Давай, Элла, не будь трусихой. Вспомни, чья ты дочь и ради чего ты рискуешь.

Я прочистила горло и улыбнулась мужчине. Тот даже бровью не повел, сохраняя каменное выражение лица.

– Я могу налить себе выпить? – тонким голосом спросила я.

Он посмотрел на стеллаж с выпивкой, затем снова на меня и кивнул.

Я поднялась с кресла, стараясь не разжимать кулак, дабы не обронить устройство, чтобы мужчина ничего не заподозрил. Он ведь пристально наблюдал за каждым моим движением, сковывая все мое тело. Я постаралась изящно пройти к стеллажу на своих каблуках и встать к мужчине спиной. Мне повезло, стеллаж с выпивкой без дверей. Бутылки в доступности на открытых полках.

Я ближе приблизилась к стеллажу и делала вид, что изучала бутылки с выпивкой и выбирала подходящую. На самом деле просто искала нужный ракурс, чтобы мне было удобно установить подслушивающее устройство, при этом сделать это максимально незаметно.

Дальше я уже мало что соображала и действовала по надобности, когда пульс стучал в ушах и в затылке. Моя кровь, наверно, так быстро циркулирует по венам из-за дикого биения сердца, и я мало что могу улавливать из своих действий. Я вытянула две руки к бутылке, которая находилась на полке на уровне моей груди. Но только одна рука коснулась бутылки, вторая с аппаратом осторожно полезла под полку и, достигнув угла, я закрепила маленькое черное устройство, которое сливалось с мебелью такого же цвета. Меня бросило в жар, когда я вытащила руку и, затаив дыхание, ждала, что оно упадет на бутылки. Этого не произошло, и я тихо выдохнула.

Вытащив первую попавшую бутылку, я снова повернулась к охране лицом и заметила, как с интересом он рассматривал мою задницу. Он быстро отвел глаза и уставился впереди себя. Это платье меня сегодня спасает, хотя я терпеть не могу, когда мужчины разглядывали меня с ног до головы и задерживали взгляды на самых запретных местах моего тела. Сегодня все мои принципы и капризы закопаны глубоко, поскольку они бы помешали. Мужчины действительно теряют бдительность, когда видят перед собой красивую обертку, которая практически ничего не закрывает, и я ловко этим воспользовалась.

Я налила себе в стакан спиртного, совсем не понимая, насколько это пойло крепкое. Пригубила стакан и сделала маленький глоток. Я чуть не выплюнула все обратно и не закашлялась, когда противная горькая жидкость обожгла мое горло и разлилась внутри, словно кипяток. От того, как я сдерживалась не скорчить гримасу, мое тело покрылось гусиной кожей. Клянусь, голова закружилась даже после одного маленького глотка.

Дверь распахнулась и вошел Клаус уже без бумаг. Если бы я не была так сосредоточена тем, куда и как спрятать подслушивающее устройство, то смогла бы подслушать его телефонный разговор.

– Дегустируешь? – мягко спросил Клаус.

– Надеюсь, ты не против. – Я закрыла бутылку с отвратительным пойлом и поставила ее на место, машинально осматривая полку, под которой находилось то, от чего зависит моя жизнь. Если эту штуку сейчас обнаружат, то мне живой из этого особняка уже не выйти. Мое шаткое положение все еще держит меня в ужасе, и я не могу расслабиться.

– Можешь идти, – приказал Клаус мужчине, караулящему меня, и тот, кивнув, покинул кабинет.

Клаус улыбнулся мне. Он ничего не подозревает, расслабься уже, черт возьми!

– Чтобы тебе не было скучно, – объяснил он свой поступок с охраной.

Ну конечно!

– Да его будто и не было, – приняла я свою игру, глупо улыбаясь, будто ничего не поняла.

– Кевин очень молчаливый и серьезный. Хорошие качества.

– Я уж грешными мыслями подумала, что ты отрезаешь язык своим людям, чтобы они не болтали лишнего.

Клаус посмеялся моему комментарию и жестом указал на выход.

– Молчание – знак согласия, – сказала я, когда вышла из его кабинета.

– Нет, я не отрезаю своим людям язык, хотя такой опыт был с предателем, – ответил Клаус, закрывая дверь кабинета.

Мы снова зашагали вдоль коридора, направляясь в сад. Только сейчас, выйдя из кабинета, на меня обрушилось облегчение, и я начала свободно дышать. Миссия выполнена, пусть с затруднениями, но успешно, и меня не поймали. Ликование взрывает мое сердце в груди. Я бы сейчас с радостью могла уехать домой, но не могу придумать отговорку, чтобы избавиться от общества Клауса. Приходится играть свою роль дальше.

– А у моего отца тоже были предатели? Как он их наказывал? – Я не хочу об этом знать, но придется выслушивать, потому что других тем для разговора с ним нет.

– Почему ты думаешь, что я знаю? – с улыбкой спросил он. Этот черт осторожен.

Я остановилась, что сделал и он. Повернулась к нему лицом и посмотрела прямо в глаза. Даже если этот мужчина убийца, я способна испытывать его прямые взгляды. Что странно. Я больше всего боюсь смотреть прямо в глаза мужчине, которому невольно отдала свое сердце, чтобы он не увидел того, что действительно испытываю к нему. Глаза – зеркала души. Получается, я больше всего боюсь, что во мне раскроют потаенное чувство любви, а не то, что недавно совершила в кабинете врага. Невзаимная любовь порой такая трусливая.

– Ходят слухи, что вы были не разлей вода. Осталось только территории соединить.

От последнего упоминания в темно карих глазах Клауса на секунду вспыхнула жажда и осветила радужки. Так он стремился завоевать Квинс и расширить территории с давних времен… Удивлена, что он не питает ко мне ненависти, несмотря на то, что я соблазняю его. А кто знает, насколько опытен он в скрывании своих истинных чувств. Возможно, он ненавидит меня, но не показывает этого, умело играя другую роль. Как, в принципе, и я. На секунду мне показалось, что я вижу себя, но в мужском обличии. Клаус, по всей видимости, очень надеялся на то, что в завещании будет его имя. Фактически, так и было, но хитрая схема Эдварда отобрала у него все шансы. Он даже не показал своего гнева или расстройства. Поразительно.

– Слухи преувеличивают. Мы лишь сотрудничали по некоторым вопросам.

Если бы я не была так внимательна к нему, то Клаус бы смог обвести меня вокруг пальца своими речами. Сегодня я поняла, что он мне вообще не доверяет, а его заинтересованность лишь в моей внешности. К своим делам он не подпустит меня и не облегчит мне миссию. Каждую крупицу информации придется доставать самой.

– А я когда-нибудь смогу занять пригретое место отца рядом с тобой? – рискнула я спросить.

Уголки губ Клауса дрогнули. Его пристальный взгляд послал дрожь по всему моему телу. Он сделал шаг ко мне навстречу и накрыл своей горячей ладонью мой живот, бережно толкая меня к стене. Столкнувшись с ней спиной, Клаус склонился надо мной и рассмотрел чуть сощуренными глазами черты моего лица, осмелившись остановиться на губах. Мне хотелось поджать их в тонкую полоску. Мое дыхание стало тяжелым и обрывистым, но не от близости Клауса, а от того, что он смог заставить меня почувствовать страх. Главное, не показать ему этого и продолжать упрямо смотреть на него с непроницаемым выражением лица.

– Я бы не прочь для начала сотрудничать с твоим телом. А потом посмотрим, Дженнифер Дженовезе, – прохрипел он на грани шепота, обжигая своим дыханием мои губы.

Я сглотнула. Моя голова пошла кругом и только от страха. Как бы я не пыталась, у меня не получается его заблокировать в себе. Клаус никогда не сможет привлечь меня и влюбить в себя. Он способен вызвать во мне лишь чувство омерзения и…страх, когда пытается таким образом сблизиться со мной.

Клаус скользнул своей рукой с моего живота по ягодице и бедру, сжимая его. Включилась функция отторжения. Первое, что мне хотелось, это дать ему в пах, второе, уже более безобидное, – оттолкнуть. С каждой встречей он становится наглее и мне это не нравится. Все выходит из-под моего контроля.

– Может наоборот? – тихо выдала я.

– Я не хочу, чтобы ты была моим деловым партнером, Джен. Я желаю большего. – Он пальцем приоткрыл мои губы, смотря на них с голодом.

– А ты заслужил? – осмелилась я дерзить.