— Где ты украл мое семейное искусство, злодей? — рявкнул Чжэнмин, отвечая множеством быстрых выплесков ци.

Его враг лишь оскалил редкие жёлтые зубы в подобии улыбки, принимая удары на защитную технику. Правитель Да Ли не отступился — брошенный им сгусток ци, пылающий силой, врезался во вражеский щит, там, где он был более всего истончен первыми атаками, и без труда сокрушил его. Искалеченный старец на волосок разминулся с верной смертью, оттолкнувшись от земли костылями, и уйдя в сторону. Его техника шагов, неуклюжая и странная, была, тем не менее, достаточно действенной. Уклонившись, он направил свою неловкую, но скорую поступь прямиком к Дуань Чжэнмину, и, укоренившись на ногах и костыле совсем близко от противника, обрушил на него непрерывную волну ци, давящую, словно лавина, сошедшая с горы Тайшань.

— Кто ты? — вновь потребовал ответа правитель Да Ли, силой встречая вражескую силу. Внутренняя энергия двух воителей, не уступающих друг другу мощью, столкнулась, вызвав бурный порыв ветра.

Странный калека вновь криво ухмыльнулся. Исходящее от него давление вдруг возросло на порядок, и Дуань Чжэнмин вынужденно отступил, легко оттолкнувшись от утоптанной земли. Техника шагов на мгновение превратила рослого и сильного мужчину в бестелесный призрак, вознося его на вершину одного из приземистых деревьев, росших во дворе поместья. Государь Да Ли на мгновение замер, опираясь подошвами богато расшитых сапог на мелкую древесную листву, едва поколебавшуюся под его весом, и вновь спрыгнул наземь, готовый атаковать и защищаться. Его противник, впрочем, не спешил продолжать битву. Вместо этого, он нарушил свое долгое молчание. Голос старца-калеки, глухой и жуткий, звучал отголосками демонического рева, словно обитатели Диюя решили докричаться до смертных. Синюшные губы странного старика так и не разомкнулись.

«Как ты оцениваешь мои умения, враг мой?» прозвучало в воздухе. «Кто из нас сильнее?»

— Твоё развитие внутренней энергии выше моего, — медленно промолвил Дуань Чжэнмин. — Ты владеешь техниками Одного Ян не хуже меня, — на мгновение замолчав, он закончил, жёстко и бесстрастно:

— Однако же, ты искалечен и стар. Если мы сразимся в полную силу, я убью тебя. Будь уверен, именно это и случится, если ты не уйдешь с моего пути.

Смех жуткого старца зазвучал рушащимся камнепадом. Он оскалил зубы, криво ухмыляясь, и его потусторонний голос вновь зазвучал рыком голодного демона:

«Пока ты будешь пытаться, твои племянник и племянница успеют зачать своего первенца, навеки осрамив семейство Дуань. Не сомневайся, об этом узнает все царство. Как ты взглянешь в глаза своим подданным, испытав подобный позор, враг мой?»

— Самонадеянный старый глупец, — процедил сквозь зубы правитель Да Ли. — Сейчас я покажу тебе, что бывает с теми, кто недооценивает семью Дуань и лично меня, — он сорвался с места в длинном прыжке, и пущенный им стремительный шквал сгустков ци сошёлся на согбенной фигуре старца сверкающим копейным остриём.

* * *

Дуань Чжэнчунь ушел техникой шагов от атаки Цинь Хунмянь — череды быстрых уколов короткими парными клинками, — уклонился от нисходящего удара меча Гань Баобао, и кое-как проскользнул под свистнувшей совсем близко саблей Чжун Ваньчоу. Избегнуть последовавшего за сабельным ударом пинка он не сумел, и покатился по земле, громко стеная и охая. Хозяин Долины Ваньцзе довольно захохотал, и бросился за ним, заранее занося саблю.

— Чжэнчунь! — дружно воскликнули два обеспокоенных женских голоса, и в следующий миг, Чжун Ваньчоу пришлось спешно уклоняться от трех метящих в него клинков.

— Предательница! — вскипел он, с трудом отмахиваясь саблей от Цинь Хунмянь. Мелькнувший в опасной близости от его лица меч Гань Баобао и вовсе вверг его в полнейшую растерянность.

— Жена, ты… ты подняла руку на меня? — ахнул он, торопливо отступая. — Ты защищаешь этого… этого⁈..

— Прости, Ваньчоу, я сама не знаю, что на меня нашло, — тускло ответила Гань Баобао, опустив оружие. Смятение ее мужа, тем временем, успешно сменилось злостью.

— Зато я знаю! Ты все ещё неравнодушна к этому обманщику! — обличающе завопил он. — Да ты посмотри на него, он даже не ранен, — он указал остриём сабли на спокойно отряхивающего одежду Дуань Чжэнчуня. Замешательство и жалость на лицах женщин вновь сменились негодованием, и они, бок о бок с Чжун Ваньчоу, накинулись на принца.

* * *

Старец в медной маске вновь торжествующе скалился, а его жуткий смех сотрясал воздух грохотом столкнувшихся валунов. Хриплое, с присвистом дыхание вырывалось из его рта, он ещё сильнее клонился на левый бок, с трудом удерживая один из костылей, а одежду старика пятнали потеки свежей крови — бой с государем Да Ли не прошел для него даром. Однако же, глаза неизвестного все ещё горели черным пламенем искренней ненависти. Сам Дуань Чжэнмин по-прежнему глядел с холодной уверенностью гранитной статуи.

«А ты неплох, враг мой,» зазвучал демонический голос старца-калеки. «Но этого совершенно недостаточно. Как думаешь, твой двоюродный внук уже зачат, или все лишь начинается?»

— Скорее, дядюшка! — приглушенно зазвучал из домика-тюрьмы голос Дуань Юя. — Сестрице очень плохо!

«Зелье, что я подлил им в еду, заставляет их страстно желать друг друга,» голос старика был полон торжествующей злобы. «Если они не утолят свое желание через несколько минут, их сердца разорвутся. Ты неплохо держишься, безжалостный мальчишка,» повернулся он к домику. «Продолжай отвергать ласки своей сестры, и ты вскоре убьешь ее.» Он вновь захохотал, довольно ухмыляясь.

Дуань Чжэнмин сорвался с места, кружа вокруг злодея и непрерывно осыпая его пальцевыми техниками, но его напор выглядел много слабее, чем раньше. Старик в маске без труда отражал его атаки, один за другим нанося ответные удары, которые государь Да Ли едва успевал отбивать. Натиск Дуань Чжэнмина слабел все больше, и наконец, правитель замер на месте, поникнув плечами. На его лице отразилась тень искреннего отчаяния. Его противник, напротив, приободрился, исходя кровожадной радостью. Брошенная им стрела пальцевой техники сияла, словно маленькое солнце, но за мгновение до того, как она врезалась в грудь Дуань Чжэнмина и превратила того в обезображенный труп, правитель Да Ли прянул в сторону резвее прежнего, уходя от удара. Техника старца ударила точно в дверь темницы Дуань Юя, с шумом и грохотом разнося ее в щепки.

Дуань Чжэнмин же бросился к своему врагу, двигаясь быстрее мысли, и одним мощным выплеском энергии пробил его защитную технику. Рука государя Да Ли вцепилась в горло старика в маске, и без видимого усилия поняла того над землёй.

Схватка

— Я держу твою жизнь в моих руках, — бесстрастно бросил Дуань Чжэнмин. — Видит небо, я очень близок к тому, чтобы нарушить заветы Будды, и отнять ее. Обещай больше не вредить Да Ли и семейству Дуань, покинь мое царство навсегда, и я оставлю тебя в живых. Иначе, не обессудь: я без колебаний пожертвую чистотой моей дхармы ради семьи.

Звуки потустороннего смеха были ему ответом. Побежденный, неизвестный злодей вовсе не был сломлен — искренняя ненависть в его глазах горела лишь жарче.

«Ты, верно, хотел сказать „ради власти“, враг мой,» заговорил он. «Поступишь со мной, как некогда поступили с моим отцом, бесчестный узурпатор? Убьешь того, кому должен кланяться со всем почтением?»

Тем временем, громкий треск расколотой двери, ведущей в узилище Дуань Юя, привлек внимание всех, сражающихся в поместье четы Чжун. Первыми подоспели четверо израненных телохранителей, сторонясь своих не менее потрепанных противников. Сопровождавший царских охранников Хуа Хэгэнь немедленно метнулся прочь, и вскоре вернулся с благообразно выглядящим старичком, нагруженным тяжёлым деревянным коробом. Обойдя всех остальных по дуге, они прошли в разрушенные двери тюрьмы.