К пятнице я была готова расслабиться. На этой неделе нам дали несколько заданий, как будто это было законное место. Я старалась не отставать от них, чтобы провести выходные, расслабляясь.

Я была чертовски зла, что Уэст и Раф все еще отказывались передать ключи от Дот. Я умоляла и кричала на них так сильно, что у меня заболело горло, и это ни к чему не привело. Я была так расстроена, что планировала провести выходные в тренажерном зале и потренироваться со своими чернильными наборами. Сегодня у меня только бизнес и В.П.К.Р. и я еще больше довольна ранним финишем уик-энда.

Я сидела на заднем сиденье «Rolls-Royce», как будто теперь с Каем это было совершенно естественно. Я расслабляюсь, пока могу. Кай поспорил с остальными, что он оказывает на меня самое успокаивающее влияние, поэтому он должен поехать со мной. Я не знаю, как он заставил их согласиться, но я не жалуюсь.

— Ты уже слышала, слово дня Паркера? — спросил он.

Я не могу удержаться от улыбки, поскольку я упомянула об этом, он был зависим от того, чтобы рассказывать всем свои новые слова и их грязный смысл. Это было блестяще, даже если все остальные думали, что я оказываю плохое влияние.

— Нет, пока нет, это что-то хорошее?

Он просто напевает с ухмылкой на лице. Кончиками пальцев поглаживая мою руку на подлокотнике между нами.

Ха, это что-то новенькое.

И все же я не могу заставить себя убрать руку. Я перевожу взгляд с того места, где он прикасается ко мне, на его лицо и вижу там вопрос, заходит ли он слишком далеко или нет. Я слегка улыбаюсь в ответ, и он продолжает.

— Ты знала, что "Грязный Кай" — это чувак с шестьдесят девятью пальцами на ногах, который постоянно их кусает? — спрашивает он, пытаясь сохранить серьезное выражение лица, и я не могу удержаться от смешка.

— Ты думаешь, это смешно?

Он вытаскивает пачку «Doritos» из ниоткуда.

— "Грязная Луна" — это когда ты дрочишь на комплект плохих парней, — говорит он с ухмылкой, и я смеюсь еще громче.

— Это великолепно, есть еще что-нибудь?

— У Романа был бой на мечах с членом, и Оскар позавидовал Паркеру, потому что его собственное было отвратительным.

— Почему? — спрашиваю я, захваченная магией его слов.

— "Грязный Паркер" — это акт разделения девушки пополам огромным членом, — ухмыляется он.

Прямо сейчас мне не помешал бы "Грязный Паркер", и выражение лица Кая говорит мне, что он знает, куда только что делась моя голова.

Я не знаю, что происходит с кем-либо из ребят, но есть связь, которую я просто не могу отрицать. Никто из них не жаловался, что я трахалась с Романом, но, вероятно, это потому, что они все делают такие вещи как сейчас, гладят мою руку или целуют в голову, что может быть не менее интимным и заставляет меня цепляться за контроль.

Рыжая просто смеется, особенно потому, что она тоже не привыкла видеть их нежными. Роман продолжал тренировать ее на этой неделе, в то время как я пока не могла. Я рада, что они заботятся о ней, она с каждым днем все больше выходит из своей скорлупы рядом с ними, и, хотя наши обстоятельства трудны, я вижу счастье на ее лице оттого, что она больше не одна.

Мы подъезжаем к Офисному зданию, и, хоть я могла бы сидеть здесь и позволять ему весь день рисовать нежные узоры на моей коже, нам пора идти. Выйдя из машины, я должна потратить минуту, чтобы прийти в себя, воздвигая стены, которые он просто разбил. Мой разум еще не до конца доверяет им, но, кажется, моя душа доверяет, и это постоянная внутренняя борьба, которая обычно оставляет меня на взводе.

Направляясь к Рыжей и другим ребятам, я замечаю, что все преподаватели стоят вокруг, и, похоже, они приводят в порядок документы. Я не совсем понимаю, что происходит, поэтому спрашиваю у группы. Все, включая Рыжую, смотрят на Романа, ожидая ответа, что меня не устраивает, потому что это означает, что только у него хватает смелости сказать мне.

Вздыхая, я готовлю себя к тому, что вот-вот сорвется с его губ. Когда даже он не знает, как это сказать, я начинаю расстраиваться и вопросительно поднимаю бровь.

— Черт возьми, ладно. Я не думал, что это будет сегодня, иначе я бы предупредил тебя, но, похоже, они будут раздавать задания, — быстро говорит он.

Замешательство ясно читается на моем лице, потому что я понятия не имею, о чем он говорит.

— Черт, они собираются дать нам задание другого типа. То, которое соответствует нашим родословным.

— Ты имеешь в виду, что они собираются раздавать задания по криминальной деятельности? — я удивлена, но в глубине души знаю, что не должна. Как бы много мы ни узнавали об этом мире, это был только вопрос времени, когда мы должны были начать более активно выполнять свои роли. Прошло чуть больше двух недель, а они уже навязывают нам это.

— Да, в значительной степени, — тихо отвечает Роман, потирая затылок.

Прежде чем я успеваю спросить что-нибудь еще, щелчок микрофона привлекает всеобщее внимание.

Как и в наш первый день, Барбетт Дитрихсон стоит наверху лестницы, ожидая возможности обратиться к нам.

— Доброе утро, студенты, я уверена, что вы все в восторге от своих следующих заданий. Я помню тот день, когда я посещала Физерстоун в качестве ученика, и то волнение, которое я испытала, когда наконец смогла внести свой вклад в эту великую организацию. Это все еще остается со мной по сей день.

Черт, ей определенно нравится звук собственного голоса.

— Мы решили немного разнообразить этот год и вместо того, чтобы давать вам определенные задания, мы собираемся предоставить вам возможность выбора, что-то вроде русской рулетки, если хотите.

Как это уместно.

— Мы представим вам три конверта, в двух из которых представлены задания, основанные на вашем ожидаемом наборе навыков, а в третьем… скажем так, дикая карта, — она хихикает, но это зловеще и заставляет всех нервничать. Я чувствую, как напряжение исходит от всех.

— Вы выберете конверт с своей основной родословной, и если у вас оба ваших родителя с родословной, то берете и второй. Дикая-карта одинакова для всех. Если вы случайно выберете этот конверт, вы сразу же примете участие в этом задании. Понятно?

Она оглядывается по сторонам, затем хлопает в ладоши.

— Фантастически, давайте начнем, вокруг расставлено шесть столов, по одному для каждого блока. Пожалуйста, давайте начнем.

Я смотрю на Рыжую, которая сжимает мою руку и отправляется на поиски зоны с "Бубнами", я бы хотела, чтобы она была не одна.

— О "Тузы", поднимайтесь сюда, я помогу вам лично, — радостно кричит она, но это так фальшиво, и это похоже на ловушку.

Рен стоит впереди и ждет, ребята выстраиваются за ней, я замыкаю шествие. Это безумие, что у "Тузов" так мало учеников, но в нем больше всего власти. Я чувствую, как мой телефон жужжит в сумке, и украдкой бросаю взгляд на только что пришедшее сообщение.

Уэст: Избегай средних конвертов, это дикие карты.

Я не отвечаю, у меня нет времени, если я хочу передать это другому. Я быстро отправляю сообщение Рыжая, надеясь, что она получит его вовремя, затем отчаянно хлопаю Оскара по спине.

Завладев его вниманием, я наклоняюсь и шепчу:

— Не бери средние конверты, скажи остальным, быстро.

Секунду он смотрит мне в глаза, затем передает сообщение дальше. Я вижу, как оно доходит до Романа как раз в тот момент, когда Рен начинает выбирать свое. Он смотрит на меня, и я могу только кивнуть. Будем надеяться, что это не была дерьмовая игра в телефон.

Рен берет два конверта, снаружи. Ах, так ее мать не хочет, чтобы она участвовала в розыгрыше Дикой карты. Что заставляет меня задуматься о том факте, что если она представляет родословную своей матери, то кто был ее отцом? Это вскоре вылетает у меня из головы, когда я наблюдаю, как Роман подходит, чтобы выбрать свои. Он берет два снаружи и, слава богу, уходит. Я смотрю, как Паркер тянется за одним, когда вмешивается Дитрихсон.