На этот раз Тревор выглядел задумчивым.

— У тебя есть чувства к нему? Вот, почему все это так действует на тебя? Чего ты хочешь, Эми? Хочешь быть с этим парнем?

Я сделала три глубоких, очищающих вдоха, а потом до меня дошло. Дошло, что больше нет смысла скрывать правду. Ни от себя, ни от Тревора. Как бы мы ни ссорились в последнее время, он этого не заслуживал. Я этого не заслуживала.

— Да. Мне жаль, но да. У меня есть чувства к нему. Чувства, которые засели очень глубоко внутри. Пока этот гребаный роман не был опубликован, я прятала их, думая, что они останутся похоронены навеки. А еще, я напугана, мне действительно, бл*ть, страшно. Мне страшно думать, что будет дальше. Мне страшно, потому что я только что встретила свою первую любовь спустя двенадцать лет, а он вел себя абсолютно безразлично. И мне страшно, потому что ты стоишь здесь, а я откровенничаю с тобой о тех вещах, которые точно разрушат наши отношения. А еще мне страшно, потому что кажется, что мое сердце сейчас разорвется на миллион маленьких кусочков.

Тревор выпятил челюсть, и я увидела, как напряглись мышцы его лица. Прирожденный спортсмен, такой как Тревор, действительно оживает только тогда, когда ему бросали вызов. До этого момента он бродил по нашим отношениям, словно разогреваясь перед игрой в поддавки. Но теперь понял, что находится уже в четвертой четверти, на таймере остались считанные секунды, а он безнадежно отстал. Будет ли он управлять мячом и пытаться попасть в ворота? Или он бросил бы «Хэйл Мэри»²⁹ и попытался бы выиграть все прямо здесь?

— Выходи за меня и забудь о нем, — выдал он без каких-либо намеков на эмоции.

Я расхохоталась. Значит, все-таки «Хэйл Мэри».

— Тебе не кажется, что сейчас не подходящее время?

— Кажется. Но мы в реальной жизни, Эми, а не в фэнтези-романе. Это тебе не книга.

Я хотела возразить, что истории — далеко не всегда плод фантазии. Книга Джейса уж точно.

— Знаю, что это настоящая жизнь, Тревор. Я самый реалистичный человек, которого ты когда-либо встречал. Но если ты думаешь, что любая женщина была бы рада такому предложению, сделанному явно в отчаянии, то ты сошел с ума. Прошло семь лет. Мы даже никогда не говорили о том, чтобы жить вместе.

Он вскинул руки.

— И кто виноват — ты или я?

— Я не собираюсь искать виноватого.

По правде сказать, мы оба несли ответственность за это. Эти отношения — не то, что нужно каждому из нас. Нас просто несло течением, и все.

— Мне что, встать на колено, чтобы показать серьезность намерения? Ты на это намекаешь? — он закатил глаза.

Ну все, надо заканчивать разговор.

— Пожалуйста, не утруждайся. Мне нужно идти. Плохо себя чувствую. Пойду домой и попробую прийти в себя после этого чокнутого дня.

— Ладно! — он наклонился и чмокнул меня щеку. — Пожалуйста, давай встретимся сегодня и поужинаем вместе?

Я фыркнула, и он покачал головой.

— Не делай так, Эми. Просто давай встретимся за ужином. Успокоимся и нормально поговорим.

— Хорошо, — сказала я после еще одного долгого глубокого вдоха. Он поцеловал меня в плечо, сел в свой грузовик и уехал.

Я села в машину и завела двигатель, как тут меня напугал стук в окно. Это была девушка, которая работала на кассе книжного магазина. Она жестом попросила меня опустить стекло.

— Боже мой, дамочка, вы меня до чертиков напугали, — сказала я.

— Простите. Я хотела успеть поймать вас, пока вы не уехали. Джей Колби просил передать вам это, — она протянула мне записку.

— Спасибо.

Я взяла ее, закрыла окно и развернула кусочек бумаги.

«Нам нужно поговорить… наедине. Встретимся на террасе в «У Джорджа» сегодня в десять вечера».

На меня нахлынула волна тошноты, и пришлось положить голову на руль. Слезы непрестанно текли по щекам, хотя я отчаянно пыталась восстановить хоть какой-то контроль. Запах биг-мака на моем пассажирском сиденье — забытые остатки моего стрессового объедания по дороге сюда — усугублял ситуацию. Кожа казалась более жирной, чем обычно.

Я рванулась, выскочила из машины, побежала на небольшой клочок травы у въезда на стоянку и выдала наружу все содержимое желудка. Положила руки на колени и попыталась отдышаться.

Подбежала девушка, которая передала мне записку.

— Вы в порядке?

— Да, — поперхнулась я.

Она положила ладонь мне на спину.

— Сейчас раздобуду вам воды.

Я посмотрела на нее полными слез глазами.

— Спасибо.

— Все нормально, дорогая, — она убежала и вернулась через пару минут.

Я снова прислонилась к «Хонде».

— Он еще там? — спросила я, когда она подала мне бутылку воды.

— Нет. Ушел через черный ход.

— Ну, еще бы, — пробормотала я себе под нос.

Она прислонилась к машине рядом со мной.

— Я, кстати, Бет.

У нее были яркие розовые волосы и футболка с розовыми бантиками и надписью «КНИЖНЫЙ ЧЕРВЬ».

— Классная футболка. Я Эмилин. Пожала бы тебе руку, но на ней следы пищи из Мака.

Мы обе засмеялись, и на секунду все стало немного лучше.

— Полагаю, это записка на тебя так подействовала? Я бы тоже рехнулась, если бы мистер Колби передал мне записку.

— Это просто чек, — солгала я

— А-а, — засмеялась она.

— Ты фанатка? — спросила я.

— Самая большая фанатка. Он такой талантливый, восхитительный и милый!

Я приподняла бровь, глядя на нее.

— А знаешь, книга не полностью правдива.

— Конечно. С чего мне думать иначе? Это же роман.

— Я думала, ты считаешь, что автор — прототип Джекса.

— Сначала мне действительно так казалось. Я просто думала, что удивительно, как хорошо он может писать с точки зрения девушки. Он так настроен на женщин, понимаешь?

Я вздохнула.

— Наверное. Пора мне домой, Бет.

— Хорошо, надеюсь, тебе уже лучше.

— Спасибо. — Она улыбнулась и пошла обратно в магазин. — Серьезно, спасибо! — крикнула я.

— Без проблем, — откликнулась она.

Я вернула в машину и снова развернула листочек.

Это не было просьбой, и он явно знал, где я жила. Ресторан «У Джорджа» находился в нескольких минутах ходьбы от моего дома. Я хотела получить ответы, но не была уверена, что Джейс заслуживал шанса объясниться.

По дороге домой я стала вспоминать ту последнюю ночь в Огайо.

Когда полицейские почти нагнали нас у реки, я не звала их, чтобы нас нашли. А бежала. И бежала бы, пока мои босые ступни не начали бы кровоточить. Ради Джейса я бежала бы до чертовой Мексики босиком. Это он, он в конце концов сдался!

Мы провели ту ночь, прижавшись друг к другу на кукурузном поле, дрожа, пока он, наконец, не сказал.

— Я не могу этого сделать.

— Конечно можешь. Мы — можем. Вместе нам под силу что угодно, помнишь? — заспорила я.

Я убедила его пройти еще несколько миль со мной. К рассвету Джейс нес меня на спине. Мы нашли главную дорогу и магазин, и он велел мне спрятаться у мусорных контейнеров, а сам пошел за едой и посмотреть, не продавались ли там хотя бы дешевые пластиковые шлепанцы. Я знала, что у него было всего несколько долларов. Знала, что это конец. Но все равно последовала за ним.

Полиция нашла меня прячущейся там, где Джейс велел его ждать. Мои ноги были в ранах и крови, тело тряслось, пока меня вели к полицейской машине. Джейс сидел на пассажирском сиденье другой полицейской машины, и, когда я проходила мимо, он одними губами сказал: «Мне очень жаль», а затем заплакал. Я поняла, что он выдал нас. Поэтому вырвалась из рук полицейского, подбежала к нему, застучала в его окно и зарыдала, чтобы он видел, какую сильную боль причинил мне.

Когда копы потащили меня за собой, я закричала.

— Как ты мог поступить так с нами?!

Он только опустил голову и заплакал пуще прежнего.

Это был последний раз, когда я видела его. А потом меня отправили жить к Синди и Шэрон.

Вся терапия, которую я проходила, все разговоры о моих проблемах каким-то образом сводили любовь, которую мы с Джейсом испытали, к детской влюбленности — к тому, с чем мне было легче справиться. Я была убита горем после его предательства, но переосмысление наших отношений позволило мне уйти от кошмара пренебрежения моей матерью, моим отцом, а затем, наконец, и Джейсом.