Чертовски верно, я горяч.

Я знаю, что это так. Моя внешность и мое обаяние — вот что помогает мне добиваться успеха. Черт, я говорю как девчонка, но никто не говорит "нет" Оскару О'Шин.

Снова взглянув на ее подругу, я узнаю ее из Фезерстоун Хай. Я не смогу угадать ее имя, хотя я совершенно уверен, что она из "Бубен". По крайней мере, я с ней не спал, это повышает мои шансы с Луной.

— Луна, детка, я хочу, чтобы мы стали ближе. Как насчет того, чтобы позволить мне проводить тебя обратно, мы все равно идем в одном направлении.

Черт, ее имя действительно хорошо звучит на моем языке, я одариваю ее своей фирменной улыбкой и… она просто вздыхает.

— Оскар, верно? — спрашивает она, и я киваю, когда она наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо.

— Оскар, ты определенно в моем вкусе, но сейчас для меня неподходящее время. Я пытаюсь поговорить наедине, я уверена, ты это понимаешь. Просто для меня сейчас не лучшая идея вести разговор со своей киской.

О, мои дни, мое сердце неудержимо бьется от ее близости, ее голос так близко опьяняет. Она нежно кладет руку мне на бедро. На мне шорты, поэтому соприкосновение кожи с кожей обжигает меня.

— Мне нравится — без обязательств, Оскар, и когда придет время, я уверена, ты будешь рядом, но на будущее не болтай языком. Я не твоя детка. Ты горяч, как грех, но как только ты открываешь рот, все превращается в дерьмо, — говорит она с усмешкой.

С этими словами она встает и берет свои сумки, пока ее подруга оплачивает счет. Я так увлекся Луной, что даже не заметил, как она встала из-за стола, а потом они неторопливо удалились, как будто и не оставляли меня сидеть здесь.

Меня.

Оскара О'Шейна.

"Туза", какого хрена?

Я стремительно возвращаюсь в "Блок-Тузов", срезая путь через деревья вместо тропинки, чтобы убедиться, что я снова не столкнусь с ней, пока чувствую это замешательство. Она уже заставила меня вести себя как похотливую девственницу, а я король секса.

Я направляюсь прямиком в спортзал, молясь, чтобы мои парни были там, мне нужно выпустить пар. Черт возьми, у меня из-за всего этого вырастит вагина.

Хлопнув дверью в спортзал, Роман и Паркер сразу же поднимают глаза.

— Черт возьми, Оскар, — ворчит Роман.

Я начинаю расхаживать перед гирями, на которых они тренируются, не в силах ни устоять на месте, ни присесть.

— Ты в порядке, Оскар? — спрашивает Паркер, всегда заботливый.

Если бы здесь был только Роман, он бы оставил меня гноиться.

— Я не знаю Паркер, я так не думаю, — отвечаю я, но не замедляю шаг.

— Во мне что-то изменилось? Я чувствую себя так же, но я чего-то не понимаю? Проверь меня, Паркер.

Он странно смотрит на меня, затем переводит взгляд на Романа, который тоже смотрит на меня в замешательстве.

— Что, черт возьми, не так, Оскар? У меня нет на это времени, — вздыхает Ром, вытирая лицо полотенцем.

Почему сегодня все вздыхают в мою сторону?

— Кажется, мне только что отказали, чувак, — бормочу я.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — Ром стонет.

— Я говорю о том факте, что я просто подошел к девушке, применил свое обаяние, одарил ее своей улыбкой и мурлыканьем на всю мощь, и… ну, ничего, совсем ничего. Мой член плачет, ребята, он действительно хотел этого, — не могу не скулить.

Они молчат, уставившись на меня, как будто у меня выросла еще одна голова или что-то в этом роде. Затем Роман разражается смехом, похожим на смех сытого живота, и он упирается руками в бедра, чтобы сдержаться. Ублюдок, какого хрена он смеется? Это серьезно. Я смотрю на Паркера в поисках помощи, а он кусает нижнюю губу, пытаясь сдержаться, чтобы не закатить истерику вместе с Ромом.

— Это не смешно, ребята, я серьезно. Каждый раз это срабатывает как заклинание, а она отмахивалась от меня, как от ничтожества. Ну, она признала, что я в ее вкусе, но потом сказала мне держать рот на замке, потому что это разрушает то, что у меня есть. Я теряюсь, ребята, что не так с моим ртом? Я искренне в растерянности, парни.

От этого Ром смеется еще громче, и Паркер, блядь, присоединяется к нему.

Мои руки прижаты к бокам, когда я смотрю на них сверху вниз, любой другой в этой школе обосрался бы при виде этого, но этим придуркам требуется целая вечность, чтобы успокоиться.

— Вы закончили? — оычу я.

— Да, успокой свое дерьмо, Оскар. Так тебе отказали? Это случается, ну, не со мной, но я слышал, что это случается, преодолей это. Иди и используй свой… мурлыкай кому-нибудь другому, — посмеивается он.

— Идите вы нахуй, ребята, я бы не злился, если бы это было так просто. Я просто знаю, что у нее будет самая сладкая киска, чувак. Я имею в виду, что она едва положила руку мне на бедро, я бы добавил, рядом с гребаным коленом, и я мог бы прямо тогда кончить в штаны, — заявляю я.

Это чистейшая божья правда, и я этого не стыжусь.

— Чувак, успокойся, иди пробежись по кругу, прими холодный душ или позаботься о себе. Мне все равно, но прекрати вести себя как сучка. — он ухмыляется и садится на скамью для тяги, похоже, со мной покончено.

— Пошел ты, Ром, я дрочу на нее уже несколько дней, и этого недостаточно. Паркер, помоги парню, мне нужен совет, — умоляю я, поворачиваясь, чтобы сосредоточиться на нем, надеясь, что он будет нежнее со мной, но Паркер выглядит беспомощным.

— Э-э-э, извини, Оскар, что бы я ни сказал, это не заставит тебя заполучить киску, приятель. Я думал, ты всегда говорил, что ты король и мне нужно брать у тебя уроки? Теперь я в замешательстве, — выпаливает он.

Я явно задел провод в его мозгу. Он мне вообще ни к чему.

— Идите вы нахуй, ребята! — кричу я и вылетаю из спортзала, направляясь прямиком в свою комнату, потому что моему члену нужно немного внимания. По крайней мере, теперь у меня есть имя, которое я могу выкрикивать в душе.

Луна.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

(Луна)

Глядя на свое отражение в зеркале туалетного столика, я с трудом узнаю себя. Используя немного лака для волос, я придаю дополнительный объем своему стандартному "конскому хвосту", поскольку мне пришлось нанести более плотный макияж, чтобы следовать их дурацким рекомендациям.

Я несколько раз перечитала руководство, которое было в коробке с удостоверением личности, чтобы убедиться, что я соблюдала все правила макияжа, которыми меня благословил Фезерстоун. Я просто рада, что это не вынуждает нас всех делать вид, что Рен выглядит потрясающе. Я использую тональный крем, немного бронзатора, румян и немного туши для ресниц. Я готова. Полный макияж глаз или помада не требуются, поэтому я обошлась без этого, просто использовала немного блеска для губ.

Тот факт, что это требование вообще вызывает отвращение у кричащей во мне феминистки, но это также дает мне представление о том, какое место занимают женщины в их мире.

Встав из-за комода, я оглядываю свою униформу перед зеркалом в пол, это скорее сшитый на заказ деловой костюм, который демонстрирует все достоинства.

Жемчужно-белая блузка без трех верхних пуговиц намеренно выставляет напоказ мое декольте. Мой черный блейзер украшен золотой вышивкой, а на левой стороне груди — кроваво-красная эмблема. Эмблема совпадает с красным логотипом, который был на толстовках парней в пятницу вечером, когда меня затащили в эту адскую дыру, с выгравированным на нем золотом А.Ф. Подходящая к цвету черная юбка сидит чуть выше колен, облегая бедра, с опасно высоким разрезом сзади. Завершают ансамбль туфли на четырехдюймовых каблуках с красной подошвой.

Как, черт возьми, я должна носить это весь день?

Я не меркантилистка, но Рыжая пообещала мне, что на меня обратят внимание, если моя обувь и сумка будут простыми. Я думаю, моя мама в чем-то хороша, учитывая количество дизайнерских вещей в моем комоде.

Несмотря на то, что это не мой истинный облик, я уже чувствую, что здесь многое основано на внешности. Так что пока я присоединюсь к массам и буду подыгрывать им.