— Здесь только мы. Позволь мне почувствовать тебя, — произнес он.

Прикоснувшись ко мне сквозь одежду, он ухватил меня за ягодицу, провел другой рукой вдоль талии, приподняв рубашку. Он целовал и посасывал мою шею, медленно опускаясь к груди. Затем одернул футболку и поцеловал грудь над лифчиком. Я выгнула спину от удовольствия.

— Ах, Джексон, не надо, — выдохнула я, хотя больше всего на свете хотела, чтобы он не останавливался.

Сквозь футболку он обвел большим пальцем мой сосок.

— Дай мне поцеловать тебя здесь… — в его глазах читалось мечтательное, томное желание.

— Хорошо, — на выдохе прошептала я.

Он расстегнул лифчик через футболку и перевернул меня на спину, накрыл часть моего тела своим. Пальцы прошлись по моей обнаженной коже от нижнего края рубашки до шеи, грудь оказалась в его руке, и он нежно сжал ее. Я закрыла глаза и застонала. Его рука соскользнула, и я быстро втянула воздух, когда почувствовала, как он взял мой сосок в рот. Я прижала его голову к своей груди, пока он целовал, сосал и дразнил меня. Его ладонь скользнула по внешней стороне моих джинсов между ног. Я приподняла его голову, чтобы снова поцеловать в губы. Бедром я чувствовала, как он затвердел.

Его пальцы продолжали творить чудеса: гладить и тереть, и я стала извиваться от его прикосновений. Он протянул руку к пуговице моих джинсов.

— Нет. У меня месячные.

— Мне все равно, — выдохнул он напряженно.

— А мне нет, Джексон. Остановись. Не сейчас, не так, пожалуйста.

— Хорошо, хорошо, — он глубоко вздохнул. — Извини.

Он натянул на меня футболку, но продолжил целовать меня, только теперь его поцелуи были нежнее — просто легкие прикосновения к шее. Я прижала руку к выпуклости на его джинсах, и он распахнул глаза.

— Не смей! Я или умру, или полностью себя опозорю.

Мы рассмеялись. Он лег на одеяло.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Дай мне прийти в себя.

Я прижалась к его телу. Ветер поднялся, дав нам некоторую передышку от жары. Положив голову ему на грудь, прислушиваясь к ровному биению его сердца, я смотрела, как ветерок колыхал поверхность воды. Дыхание Джексона убаюкивало.

Около четырех тридцати я резко проснулась.

— Добро пожаловать обратно, — произнес Джекс, подмигнув.

— Поверить не могу, что уснула.

— А я не могу поверить в то, что ты бормотала во сне, Эм, — выдал он дразнящую улыбку.

— Боже мой, что я говорила?

— Сначала были просто бессвязный лепет и слюни. Потом ты начала расписывать, как сильно меня хочешь.

Я села и стукнула его в грудь.

— Ну, это не секрет, дурашка.

Он схватил меня за руку и снова посадил на себя.

— Скоро, — вот и все, что он произнес, а затем снова поцеловал меня, медленно и сладко.

— Нам лучше идти. Нужно убедиться, что я доберусь до библиотеки раньше, чем миссис Келлер.

Мы поехали к библиотеке, и, хотя день прошел прекрасно, я чувствовала себя не в своей тарелке. Когда мы подошли к высокому кирпичному зданию, перед моим взором предстали две фигуры, ожидавшие на ступеньках. Это была миссис Келлер, которая стояла, скрестив руки на своем пухлом животе, и смотрела, как мы проезжали мимо. Наши взгляды встретились, и она следила за мной взглядом, но по выражению лица я не могла ничего прочесть. Не гнев, не разочарование и уж точно не печаль. А рядом бедная, милая София стояла, уставившись на свои туфли. Ее плечи поникли, а тело казалось вялым.

— Вот дерьмо, — произнесла я и истерически рассмеялась. — Это была миссис Келлер

Когда Джекс подъехал к парковке библиотеки, он продолжал недоверчиво поглядывать на меня.

— Над чем ты смеешься?

— О, над тем, какой пипец меня ждет.

— Что она сделает?

— Не имею ни малейшего представления, — ответила я.

Он припарковался. Мы оба посмотрели в заднее окно, где виднелись София и ярко одетая миссис Келлер.

— Эм, если все будет ужасно, просто поехали со мной. Я отвезу тебя к себе домой.

— Лейла на это никогда не согласится.

— Ты могла бы ночевать в нашем сарае, пока все не уладится. Лейла дома почти не появляется. Будет нетрудно.

Наклонившись через рычаг переключения скоростей, я взяла его лицо в свои руки и поцеловала.

— Я должна сделать это. Я не могу сбежать. Мне нужно жилье.

— Это не побег. Ты будешь со мной, и мне не надо будет и дальше одалживать этот дурацкий грузовик.

— О, Господи, ну и что мне делать, Джекс? Бросить школу и жить на твоем заднем дворе?

Он зажмурился и уронил голову на руль.

— Может, мне надо хотя бы познакомиться с ней? Вдруг я ей понравлюсь

— Думаю, это не повредит.

Я осмотрела его одежду. На нем была синяя футболка «Radiohead», темные джинсы и кроссовки «Vans». Карие глаза были настолько светлыми, насколько это возможно, не будучи ни зелеными, ни желтыми, что делало его похожим на небесное существо в солнечном свете. Но меня беспокоили его длинные волосы. Они отросли до плеч, но он заправлял их за уши. Я уставилась на него, лениво думая, что он прекрасно впишется в Калифорнию, как только мы туда доберемся. Но я не могла сообразить, стоило ли знакомить его с миссис Келлер.

Пока я смотрела на него и желала, чтобы мы оба исчезли, он поднял голову, посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Чертовски очаровательно. Какая женщина на это не купится?

— На что это ты уставилась?

— На тебя. Итак… улыбнись ей вот так же. Используй все свое очарование, понятно? Ты это умеешь, я знаю… видела его в действии.

— Сделаю все, что смогу.

Пока мы шли к ступеням библиотеки, миссис Келлер схватила Софию за руку и потащила за собой. Она не остановилась и не взглянула на меня.

— Идем, Эмерсон. У нас есть дела.

— Подождите минутку. Я хочу познакомить вас с Джексом.

Она прошла мимо нас и не оглянулась.

— Пойдем, я сказала.

София оглянулась и дернула головой, призвав меня следовать за ней. Я приподнялась на цыпочки и чмокнула Джекса в губы.

— Я позвоню тебе и сообщу, что случилось.

— Хорошо. — он недоверчиво смотрел на миссис Келлер и Софию. — Уверена, что с тобой все будет в порядке? Она кажется странной.

— Думаю, я буду в порядке. Ну серьезно, что я такого страшного сделала?

По дороге домой ни миссис Келлер, ни София не разговаривали. София смотрела в пассажирское окно, пока мальчики во втором ряду щипали друг друга. Что касается меня, то я просто ждала, затаив дыхание, пока кто-нибудь что-нибудь скажет.

Только после обеда миссис Келлер вошла в мою комнату вместе с Софией. Я стояла возле комода, расчесывая волосы.

— Вам, девочки, нужно собраться до вечера. Ваши социальные работники будут здесь утром.

У меня сердце ушло в пятки.

— Подождите, что? О чем вы говорите?

София посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Мы нарушили правила, Эмми. Нулевая терпимость, помнишь?

— Нет, ты шутишь. Подождите…

Миссис Келлер не смотрела на меня. Она развернулась и вышла из комнаты.

— Какого черта? — заорала я.

— Ш-ш-ш! — прошептала София.

— Да кого волнует эта тишина, если нас выгоняют отсюда?! Это безумие. Что, черт возьми, ты сделала, чтобы заслужить такое?

— Солгала.

— Что? О чем ты говоришь?

София сидела на моем фиолетовом покрывале и, опустив глаза, заламывала руки, сложенные на коленях.

— Она спросила меня, где ты, и я сказала, что ты в школе.

— Так, а что, если так и было? Я скажу ей, что Джекс подвез меня, чтобы я не опоздала. Что за хрень? Почему тебя выгоняют?

— В том-то и дело. Она увидела тебя на озере, целующуюся с Джексом в его грузовичке, — наконец она подняла взгляд, в ее глазах стояли слезы, а на губах застыла грустная улыбка.

— О, Боже мой, София. Мне так жаль. — Я заплакала. — Но что они сделают? Куда ты пойдешь?

— Думаю, меня отправят в другую приемную семью.

Присев рядом, я обняла ее, и мы обе зарыдали еще сильнее.

— Но ты здесь почти всю свою жизнь. Это безумие!