До вечера, таким мудреным образом ребята выяснили, что максимум через десять суток у космонавтов закончится кислород. А без еды они уже давно. Больше недели. Доели все, что смогли. Даже еду из Аварийного запаса. Сильно ослабли. Но вода вроде пока есть, говорят, переработанная.

Ночью связались с Байконуром, передали Виктору Монашко полученную информацию. Нам через точку-тире скинули новые коды загрузки в спускаемый аппарат РКС. Игорь всё записал на смарт. Трижды проверил. Теперь, надо как-то отправить на космическую станцию новые координаты спуска с орбиты. Байконур обещает точность плюс минус пятьдесят километров от указанной нами точки. Мы выбрали участок, который должен быть наименее подвержен радиации, вдали от месторождений и заводов. Это двести километров от Атырау в сторону Уральска и пятьдесят налево. Там, почти пустыня.

Два дня и особенно вечера, прошли в сборах и жутких дискуссиях. Кому и как встречать небесных бедолаг.

Наконец, наша поездка, которую я назвал шуточно: «В поисках заблудившихся космонавтов», была назначена на завтра. Все данные отправлены нашими радистами на орбиту, космонавты начали подготовку к посадке. Я не знаю, что там и как, но сказали это дело не быстрое. Спуск с орбиты начнется только завтра и займет это около четырех часов, потом наша задача будет отыскать их Шарик. Будем надеяться, что все пройдет хорошо. Но как охотник, я понимал, что дело это заведомо провальное. Определение координат теперь не работает. Как мы найдём упавший в огромной степи спускаемый аппарат, именуемый Шариком, было абсолютно за пределами моих знаний. Вертолёта у нас нет.

Поиск с воздуха невозможен. У Игоря был дрон, но сейчас, без системы GPS, это неуправляемый кусок электроники с пропеллерами. Его в воздухе на одном месте не удержать даже профи. На прошлой неделе игрались, пробовали. Ветром сразу сносит с глаз долой или чудо электроники пытается улететь в родной Китай. Но на практике, при посадке, даже плюс-минус пятьдесят километров, это месяц тщательных поисков. Космонавты пять раз умрут. Да и нет у нас таких ресурсов – бороздить степь. Девочек надолго бросить тоже нельзя. Так что только быстрая поездка. Максимум, выстрелить туда как пуля и обратно. На большее мы не способны. Всё, устал мыслить об этом. Пусть Игорь думает. У него голова большая.

А пока всё тот же приёмный покой. На приёме пожилая женщина начала раздеваться, мы с Вовой вышли за дверь на улицу.

– Как думаешь, Большой меня простил за косяк? – неожиданно спросил Владимир.

Ах да, он за глаза всегда называл Игоря не иначе как «Большой».

– Он вас с Николаем всегда ценил и сейчас тебя очень ценит. Думаю, что простил. Ты только больше не подводи. Ведь девчонка-медик едва крышей не поехала.

– Да знаю я всё. Дашке весь шоколад отдал, она на меня вроде не злится. Прикладом надо было бить, а я, дурак, стволом вертел. Теперь-то тренируюсь. Мы с Большим много вариантов нападения отработали. Оружие у тебя хорошее, но в тесном помещении бесполезное. Даже вредное. Потому у меня есть вот!

Резким неуловимым движением из рукава Вовки вылетела монтировка. Он махнул ей перед моим лицом, я ошарашенно отпрянул.

– Ну давай, ещё маску мне разбей. Чего там уже осталось. Обрадуй Игоря.

– Да я просто показать хотел, как мяса наел и управляться научился. Две ночи уже кручу. Теперь ни один урод меня нежданно не застанет.

В наушнике раздалось:

– Сергей, можете заходить.

Ах да, у меня теперь есть рация! Прямо в маску ребята приделали радионаушник. В ухо, под капюшон, идет тонкая трубка. Всё слышно. Сама рация в нагрудном кармане. Удобно стало, просто невероятно. А дозиметр вообще стал неотъемлемой частью. Я уже привык к его потрескиванию. Уже по звуку могу определить фоновый уровень с большой точностью. Куда можно приближаться смело, а куда лучше не соваться.

Мы вошли, довольная лечением женщина поблагодарила и ушла. Мы ожидали следующего посетителя. Успели перекинуться парой слов с Дарьей.

– Основная проблема сейчас в том, что пошла сплошная онкология. Я ничем не могу им помочь. Если наружные нарывы, то удаляю, мазь даю, но это бесполезно. Дрянь у многих внутри организма. Говорю людям: надо уходить туда, где меньше радиоактивности. Фон постоянно нарастает. Игорь Николаевич знает об этом. Хорошо лето сухое стоит. Не дай Бог дождь пойдет. Думаю, фон вовсе взлетит.

– Да, он говорил мне. А что делать с огнестрелом, открытыми ранами и всякими простудами?

– Я стараюсь помочь. Но я не всесильна. Мне очень хорошо помогает супруга Данияра, Гульнур, она быстро схватывает суть. Сейчас девушка работает в палатке, я научила её ставить уколы и системы. Но этот фон портит всё. Наша помощь нивелируется возрастающим ионизирующим излучением.

Ребята Данияра занесли раненого мужчину. Опять огнестрел. Раздели. Обтирания, обмывания, спирт, йод и на операционный стол.

Пока Даша трудилась над подстреленным, парни рассказали про пациента.

– Он пошел на склад, попросить еды, но его даже не подпустили к воротам. Он стал умолять, говорил, что семье нечего есть, а по нему выстрелили.

– Это склад в районе Старого Аэропорта?

– Да, он самый. Мы думали там военные, а там настоящие бандиты, – Данияр был вне себя.

– Да не кипятись ты так. Сейчас их друг от друга не отличишь. Что бандит, что полиция. Есть ствол, значит главный.

– Надо народ собрать и этот склад от бандитов освободить. Там много продуктов лежит. Столько людей накормим.

– Данияр, как ты думаешь, почему они стреляют без предупреждения? Да там наверняка десяток банд уже зубы обломало нахрапом захватывать. По секрету скажу, сюда военные идут. Мы по радио слышали. Так что всё будет нормально. Надо только подождать.

Пока мы с Вовкой помогали Даше, Игорь занимался подготовкой моей машины. На двери он наклеил Надины рисунки, красные кресты, вписанные в окружность на белом фоне. Снял с автомобиля колесо с неисправным электродвигателем, и сейчас ремонтировал его. Ещё сдвинул перекладины на рейлингах, открыв доступ к люку. Я никогда им не пользовался, а ему зачем-то понадобился.

_______________________________

[1] Спасибо большое.

[2] Российская космическая станция.

Собираться в дорогу начали рано утром. Решили не привлекать внимания к нашему отъезду. Дарья сказала, что продолжит приём больных, как обычно. Свой калаш Игорь оставил Женьке с наказом защищать женщин любой ценой, Наган был теперь у Даши, моя пятизарядка, как всегда у Вовки. С собой мы взяли только мой карабин и престижку. Старинное ружье я пока не доделал.

Данияр был предупрежден усилить охрану, легенда ему была рассказана такая, «мы едем забирать двух больных людей из аула». Парень воспринял это максимально серьёзно.

Выехали в шесть утра. Я за рулем, Игорь рядом. Улицы захламлены, но нам это не помеха. Громада легко переезжает по всякому строительному мусору и мешкам.

Сейчас уже нет никаких бандитов на дорогах. По дорогам бродят лишь одиночки. Интровертам, наверное, сейчас везёт. Наступило их время: пошарил, нашёл еды, унес в свою нычку. В этих постапокалиптических условиях, они должны чувствовать себя намного увереннее, чем те, кто инстинктивно тянется к сотовым телефонам, оказавшись в одиночестве. Если человек самодостаточен, он выживет.

Как смешно сейчас вспоминаются голливудские фильмы про жизнь после ядерной войны. Никаких домашних питомцев, как показывали в фильмах уже не осталось. Уже давно не видел кошек. А дворовых собак, тех, что отпустили добывать себе корм самостоятельно, часть перебили, часть издохли сами. Последний раз, пару блоховозов, плешивых и с огромными язвами на теле, я видел полмесяца назад. Группами, как в фильмах, бандиты тем более не ходят и не ездят. Ходить толпой опасно. Можно нарваться на отмороженного одиночку с огнестрелом, да и не будет никто рисковать жизнью и набирать толпой дозу.