Прошло ещё несколько дней. Лекарств действительно стало так много, что можно было открывать аптеку. Учет за ними строго вела Даша. Она попросила подключить к сети холодильник в столовой. Туда складывала лекарства, которые надо хранить в прохладе.

Кухонный холодильник Игоря был огромен. И это, не считая холодильного ларя. Двухдверный монстр, который раньше стоял на кухне, занимал теперь в бывшей столовой приличное место. Куда деваться? Лекарства у Дарьи всегда должны быть под рукой. Помещение, где мы раньше обедали и ужинали двумя семьями, теперь стало операционной. Большой высокий стол теперь был обтянут толстой клеёнкой, поднят выше и превратился в хирургический. Кухня дома отделилась привычной пластиковой шторой, там хозяйничал Владимир.

Самое замечательное, что из наших запасов продовольствия, мы ничего не истратили, а наоборот, приобрели целый угол, заваленный всякими консервами и пачками с едой. Чего там только не было! Вова питался исключительно из этих поступлений и был вполне доволен. Он аккуратно раскладывал на стеллаже всё по бакалейному списку, но каждый раз люди приносили что-то ещё, и приходилось пересматривать бывшие посудные полки. Пока из новых поступлений, в убежище мы взяли лишь пачку соли и соды.

Так прошло две недели. Дарья вела приём пациентов, мы с Игорем, день за днём закладывали кирпичами выбитые окна и замазывали все щели.

Наконец, наступил момент приятных слов от больного. Самый первый пациент, тот подстреленный старик, после очередной перевязки, с благодарностью поставил пакет перед нашей медицинской богиней.

– Спасибо за лечение, Даша. Мне уже намного лучше. Все теперь вокруг знают, что тут есть замечательный медик. Я рад, что познакомился с вами. Это всё, что у нас есть из лекарств. Если что-то нужно из еды, скажите, мы для вас достанем.

Дарья заглянула внутрь. Сверху лежало несколько плиток шоколада «Казахстан», а глубже, вперемешку находились ампулы и баночки с сухими препаратами, пачки с таблетками, длинные ленты разных шприцев и несколько банок глюкозы на самом дне. Многие уже просрочены или испорчены. Но она не подала вида.

Несмотря на то, что мужчина уже неплохо передвигался сам, его всегда и везде сопровождал старший сын Бахтияр. В этот раз он был многословен.

– Мы братья Балгасовы, берем вас под охрану, за то, что вы помогли нашему отцу. Это будет наша благодарность.

Меня напрягли эти слова. Просьбы об охране от нас никогда не поступало. Жаждущие лечения люди сами усмиряли любых недовольных, ставили в очередь или отгоняли. Тут всегда было довольно тихо, особенно после нашей показательной карательной операции. Наоборот, именно сами Балгасовы нарушили очередь, занося своего старика первым. Не нужна нам их охрана, мы сами можем за себя постоять. Посмотрел на друга, он вроде пропустил эти слова мимо ушей. Сейчас его занимала только радиостанция. Что-то с Женькой у них там не клеилось. Но с этого дня, однозначно, всё пошло по-другому.

Уже вечером мы заметили на мониторах, что появились блокпосты, перекрывающие все направления к нам. Братья и их подельники тащили пустые бочки, мешки с песком. Палатки. Их оказалось не мало. Эти крепкие парни жгли костры и организовали поочередное дежурство. С оружием недостатка у них тоже не наблюдалось. В их руках мы видели и ружья, и автоматы.

Но возникла проблема. Теперь, чтобы попасть к нам на лечение, люди проходили эти новоявленные кордоны.

Мы сразу заметили резкое сокращение поступления лекарств и еды. Люди добирались до нас почти с пустыми руками. К примеру, за упаковку таблеток димедрола, Дарья тратила на лечение ангины драгоценный пенициллин. Полка с продуктами тоже стала быстро уменьшаться. Мы ничего не могли понять. Люди постоянно стали говорить, что лекарства у всех кончились, а им самим нечего кушать. Кто же разграбил все аптеки и склады? Куда всё подевалось? Ну, раз так, то теперь нам пришлось помогать голодным людям. Вручали всем, кто пришел с пустыми руками, кому пачку гречки, кому банку тушёнки.

Настроение у Вовки вообще упало в ноль. В каждом клиенте Дарьи, он видел теперь потенциального претендента на свои съестные богатства.

Стало понятно. Максимум через две недели фонд взаимопомощи иссякнет. Значит, наша поддержка подошла к концу. Тратить стратегический резерв из убежища Игорь не согласится.

Неожиданно, ситуацию прояснил пожилой мужчина, который сопровождал хромающую женщину с костылем.

– Здравствуй айналайын![1] Помоги, моя дочка стукнулась, шишка на ноге растет.

Даша оперативно вскрыла гнойник, почистила рану, обработала, сделала укол. В тот момент я находился рядом, Вова отлучился наливать воды в баклажки, а Игорь работал в мастерской.

Дед, увидев, что его дочери не отказали, а напротив, оказывают квалифицированную медицинскую помощь, успокоился и тихо произнёс:

– Там Балгасовы никого не пускают к Вам. Требуют искать для них патроны. Автоматами махают. У них самих патронов мало. Еду и лекарства отбирают у всех за проход. Заставляют говорить вам, что всё уже кончилось. Я показал им, что несу таблетки, а на самом деле у меня есть вот это. Я не хочу отдавать бандитам. Вы только дочку вылечите.

Старик достал из недр своей одежды упаковку аспирина и сверток. Потом осторожно положил его на край стола. Развернул промасленную тряпку. Это был старинный револьвер, системы Наган и картонная пачка патронов к нему.

Я ответил ему на казахском языке:

– Не переживай дед, мы поможем твоей дочери. Приводи её каждый день на лечение. Мы ничего не скажем бандитам. Ничего нести не надо. Тебе будет бесплатно.

Узнав дополнительную информацию о наших защитниках, Игорь стал хмурым и серьёзным.

Вечером мы долго обсуждали, что делать дальше.

– Это натуральная группировка, а не братья. Я видел в камеру как они шмонают людей, – Женька кипел от негодования. – Какое право они имеют решать, кого лечить, а кого нет?

– Надо выйти и прогнать их! – Игорь был прямолинеен.

– А вы прекратите на время оказывать медицинские услуги, – в словах Татьяны было зерно истины. – Пусть люди сами решают, нечего вам туда лезть. Если ваши услуги им не нужны, все разойдутся, если не так, то они сами прогонят этих дармоедов.

Наконец, все достигли единого мнения.

Когда отец семейства Балгасовых, пришёл на очередную перевязку, Игорь сам вышел для беседы и у них состоялся разговор.

– Немедленно уберите все баррикады и освободите проход людям, иначе мы прекращаем лечение.

Хитрый предводитель начал торг:

– Какие вам нужны лекарства, говори, принесем. Или надо еды?

– Я всё сказал, – произнес друг. – Это твоя последняя перевязка. Больше мы не оказываем медицинских услуг никому.

– Мы же охраняем вас от бандитов! Поэтому тут сейчас так спокойно. Мои сыновья стараются. Днем и ночью следят. Уже давно бы вас ограбили или убили.

Игорь молча указал на дверь. Старик ушел, огрызаясь с явно выраженной злостью.

– Что он пробурчал вслед? – спросила Дарья.

– Смотрите, вам же будет хуже, – перевел я слова неблагодарного урода.

– Сволочь. Столько лекарств угробила на этого подонка, – метко выразила общее мнение наш врач.

Входную дверь, перевернув табличку, запер сам Игорь.

Время неспешно шло. Мы никуда не спешили и придерживались графика хозяина. Вечером, вместо совместной беседы, повадились играть в лото. На печеньки. Кто выиграл, тот забирает кон. Пару раз выиграл Женька, но печеньки грызли девчонки и Даша. Кто бы сомневался.

В запертую калитку и ворота непрерывно стучали уже два дня. Оторвали все таблички. Даже ручку. Кидали камни, но это стало бессмысленно. Окна были давно заложены кирпичами. Мы наблюдали за этой нашей маленькой Революцией. Перед баррикадами уже давно собрались люди с палками и трубами в руках. Что-то ожесточенно кричали Балгасовым. Зрел бунт.

Я устал объяснять по переговорному устройству, что пока не уйдут братья Балгасовы и не откроются улицы, лечение проводиться не будет.