Примечания

[1] Ши-лан — почетное чиновническое звание; министр.

[2] Шу-цзи — доверенное лицо высокопоставленного чиновника, выполняющее обязанности секретаря.

[3] Срединное Царство («чжун го») — правильное название Китая.

Глава 58

Повествующая о том, как серебряная змея решила проявить милосердие, а дракон Срединного Царства раздавал награды

Караван, движущийся из предгорий Хэншаня в столицу, растянулся по большой дороге не хуже иного воинского отряда: главы и старшие вольных братств, приглашенные Хань Гочжуном, захватили с собой немало сопровождающих. Кроме того, позади вереницы телег и карет, везущих отличившихся воинов, тащились связанные пленники. Генерал Хань захватил с собой всех высокопоставленных ляосцев, что попали в плен во вторую битву за предгорья. Именно за ними — полуголыми, изможденными, и задыхающимися от дорожной пыли, и наблюдал Инь Шэчи, намеренно отставший от каравана. Конные охранники не гнушались подгонять пленных ударами плетей, а уж ругательства извергались из глоток стражей чуть ли не каждый миг.

Когда один из пленников — тучный, низкорослый мужчина с короткой бородой, — споткнулся, и рухнул в пыль, а один из солдат, спрыгнув с коня, занес над его спиной плетку, не прекращая сквернословить, Шэчи не выдержал. В один длинный прыжок достигнув пленного и надсмотрщика, юноша выхватил из-за пояса меч вместе с ножнами, и остановил им удар плети.

— Не стоит, друг, — спокойно обратился он к солдату, совсем еще юному парню в потрепанной кожаной броне, и с выбивающимися из-под шлема рыжеватыми волосами. — Этот человек всего лишь устал. Позволь, я помогу ему подняться, — поначалу, охранник молча пялился на возникшего из ниоткуда юного воина, моргая в растерянности, но быстро опомнился.

— Много чести грязной киданьской собаке — помогать ей встать! — запальчиво воскликнул он. — Пусть выродок жрет пыль, покуда я причешу его спину моей плеткой! Подобные ему не заслужили ничего другого!

— Что бы ни заслужили эти люди, они получат это сполна — или ты думаешь, что суд императора, перед которым предстанут все они, несправедлив? — мягко возразил Инь Шэчи.

— Кидани убили множество моих братьев по оружию, — чуть сбавил тон солдат. — Только из-за прямого приказа генерала, я до сих пор не принес в жертву их духам кого-то из этих презренных тварей. Ляоские нелюди не заслуживают человеческого обхождения, после всех их злодеяний.

— Кидани забрали жизни и моих друзей тоже, — ответил Шэчи все с той же учтивой предупредительностью. — А я, в ответ, убил многих из них. После всех этих смертей, стоит ли убивать еще и человечность в себе, обращаясь с этими людьми, точно дикий зверь? — охранник смешался под его спокойным взглядом, и, пробурчав под нос что-то невнятное, вскочил в седло, и зарысил прочь, по ходу каравана. Шэчи, бросив ему вслед короткий взгляд, подхватил лежащего киданя под руки, и помог ему встать.

— Зачем… ты это делаешь, ханец? — невнятно спросил мужчина. Изможденное лицо его выглядело бледным до серости, чему лишь помогала измазавшая его пыль.

— Мы знакомы, генерал Пу Ши, — безмятежно ответил юноша. — Когда я и моя жена пробрались в ваш лагерь под личинами Уголуна и Угоху, вы показались мне хорошим человеком. Война закончилась. Я не считаю нужным и дальше цепляться за взаимную ненависть. Вот, возьмите, — Шэчи отцепил от пояса мех с водой, и передал его ляосцу. — Это поможет вам сохранить силы в дороге.

— Так это был ты? — побежденный генерал невесело хмыкнул. — То-то все гадали, куда пропали только вернувшиеся братья, — откупорив мех, он сделал длинный глоток. — Как тебя зовут, парень? — юноша коротко представился.

— Мне нечем отплатить тебе за доброту, Инь Шэчи, — исподлобья глянул на него кидань. — Скорее всего, меня ждет тюрьма, а после — бесславная смерть на чужбине. Помогать мне — что помогать трупу.

— Даже мертвые нуждаются в некоторых вещах — к примеру, в погребении, жертвах, и духовной табличке, — пожал плечами Шэчи. — Но, сдается мне, вы рано себя хороните. Сын Неба мудр и милосерд, и, может статься, вы еще вернетесь домой. Но так это или нет, мне не нужно от вас ничего. Можно сказать, я, — он весело ухмыльнулся, — чувствую себя виноватым за тот маленький обман, которому вы невольно помогли.

— На войне все средства хороши, — ответил ляоский генерал чуть бодрее. — В том, что я попался на твою уловку, лишь моя вина. Так или иначе, спасибо тебе. В мире не так уж и много великодушных людей, и встретить одного из них здесь, в чужой стороне — удача для меня. Пусть Отец-Небо не оставит тебя своими милостями.

— И вас тоже, — кивнул юноша. Поддерживая Пу Ши под руку, он помог ему поравняться с караваном, и отпустив мужчину, попрощался:

— Берегите себя.

— Доброго пути, — коротко ответил генерал, шагая вслед за пленными соотечественниками. Юноша остановился на обочине, и какое-то время отрешенно глядел ему вслед. За этим занятием, его и застал Цяо Фэн.

— Что ты здесь делаешь, Шэчи? — удивился глава нищих. — Госпожа Инь тебя обыскалась — даже ко мне заглянула.

— Встретил старого знакомого, — расплывчато ответил Инь Шэчи. — Где Ваньцин сейчас?

— Беседует с моей женой, — Цяо Фэн бросил в сторону каравана веселый взгляд. — Кажется, о детях.

— Раз уж нам представился такой случай, почему бы не пригласить братца Юя с сестрицей Юйянь, и не провести время в обществе друзей, за чашей вина? — предложил юноша. — Путь в столицу долог, и дружеская беседа сделает его короче.

— Отличная идея, — воодушевленно промолвил глава нищих, и добавил с долей стеснения:

— Я так и не успел поблагодарить тебя за спасение моей жизни, Шэчи. Я вновь в долгу у тебя.

— Пустое, — легкомысленно отмахнулся тот. — Какие долги между друзьями? Пойдем лучше, пока моя жена не решила вновь двинуться на поиски мужа, — Цяо Фэн с усмешкой кивнул, и они двинулись вдоль каравана.

— Да, брат Цяо, отчего в карете, отведенной твоему клану, пустовато? — поинтересовался юноша. — Посещая тебя, я ни разу не видел в ней кого-то кроме вас с сестрицей А Чжу. Куда подевались ваши спутники?

— Четверо великих старейшин едут отдельно, — объяснил мужчина. — А господин Ма и Цюань Гуаньцин куда-то пропали. Могу поклясться, чем хочешь, что они отправлялись вместе с нами, но их не видать уже второй день.

— Наверное, задержались по каким-то своим делам, — предположил Шэчи. — Ну и боги с ними — даже лучше, что их кислые рожи не будут мешать нашим дружеским посиделкам, — Цяо Фэн согласился, не сдержав улыбки, и они продолжили свой путь к карете Клана Нищих.

* * *

Бяньцзин

Новости о победе над киданями, и о чествовании победителей, добрались до столицы раньше самих победоносных воинов. Народ высыпал на широкие улицы Бяньцзина, возбужденно галдя, трещали связки хлопушек, а многие вывески и кровельные балки украсились праздничными алыми лентами — столичные горожане вовсю радовались военным успехам своей армии.

Большая часть далиских спутников Инь Шэчи сошла с повозок на каменную мостовую, и восхищённо разглядывала столичные виды. Ван Юйянь и вовсе громко и непосредственно дивилась золочёным кровлям богатых особняков, каменным стенам храмов, разноцветным рядам бумажных фонарей на краях крыш лавок и постоялых дворов, каменным и бронзовым статуям у ворот усадеб, принадлежащих вельможам, и прочему многообразию бяньцзинских красот.

Императорский дворец поразил всех, как новичков в столице, так и бывалых путешественников — город в городе, окружённый стеной в три человеческих роста, с воротами, чьи тяжеленные, окованные металлом створки с трудом ворочали четверо сильных солдат дворцовой стражи, он впечатлял даже снаружи. Зрелище, что открылось прошедшим за стену, ввергло всех посетителей в благоговейное молчание. Охрой, лазурью, и, пуще всего, золотом сияло величественное здание дворца, огромное настолько, что, казалось, верхние ярусы его крыши, чьи загнутые вверх края блестели скульптурными украшениями, подпирают небеса. Оробевшие и восхищённые, гости дворца прошли по резным каменным плитам внутреннего двора, поднялись по многочисленным ступеням пологой лестницы, и подошли к входу в зал для торжественных приемов.