— Как так? — этот вопрос был единственным, что пришло мне в голову в тот момент.

Чисто на инстинктах, я выставил вперед руки и перекатился на левый бок, закрываясь от клыков. Но в следующее мгновение, раздался звериный рев, и правая часть спины взорвалась болью. Острые, как ножи, когти зверя, легко распороли одежду и вонзились в спину. Боль не давала возможности соображать. Однако я почувствовал, как мое тело вспарило куда-то вверх и начало мотаться из стороны в сторону. Видимо, на какое-то мгновение мое сознание отключилось. Я пришел в себя от удара о ствол дерева. Тело отказывалось меня слушаться. Но мне удалось приподнять голову и увидеть, как медведь несется через поляну ко мне на своих четырех лапах.

— Нет! — голоса девочек звучали как-то отдаленно.

Но вместе с их криком, на смену боли и обреченности, ко мне пришла злость.

— В конце концов, кому еще позаботиться о девчатах, если не мне, — мелькнула мысль в голове. — И кто теперь пытается этому помешать? Какой-то вонючий комок меха? С какими только опасностями за последние годы я не сталкивался. Но оставался живым. Выживал вопреки всему. И уж точно не этому блохастому переростку что-то менять!

Я выхватил из-за пояса нож левой рукой, вскочил на ноги и, невзирая на боль, бросился навстречу медведю. Когда между нами оставалось всего два метра, Потапыч приподнялся на задних лапах, намереваясь обрушить передние на меня. В этот момент, я завалился навзничь, выставив вперед руку, с зажатой в ней тесаком. Планировал пролететь под ним, пропоров ему брюхо. Наивно. Из-за того, что от соприкосновения с землей мою спину пронзила острая нестерпимая боль, вместо удара получилось поглаживание. Я ему даже шкуру не оцарапал. Не теряя ни секунды, я перевернулся через левую сторону и вскочил на ноги.

Медведь сделал еще несколько шагов вперед по инерции, а затем недоумении остановился. Счет шел на секунды. Пришло осознание, что справится с косолапым вручную не получится. Пока медведь оборачивался, я быстро оглядел поляну. Вот оно! Шагах в десяти слева от меня валялся потерянный мной автомат. Изо всех сил я ринулся туда. Медведь ломанулся мне наперерез. Когда оставалось два метра, я почувствовал, что могу не успеть и пыгнул к заветному оружию.

Уже в полете мне в ногу вонзились длинные когти, распарывая внешнюю часть бедра по всей длине. Но остановить меня это уже не могло, так как в следующее мгновение, автомат был уже у меня в руках. Нелепо перевернувшись, я выставил перед собой дуло и, не целясь, нажал на спусковой крючок.

Очередь прошила клыкастую морду, превратив ее в месиво. Но тело зверя по инерции продолжало неумолимо лететь на меня. После столкновения, меня отбросило метра на три в сторону. Ощущения были такими, будто меня сбил тепловоз. Когда-то я читал, что взрослые особи бурого медведя достигают веса до шестисот килограмм. Тогда не поверил. А сейчас почувствовал. Сломанные ребра, которые, наконец, начали срастаться, вновь противно хрустнули. В глазах потемнело, сознание погрузилось в темноту. Последнее, что я услышал, был голос Дарины.

— Папа! — с болью в голосе кричала она.

Пришел в себя оттого, что мне в нос что-то совали. Я открыл глаза и уставился на Дашу, которая что-то мне говорила. Звуки лились бессмысленным потоком куда-то мимо моего сознания. Наконец, спустя несколько длинных секунд, я начал разбирать слова.

— Миша! Очнись! Где у тебя тут обезболивающее? — кричала она.

Я посмотрел на мою аптечку, которую в лицо мне тыкала девушка. Сосредоточился на задаче.

— Верхние шприцы, — выдавил я из себя. Слова давались очень тяжело. Язык не хотел слушаться.

Даша схватила указанное лекарство и с размаху вогнала их в меня. Один в ногу, другой куда-то в спину.

— У тебя кровь из ноги хлыщет. Я наложила жгут, но надо зашить рану. Ты главное не отключайся. Будешь подсказывать, что делать, — заявила она. — Дарина, иди сюда, будешь мне помогать! — крикнула Даша куда-то себе за спину.

— Кровь уже остановилась?

Даша посмотрела вниз.

— Еще льется.

— Значит, сначала возьми марлю, сверни ее в рулон, положи на рану и изо всех сил обвяжи ногу тканью. Как кровь остановится, можно будет обработать и зашить.

— Поняла, — сказала девушка. От переживаний ее трясло, словно было землетрясение.

Обезболивающее начало действовать. Голова немного прояснилась. Я понимал, что это временный эффект и теперь надо руками Даши все сделать, пока я снова не отключился.

— Готово! — сказала девушка через некоторое время.

— Ты молодец! Теперь нужно аккуратно разрезать ножом мою куртку и обработать раны у меня на спине.

— Попробую, — решительно сказала Даша.

Но стоило ей коснуться ножом моей куртки, как невесть откуда раздалось «мяу». Девушка застыла с ножом, ошарашено оглядываясь по сторонам. Тут из под воротника моей куртки появилась маленькая мохнатая мордочка. Я уже я забыл, что убрал котенка себе за пазуху, когда возвращался в лагерь. Как ему удалось выжить в этой мясорубке, было неизвестно.

— Ой, кто это? — Выглянула Дарина из-за плеча Даши.

— Это… это… это теперь будет жить с нами, — пробормотал я. — Заботься о нем!

Котенок вышел на открытый воздух, принюхался и безошибочно направился прямиком к девочке.

— Что это было? — Даша так и сидела с поднятым ножом в руке.

— Котенок, — сделал попытку улыбнуться я.

Тут девушка все таки смогла взять себя в руки, развернула меня и начала разрезать куртку.

— Я с тебя шизею. Ладно, потом разберемся. Нашел время для фокусов! — недовольно буркнула она.

— Ну что там?

— Жесть. Кожа с мышцами лохмотьями свисает.

— Крови много течет?

— Ну, если сравнивать с ногой, то нет.

— Хорошо, тогда полностью раздень меня, обработай рану вон тем флакончиком и наложи повязку.

Голова снова начала туманится.

— Дашуль! Что-то мне снова не очень. Могу отключиться. Как кровь на ноге остановится, аккуратно разбинтуй, обработай рану. Потом надо будет стянуть края раны и зашить. Просто представь, что штопаешь носки. Ты справишься, я в тебя верю. Иголка с нитками где-то в коробке.

Последнюю фразу я произносил уже из темноты забытья, куда провалился мой разум.

Глава 16

Когда я вновь открыл глаза, было уже темно. Рядом в палатке посапывала Дарина. В ее ногах мурлыкал котенок.

Я попытался приподняться оперевшись на локоть, но у меня ничего не вышло. Тело не послушалось и гулко упало обратно. Боль мгновенно разошлась по всему организму. Слабость была просто нереальная. Руки тряслись, как у больного болезнью Паркенсона. Хотелось пить, сердце стучало в груди так, словно хотело разорвать грудную клетку и вырваться наружу. Воспоминания прошедшего дня свалились на меня как снежный ком. Но голова, на удивление, была ясной.

На шум открылась застежка, и в проеме появилась освещенное фонариком лицо Даши.

— Слава Богу! Очнулся! — радостно зашептала она.

— Пить, — попросил я не своим голосом.

Даша на несколько секунд исчезла и вернулась с кружкой воды. Залезла в, и без того очень тесную палатку, помогла мне проглотить вожделенную жидкость.

— Еще принести? — Спросила она. Сил хватило только на то, чтобы молча кивнуть.

После трех кружек воды, возможность говорить вернулась ко мне.

— Сколько я был в отключке?

— Больше двенадцати часов, — прозвучало в ответ. — Как ты себя чувствуешь?

— Сильная слабость, даже сесть не могу.

— Ты очень много крови потерял. Я когда тебе ногу зашивала, рана вновь раскрылась. Ты лежал такой бледный, думала, что уже все. Дышал очень часто, покрылся весь каким-то холодным потом. Я так сильно боялась, что ты больше не очнешься! — протараторила девушка.

— От меня так легко не избавиться, — попытался я пошутить. Но в глазах снова потемнело.

Когда у меня появились силы вновь поднять веки, было уже светло. С улицы доносился запах вкусного завтрака. Я попытался оглядеться. Делать попытки подняться после ночных неудач не стал. Палатка была открыта, во дворе виднелся костер и сидящие возле котелка девчата. Я был тщательно укрыт теплыми вещами. В ногах лежал котенок. От моего движения он поднял голову, внимательно посмотрел и снова свернулся калачиком, спрятав носик. Вчерашние раны болели, а повязки давили. И снова нестерпимо хотелось пить.