До начала 90-х гг. XIX века науке было известно лишь несколько латинских писем Исидора о падении Константинополя, отчего написание биографии и описание мировоззрения Киевского митрополита было невозможно. Положение изменилось с изданием в 1891 г. Василием Эдуардовичем Регелем (1857–1932) шести греческих писем Исидора, созданных им еще до поставления в митрополита^[40]. Издание было снабжено предисловием, в котором Василий Эдуардович подробно остановился на датировке и содержании писем Исидора, проливающих свет не только на будни будущего митрополита (в то время Исидор был простым иеромонахом в Монемвасии), но и на круг его общения, в который входили виднейшие интеллектуалы начала XV века.

Следующей значимой вехой в изучении жизненного пути и наследия Исидора было издание в 1926 г. монографии кардинала Джованни Меркати (1866–1957), посвященной сочинениям митрополита Исидора, хранящимся в рукописях Ватиканской библиотеки в Риме^[41]. Опытный хранитель библиотеки не только выявил автографы митрополита и составил каталог его сочинений, но и опубликовал некоторые из них в приложении к своей книге. Публикация этой монографии дала толчок для создания исследований, посвященных Исидору, и, что наиболее важно, — изданию большого числа его сочинений либо атрибуции ему ранее изданных сочинений, автор которых оставался издателям неизвестным.

С 30-х гг. XX века вплоть до нашего времени каждое 10-летие появлялся ряд исследований, посвященных Исидору. Так, в 1957 г. Витальяном Лораном была издана пускай и небольшая, но важная статья, проливающая свет на некоторые детали биографии Исидора^[42]. Некоторое время считалось, что Исидор до поставления на Киевскую митрополию уже мог быть посвящен в архиереи и занимать епископскую кафедру в своем родном городе Монемвасии. Однако В. Лоран на основании изучения эпистолярного наследия Исидора убедительно показал, что это не так.

В 1960-е гг., к 500-летнему юбилею со дня смерти митрополита Исидора, было издано сразу два сборника статей, посвященных его памяти. В первом, опубликованном римским обществом свт. Василия Великого^[43], напечатаны в основном статьи, касающиеся униатской проблематики. Во втором собраны работы о чине литургии по Служебнику митрополита Исидора и небольшое эссе^[44], в котором автор дает оценку униатской деятельности Киевского митрополита и рассматривает вопрос о месте его захоронения. В целом же для изучения биографии Исидора эти два сборника практически ничего не дают.

Выяснению отдельных эпизодов жизненного пути митрополита Исидора посвящены и статьи Дионисиоса Закифиноса, Манусоса Манусакаса, Петера Шрайнера и Мариоса Филиппидеса^[45]. Наибольшее значение в этом ряду имеют работы П. Шрайнера и М. Филиппидеса: первый вносит существенные коррективы в датировку времени обучения Исидора в Константинополе и говорит о нем как ученом, а второй на основании обширнейшей источниковой базы повествует о значении латинских писем митрополита Исидора по поводу падения Константинополя.

Весомый вклад в изучение литературного наследия митрополита Киевского Исидора был внесен Георгом Хофманном, Эммануэлем Кандалем и Джозефом Джиллом, опубликовавшими в 1971 г. речи иерарха, написанные во время Флорентийского Собора^[46]. Однако, насколько можно судить по научным статьям, внимания ученых эти речи не привлекли.

В последние несколько лет интерес к биографии митрополита-кардинала Исидора заметно возрос, результатом чего стала публикация ряда статей и очерков. Автор настоящих строк в своих статьях^[47] касается, по преимуществу, раннего периода жизни митрополита Исидора и времени его пребывания на Киевской кафедре. Профессор Московской духовной академии архимандрит Макарий (Веретенников) на обширной источниковой и исследовательской базе рассматривает биографию Исидора во время нахождения на кафедре Киевских митрополитов, при изложении ранних лет жизни Исидора^[48] опираясь на работы вышеназванного исследователя. Эти исследования в целом написаны с тех же позиций, что и исследования дореволюционных авторов, однако намечается и значимая тенденция: их авторы стараются рассматривать биографию и наследие Киевского митрополита на максимально широкой источниковой базе и пытаются вписать личность Исидора в общеисторический контекст, что в дальнейшем позволяет более выпукло представить значение его деятельности.

Довольно много исследований касаются рукописного наследия митрополита, причем не только его литературных сочинений, но и рукописей, собственноручно им переписанных. Среди этих публикаций особо хотелось бы отметить монографию австрийского византиниста Отто Крестена^[49], посвященную истории коллекции деяний Вселенских Соборов из книжного собрания митрополита, в которой автор на материале архивов Ватикана делает важные выводы о деятельности Исидора после бегства с Киевской кафедры на протяжении 40-х гг. XV века. К этому исследованию примыкают недавние статьи М. Манфредини^[50], П. Шрайнера^[51], М. Бандини^[52], Б. Л. Фонкича^[53], А. Ролло^[54], Т. М. Манцано^[55], Э. Элиа^[56], посвященные библиотеке Исидора и кругу его чтения. Авторы приходят к выводу, что по количеству книг, прошедших через руки Исидора, он вполне может быть сопоставлен с такими выдающимися византийскими писателями и богословами, как патриарх Фотий и Михаил Пселл. Благодаря этим исследованиям мы теперь имеем достаточно хорошее представление о библиотеке митрополита и кардинала Исидора, хотя в этом вопросе, конечно же, еще не поставлена точка: по-прежнему обнаруживаются и новые рукописи-автографы, переписанные им, видимо, на заказ, и манускрипты, содержащие его сочинения.

Ряд исследований посвящен анализу отдельных сочинений митрополита Исидора: Эвальд Кислингер рассмотрел описанное иеромонахом Исидором путешествие на остров Сицилию^[57]; Адольф Циглер^[58] в середине XX в. издал и снабдил предисловием 8 греческих писем Исидора, а уральский византинист нашего времени Татьяна Викторовна Кущ^[59] выполнила подробный анализ содержания греческого эпистолярия монемвасийского иеромонаха, убедительно показав место писателя среди византийских интеллектуалов его времени. Латинский эпистолярий Исидора был издан в относительно полном объеме лишь к 80-м гг. XX в.^[60], что позволило современным ученым подготовить исправленные издания текстов и использовать их в своих исследованиях^[61]. Работы Иоанниса Полемиса^[62] и Оливера Йенса Шмитта^[63], частично Николая Геннадьевича Пашкина^[64] посвящены панегирическим сочинениям Исидора: энкомиям в честь византийских императоров, в которых будущий Киевский митрополит показал незаурядный талант энкомиаста и певца заслуг василевсов перед византийским обществом. Основной вывод этих исследований состоит в том, что Исидор благодаря своему таланту был замечен императором, ему позволялось составлять и произносить публично хвалебные речи в честь византийских правителей, что, в общем-то, определило и его дальнейшую судьбу. Новейшие исследования Хараламбоса Дендриноса, Флорина Леонте и др. представляют Исидора одним из близких к императору Мануилу II Палеологу писцов^[65].

Особняком стоят исследования английского иезуита Джозефа Джилла^[66] и итальянской исследовательницы Марии Пии Пагани^[67]. Дж. Джилл, опираясь на обширную источниковую базу, дал на 10 страницах яркий очерк жизни и деятельности Исидора и его роли в заключении Флорентийской унии; жаль, что автор имел мало заботы о надлежащем оформлении научно-справочного аппарата. Исследования Марии Пагани носят ярко выраженный полемический характер, причем без особой опоры на источники. Автор, на наш взгляд, относится к Киевскому митрополиту чрезвычайно предвзято.

Совсем немного исследований посвящено путешествию делегации Русской Церкви на Ферраро-Флорентийский Собор и деятельности Исидора на нем; среди этих работ можно назвать изыскания Ф. Штраля^[68], И. В. Пузыны^[69], П. П. Соколова^[70], Я. С. Лурье^[71], Б. Я. Рамма^[72], Г. Алефа^[73], М. Н. Гаврилова^[74], Б. Н. Флори^[75], А. В. Бармина^[76], В. М. Кириллина^[77], Е. М. Ломизе^[78], О. А. Абеленцевой^[79], А. В. Мартынюка^[80], Е. И. Малето^[81], А. В. Никитиной^[82], В. И. Петрушко^[83] и др. Все исследователи этой группы сходятся в том, что несмотря на не очень активное участие митрополита Исидора в соборных прениях, касающихся богословских вопросов, его роль в заключении унии наряду с митрополитом Никейским Виссарионом была велика. К работам этой группы примыкает и ряд исследований Н. С. Гурьяновой^[84], О. Л. Новиковой^[85] и О. В. Чумичевой^[86], посвященных изучению отражения Ферраро-Флорентийского Собора в русской книжности.