Лежа в постели, я думала о Треворе и о том, каким страстным он был в начале наших отношений. Дарил цветы и подарки. Несмотря на то, что он не всегда был готов поделиться своими чувствами устно, я знала, что много для него значила. Когда я звонила, он приходил.

Я думала, может быть, после реабилитации он снова станет тем замечательным парнем, которым был, когда мы только встретились.

Я думала о Джейсе и нашей истории, и задавалась вопросом, всегда ли прошлое будет здесь, напоминать о себе, как старая скрипящая доска на полу. Поздно ночью я написала ему.

Я: Не спишь?

ДЖЕЙС: Нет.

Я: Можно позвонить тебе?

Через две секунды мой телефон зазвонил.

— Привет, — сказала я.

— Привет.

— Когда я виделась с отцом, он просил поблагодарить тебя и передать, что он сожалеет. — Я начала задыхаться от слез. — Теперь он трезвый и милый.

— Откуда в тебе столько силы, Эмилин?

— Наверное, ты научил меня, — вздохнула я. — Сегодня Тревора поместили в реабилитационный центр.

— Это хорошо. Ты поступила правильно, настояв на этом. Уверен, он будет благодарен тебе, когда пройдет реабилитацию. Иногда люди, которые любят нас, заставляют нас делать трудные вещи, потому что так правильно.

— Я почти дочитала книгу.

— Что, ты читаешь около пяти слов в час? — поддразнил он.

— Я наслаждаюсь ею, дурашка. — Последовала тишина, а потом я услышала, как он пытался подавить зевоту. — Ты кажешься уставшим. Андреа с тобой?

— Нет, у нее свой номер, глупышка. У нас уже поздно, но я еще хочу поговорить с тобой.

— Иди спать, Джейс. Мы с тобой скоро еще поговорим.

— Ладно. Спокойной ночи, Эм. Эй, знаешь, что мне это напомнило? — спросил он.

— Как я была в приемной семье, и мы разговаривали по ночам?

— Да, именно… Я скучаю по тебе.

— Я тоже скучаю по тебе. Спокойной ночи, Джейс.

Он не спросил, приняла ли я решение по поводу Тревора. Когда я об этом подумала, то поняла, что Джейс даже ничего не сказал о наших с ним отношениях. Это казалось очевидным, но собиралась ли я в самом деле выбросить на ветер семь лет с Тревором, только чтобы узнать, сможет ли Джейс справиться с реальными, взрослыми отношениями?

Утром Кара сидела за барной стойкой, завтракала хлопьями и читала журнал.

— Не могу поверить, что ты дома, — сказала она. — Я не видела тебя целую вечность.

— Знаю. Я помогала Тревору.

Она перестала есть.

— Как-то грустно, что он прошел путь от суперзвезды до суперзависимого.

— Он не плохой человек. Просто немного запутался, но это не делает его неудачником.

Она сочувственно посмотрела на меня.

— Я знаю, Эми. Итак, ты думала о том, что собираешься делать?

— Да, — я села возле нее. — И я разрываюсь на части.

— Ты во всем разберешься.

Она продолжила есть.

— Все так говорят.

— Ты хоть что-то написала для профессора Джеймса? — спросила подруга с полным ртом хлопьев.

— Нет, но напишу. — В последнее время я вообще не спрашивала Кару о ее жизни, и внезапно осознала, что была дерьмовой подругой. — Что у тебя нового?

Она перестала жевать и сглотнула. Взгляд забегал по комнате.

— Только обещай, что не возненавидишь меня, ладно?

— Что? — сердце ушло в пятки.

— У меня появился агент, и одна из моих историй будет опубликована в Нью-Йоркере в следующем месяце. — Она скривилась, будто съела кислый виноград.

— Это потрясающе! Кара, ты такая талантливая! И заслуживаешь всего этого! — я обняла ее.

— Ты выглядишь по-другому, Эм. — Кара никогда не называла меня «Эм» до того, как прочла книгу. — Более уверенной или что-то в этом роде.

— Возможно, теперь, когда ты знаешь меня, то смотришь на меня по-другому.

Она нахмурилась.

— Я думала, что и до этого знала тебя.

— Нет, теперь, когда ты действительно знаешь меня.

— Хм-м… — протянула она и добавила. — Как думаешь, а Тревор знает тебя настоящую?

— Скорее всего, нет. Если хорошенько задуматься, мы с Тревором абсолютно не знаем друг друга. — Я пошла на кухню и налила бокал вина. — Мы многое скрывали друг от друга. Он хороший парень, правда, но мне кажется, мы просто никогда не пытались узнать друг друга получше.

— Так что ты собираешься делать?

— Поддерживать его. Я поступаю правильно. Мы справимся.

На следующий день я попыталась навестить Тревора в реабилитационном центре, но мне сказали, что посещения пока не разрешены, и что у него сейчас решающий период детоксикации.

Позже, в обед, у него появилась возможность набрать мне.

— Привет, — сказала я.

— Привет, привет, как ты?

Я еле узнала его голос.

— Ты в порядке, Тревор?

— Не очень. Мое плечо просто, бл*ть, убивает меня. Еда здесь отвратительная, а люди сволочи.

— Мне правда жаль, — терпеливо проговорила я.

— Нет, не жаль. Если бы тебе было жаль, ты помогла бы до того, как позвонить моим родителям, но ты просто хотела избавиться от меня, чтобы поскорее вернуться к своему драгоценному Джейсу, несмотря на то, что это я всегда был рядом и выслушивал все то дерьмо о твоих ужасных писательских навыках.

Оставайся сильной, Эм.

— Ладно, Тревор, достаточно. — Я говорила себе, что он болен и не отдавал себе отчета в том, что нес.

— Поверить не могу, что потратил на тебя столько лет! — он становился все злее. Взрослея в доме отца, я научилась не реагировать на зависимых людей, но слова все равно ранили, даже если я этого не показывала.

— Я люблю тебя, а ты любишь меня.

— Нет, Эми, ошибаешься. Мне на тебя насрать.

Я бросила трубку и еще раз напомнила себе, что в нем говорили наркотики.

Наш второй разговор получился ничуть не лучше. Но в третий раз, спустя почти десять дней после его госпитализации, его тон изменился. Он казался уставшим, но я могла поклясться, что ему становилось лучше.

— Привет? — сказала я.

— Привет, — его голос был тихим, мягким и отстраненным.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я устал. Трудно засыпать, да и сплю я плохо, и еще рука очень сильно болит, — он сделал глубокий вдох. — Они привлекают специалиста по физиотерапии, чтобы попытаться помочь мне справиться без наркотиков.

— Ох, Тревор. Я так рада слышать это. Мне ничего так сильно не хочется, как чтобы ты вновь почувствовал себя сильным.

— Спасибо, Эми. Могу я позвонить тебе через пару дней, когда у меня будет больше сил?

— Конечно. Люблю тебя.

— И я тебя люблю.

К концу третьей недели пребывания Тревора в реабилитационном центре я написала двадцать тысяч слов, в основном хронику моего открытия и принятия «Всех дорог между нами» и того, как я встретила Джейса в книжном магазине. Ранее в этом месяце я передала десять тысяч слов профессору Джеймсу и, наконец, пришла к нему в офис на встречу.

— Здравствуйте, сэр.

Он усмехнулся.

— Так-так-так, не наш ли это мемуарист?

Я сглотнула.

— Я не это планировала…

— Присядь.

— Я никогда не думала об этом как о мемуарах, — сказала я, когда присела.

— Тебе не нужно ни за чем прятаться, Эмилин. У тебя есть все, что нужно. Ты вернулась к работе?

— Да. Еще раз спасибо, что разрешили мне взять несколько дней отпуска. Мне это правда было нужно.

Он наклонился назад в кожаном кресле и почесал бороду.

— Закончи эту историю. Как только будешь готова, я помогу тебе найти контакты, необходимые для публикации.

— Спасибо, профессор. Вы правда думаете, что вещь может быть стоящая?

Он подумал и ответил.

— Это еще предстоит узнать. А пока просто закончи.

— Даже не знаю, как вас благодарить. — Я встала и забрала у него рукопись.

Я не писала настоящие мемуары — скорее нечто похожее на роман-клише о девушке, которая обнаруживает книгу о девушке, которая обнаруживает книгу о том, что могло бы быть, что звучало чертовски запутанно, но это не так. Подвох состоял в том, что я и была этой девушкой. Всеми этими девушками. Заключала в себе все варианты развития событий; просто нужно было решить, как закончится моя история.