них Дженнифер похоронила свою мать. Они увидят, что Дженнифер Дженовезе не прогибается перед утратой или болью. Вы говорите, что они почувствуют мою слабость, но скорее они подумают, что я слабая, если буду совмещать личные проблемы с работой. Мой отец все еще жив и мне есть ради кого держаться.

Элла закончила свою речь и уставилась на меня выжидающим взглядом. Я облизал губы и вздохнул, не зная, как снова противоречить ее настойчивости. Не мог уже, потому что она, черт возьми, права. Это я хочу, чтобы все было идеально и без изъянов, но Элла готова идти напролом, даже когда нет четкого плана, даже тогда, когда вместо этой работы ей хочется просто свернуться калачиком и быть слабой. Она противоречит сама себе, игнорирует свое состояние. Элла слишком сильно углубилась в свою роль несгибаемой и стальной леди при любых обстоятельствах. Только два дня назад она рыдала на моей груди, демонстрируя свою слабость и беспомощность, и я не знал, как вести себя. А сейчас она осознанно игнорирует это состояние, заставляет себя, и с этим тоже не знаю, что делать. Как у нее получается вводить меня в замкнутый круг, не могу взять в толк. Элла какое-то исключение из всех правил.

– Она и меня разнесла по фактам, – послышался голос Алека.

– Если вы считайте, что я завтра провалюсь, то это не так. – Она перевела на меня пристальный взгляд своих голубых глаз. – Я накрою все целями и у меня получится.

Пожинай плоды, Эдвард.

Она помнит о каждом моем слове, когда я учил ее игнорировать все эмоции и теперь умело пользуется моими словесными методами.

– Ты меня с ума сведешь, – пробубнил я, надавливая пальцами на переносицу.

Она даже представить себе не сможет, сколько нервных клеток я завтра прожгу, зная, что на самом деле творится в ее душе. Всегда во всем был уверен, но в завтрашний успех уже не особо верю. На идеальной тактике появились ямы, и мы все рискуем провалиться в какую-нибудь из них, если Элла не справится с маневрами в силу своего непростого положения.

– Что нужно делать? Ну, помимо того, что я должна стойко держаться.

Я открыл ящик стола и достал оттуда небольшое подслушивающее устройство, бережно положив аппарат на стол перед Эллой.

– Клаус большую часть времени проводит в своем кабинете, как и все мы. Твоя задача проникнуть туда и установить это устройство в незаметном месте.

Я смотрел на нее и ждал вопросов как это всегда было. Каких-то сомнений. Но их не было. Элла задумчиво осмотрела аппарат, будто раскидывала в голове план действий и всего лишь кивнула.

– Поняла. – Она облизала свои иссохшие и потрескавшиеся губы.

– Может поделишься планом действий? – спросил Алек, будто озвучив мои мысли.

– Сама еще не знаю, – пожала она плечами. – Решим на месте.

Она встала с кресла и поправила ремешок сумочки на своем плече.

– Отвезешь меня обратно в клинику?

Алек посмотрел на меня, и я кивнул ему в знак согласия.

Откинувшись на спинку кресла, я подумал об изменениях в Элле. Мне почему-то показалось, что каждое прожитое ею горе наоборот делает ее только сильнее. Сначала она разбита, но вскоре осознает, что ей необходимо встать на ноги, потому что она все еще не одна, и у нее есть смысл держаться дальше.

Перед глазами все еще та самая ужасающая картина, когда я нашел ее на полу разбитую и отчаявшуюся.

Когда я увидел воду в коридоре, то постучал в дверь ванной, спрашивая, все ли у нее в порядке. Но когда не услышал ответ, мне пришлось выбить дверь и забыть о том, что Элла там, возможно, лежит голая. Мне повезло не видеть ее самые скрытые части тела, поскольку Элла была в нижнем белье. Она лежала без сознания на полу и, когда я увидел эту картину, внутри меня прошла холодная волна волнения. Я испугался, и этот испуг сидел во мне словно что-то колючее. Сначала проверил ее пульс. Только потом выключил и спустил воду, поднимая ее мокрую с пола.