– Как человечеству поможет выжить это?! – Сандра ткнула пальцем в свою бесполезную правую руку.

– Это – никак. Это всего лишь предосторожность на случай вашей… реакции.

– Реакции? – переспросила Сандра.

– Да, реакции на то, что вы будете «гардой».

От того, что Флеминг произнёс эти слова вслух, так ясно и отчётливо, у Сандры всё похолодело внутри.

Нет, ни за что! Они не будет «гардой», она не позволит сделать с собой такое!

И она всё ещё надеялась, что это какая-то дурацкая ошибка, совпадение…

Парный след был редким явлением. Настолько редким, что про него на занятиях упомянули пару раз и то вскользь, как необъяснимый курьёз. «Клинки» иногда становились настолько сильно синхронизированы со своими «гардами», что их изменённая, усиленная нервная система порождала так называемый парадокс Харди: раны, которые «клинки» получали в ходе сражений со страйдерами, возникали на телах их пар. Обычно эти повреждения были поверхностными и напоминали ушибы; изредка лопалась кожа. Но Сандра не могла быть синхронизирована с Хэ Дуном; они не были парой, они не видели друг друга несколько лет и, в конце концов, у него была своя «гарда».

– Я знаю, вы не хотите верить, – сказал Флеминг. – Надеетесь, что есть какое-то иное объяснение, но его нет. Есть факты. – Он взял со стола скреплённые степлером листы и протянул Сандре: – Вот хронология нападения. Почитайте… Я сам был там и видел, что произошло.

Сандра мельком посмотрела на верхний листок, разделённый на два столбика: в узком был проставлен хронометраж, минута за минутой, в широком – описаны действия Хэ Дуна. Очень много букв.

– Есть видео, – сказал Флеминг. – Если захотите посмотреть.

– Так что там произошло? – Сандра кинула отчёт на стол.

– Мы выдвинулись с базы в полдень, потому что датчики сообщили о возмущении в том квадрате. Разрыв открылся через тридцать семь минут поле поступления сигнала. Страйдер уже прошёл с полкилометра через город. Тип F8, ты, наверное, видела в новостях, какой это был мощный мерзавец. Хэ Дун пошёл первым. Он сдерживал его долго, но убить или серьёзно покалечить не удавалось. В это время внизу до сих пор шла эвакуация, вывозили людей, и один из автобусов врезался в нашу машину. Там рушились здания, водитель гнал вслепую, лишь бы успеть… В машине была Моник, «гарда» Хэ Дуна. Перелом шеи. Она умерла прямо там, через несколько минут.

Флеминг тяжело выдохнул.

Сандра могла представить его состояние в тот момент: «клинок» вошёл в цикл без «гарды». Просто катастрофа.

– Я приказал готовить нейроблокаторы, разворачивать группу задержания… Но буквально через две минуты, – Флеминг указал на отчёт. – Через две минуты этот сраный F8 его достал. И всё… А вечером эта шустрая доктор с вашей базы прислала сообщение. Спрашивала, что ей делать… На сержанте Ривера появилась отметина очень похожая на спонтанную стигму, но им про парадокс Харди только рассказывали во время учёбы, вживую она отметин никогда не видела, поэтому не уверена. Она описала размер, расположение.

– Но на таком расстоянии… – почти прошептала Сандра, таким предательски слабым стал вдруг её голос.

– Да, в наших записях такого нет. Но это не значит, что у потенциальных «гард» никогда не возникали спонтанные стигмы в сотнях километрах от «клинка». Наверняка они возникали, просто никто не понимал что это, не обращался за помощью… Вот и всё. Вы с Хэ Дуном всё же были знакомы. Возможно, это сыграло роль.

– Я не могу… – покачала головой Сандра.

– Ещё раз повторяю: речь идёт не о ваших желаниях, а о выживании нашего вида, – лицо тактика Флеминга окаменело. – Мы не знаем, как искать «гард». Посмотрите, у меня вон там… – Флеминг выкатился из-за стола, подъехал к стеклянной стене и указал на тускло освещённый зал внизу. – У меня там восемь «клинков» – и это не считая тех троих, что приехали с вами вместе, – которые полностью готовы. Я мог бы укрепить ими гарнизоны по всему побережью, мог бы даже укомплектовать несколько новых, чтобы мои бойцы прибывали на место не через четыре часа, а через тридцать минут. Но пока они просто просиживают штаны здесь, потому что для них нет «гарды». Фавад Шейх был в паломничестве пять недель – и ничего, Лиза Кейли – семь недель и ничего. Я не могу задействовать даже Найта! У нас не хватает «гард», – Флеминг развёл руками. – Ужасно не хватает… Вы знаете это не хуже меня. И если мы находим одну, мы её не отпускаем.

По холодному, отстранённому тону его голоса Сандра поняла, что обречена.

Если будет нужно, Флеминг прикуёт её к стене, вырубит, накачает наркотиками, но сделает то, что должен. Она облизнула пересохшие губы.

– И что дальше? Устроите мне смотрины?

– Есть протокол на тот случай, когда «клинок» погибает. Применим его к вам. «Гарду» переводят на другую базу, она или он общается с «клинками», а мы молимся, что с кем-то обнаружится совместимость. Иногда бывает сразу с несколькими. Мы составляем список «клинков», которые среагировали, а дальше ставим «гарду» в пару с тем, который нужнее в данный момент. Если, конечно, не случается чего-то непредвиденного…

– Что это значит? – спросила Сандра, у которой внутри всё переворачивалось от равнодушного цинизма этих слов.

– Разное, например, очень хорошая синхронизация с кем-то одним. Возможно, вам никогда не потребуется это знать, так что не буду тратить время на объяснения. Я и так уже достаточно объяснял вам сегодня, Ривера. Можете идти. Вас проводят в выделенную вам секцию. – Флеминг потёр чисто выбритый подбородок: – Мой вам совет: забудьте всё, что было до. Распрощайтесь. Не надейтесь вернуть. Вы – не «клинок», никогда им не будете. Для вас не найти «гарду». Станете цепляться за… за вот это, – он указал на привод в обвисшей руке Сандры, – будет только больнее. Примите свою новую жизнь.

***

«Примите свою новую жизнь», – сказал Флеминг.

Как бы не так! Сандра не собиралась ничего принимать.

Она не для того пахала столько лет, преодолевала усталостью боль и желание сдаться, чтобы теперь стать обслугой для «клинков», подстилкой!

Сандра понимала, что собиралась точно так же пользоваться своим «гардой», когда найдёт… Но большинство людей были рады, они хотели этого, даже мечтали, выстраивались толпами, чтобы их заметили. К тому же, они всё равно не могли сделать ничего большего. А она могла! Она могла сражаться со страйдерами.

Ничего, как только вторая рука придёт в норму, она сбежит.

В глубине душе ей не хотелось. Грызло сомнение – противное такое, как шорох крыс под полом: она ведь нарушит присягу… Она дала обещание служить объединённым нациям и отдать собственную жизнь ради защиты людей, а теперь не хочет поступиться не то что с жизнью – с собственным комфортом, с гордостью, значимостью. Да, не хочет! Потому что для неё унизительно служить телом, с помощью которого кто-то будет завершать цикл. Кто-то будет пользоваться ей, как шлюхой, – такую присягу она не давала!

Сандра начала оглядываться по сторонам. Её куда-то вели двое похожих друг на друга капралов, которых вызвал Флеминг. Они поднялись на один этаж на лифте, а теперь шли по длинному коридору, в конце которого виднелись стеклянные двери – снаружи проникал блеклый вечерний свет.

Когда они дошли до выхода, Сандра заметила, что и по ту, и по другую сторону стеклянных створок есть ещё толстенные опускающиеся двери, каждая сантиметров по пятнадцать толщиной. Видимо, закрывались они только в особых случаях, но если уж закрывались...

– У вас мало куда есть допуск, сержант Ривера, – сказал то из капралов, что был чуть повыше. – Быстро всё покажем.

===============

Примечание:

Реально существующий парадокс Харди – это не то, что я описываю здесь. Но он имеет отношение к нелокальности, а по моей задумке (которой я не буду вас грузить в тексте), в основе возникновения парного следа тоже лежит нелокальное квантовое взаимодействие. Если уж есть существа с большим числом измерений, то всё возможно ;)