– А кто тогда в доме так натоптал и всё раскидал?

– В ту первую ночь, когда мы уже спали в убежище, залезли в окно мародёры. Искали, чем поживиться. Я проснулся и смотрел в камеры. Мешать не стал, ибо сделать ничего не мог. Да и мы им толкового ничего не оставили. Расстроились, видимо, сильно, водку или еду искали. Но вот ведь подлецы какие, что они не смогли забрать, изгадили или сломали. Специально время тратили, трудились. Мастерскую, правда, почти не тронули. Видимо, сил уже не хватило. Перевернули только там мне всё вверх дном. Железки, станки. Но унесли сущее барахло: монтировки, отвертки и зачем-то напильники. Около работающего дизеля моего кружились как вороны, вроде тыкались, смотрели, но ничего ему не сделали. Он в надёжном железном ящике у меня там заперт.

– Теперь становится понятно, – сказал я, а сам осознавал, что ничего не понятно вообще.

– Пойдем, узришь, как мы тут обустраиваемся.

Игорь показал нашу мужскую казарму.

– Народа стало теперь поболе, потому разделимся таким макаром: тут будет наша спальня, – друг махнул направо. – Кроватей у нас нет, но матрасов точно хватит на всех. Комната весьма просторная, думаю, поместимся. А персональное ложе каждый может соорудить себе сам, да и полку для надобности.

Я лишь заглянул в наш будущий будуар. Всё так же, баулы и коробки. Ясно. Ближайшее время нам придется жить тут. Если занести наши вещи, непонятно даже, куда их складывать. А ведь на мне сейчас даже трусов нет. Вдоль стены, можно будет сделать стеллажи или сколотить ящики. Не знаю, дозволено ли теперь заносить материалы в убежище. Потом обсудим это с другом.

Мы пошли дальше через проходную комнату. Раньше эта часть подвала, как помню, была пустая. Сейчас она сильно преобразилась. Почти половину занимал здоровый, сколоченный из досок и брусьев стол. Казалось, такое изделие может выдержать вес слона. Он стоял вплотную к стене, застеленный клеенкой и заставленный остатками ужина. Бутылка лимонада, чайник, открытые банки консервов, хлеб.

– Вот, собрал мебель на скорую руку из того, что было, – будто почувствовав мои мысли, оправдался хозяин.

– Монументально, – похвалил я его.

Куча пластиковых табуретов, вставленных друг в друга, находилась под этим могучим сооружением. За самим столом сейчас сидела одна Надюшка и молча лопала кашу, запивая лимонадом. Разбросанная по плечам могучая коса, сохла на разложенном полотенце. Интересно, чем она её так намыла, белокурые волосы сейчас, будто светились.

–Теперь это столовая, а налево получается кухня, – продолжил хозяин.

Я заглянул. Около электроплиты уже орудовала моя супруга, готовила пищу для всех нас.

– Направо женская спальня. Мои девочки там сейчас почивали, но уже пробудились и скоро выйдут. Вот и всё наше скромное жилище. Конечно, тут тесно. Думаю, будет трудно, но мы должны справиться.

Наконец, вышли сонные Татьяна и Анастасия. Наши жёны обнялись и разревелись. Игорь рявкнул на них.

– Цыц, женщины! Подайте пример терпения отрокам!

Вроде притихли. Ясно, те же проблемы, что и у меня. Настя села рядом с Надей, налила себе лимонада. Девчонки о чём-то тихо заговорили между собой.

Пришла Дарья. Я представил новую девушку в нашем коллективе. Игорь задал ей пару вопросов. Она отвечала ему быстро, будто боялась не успеть с объяснением, потом села за стол и принялась с огромным интересом осматривать помещение. Чуть позже, совсем освоившись, она присоединилась к беседе женщин. Наконец, в столовую зашел и Женька. Настроение начало подниматься. Мы живы. Моя семья и семья друга! Как минимум! А ещё, мы в халатах на голое тело и тапочках, выглядели так по-домашнему, будто просто, как всегда, собрались за столом после бани и сейчас пойдем играть в бильярд или карты. А может, пойдем на террасу дачи у тестя, теплым июньским вечером пить чай из самовара. На душе потеплело.

Наконец, все сели. Я начал пересказывать, всё то, что случилось с нами, стараясь не забывать мелочей, коллектив дополнял забытые мной фрагменты. Теперь мы подшучивали над многими вещами , но это были невольные, нервные шутки, мозг старался откинуть страхи и пережитое. Ничего не поделать, так устроены люди.

Игорь внимательно слушал. Сейчас, я уже рассказал всем, что на зарядозаправке, где нашел канистру в подсобке, лежали мертвые тела. Именно тогда я понял, что точка невозврата пройдена. Сказал всем, что не испытываю никаких угрызений совести за двух убитых подонков, напавших на меня и мою семью.

– Но всегда надо оставаться человеком, – произнес друг.

Потом свой рассказ начала Даша. Я был удивлен её слогу. Тихий успокаивающий голос, когда она не тараторила, лился легко, будто журчал ручей. Можно было заслушаться. Что по сути и произошло. Её монолог никто не посмел нарушить. Почему-то в машине она так не щебетала.

– Это был очень яркий период жизни, полный удивительных и незабываемых моментов. Мой выбор стать врачом был сложным, но и вдохновляющим. Папа был ветеринаром, и я с детства помогала ему лечить крупнорогатый скот. В основном, коров, но были и лошади. Мы и сами держали в хозяйстве двух коров. У нас был большой дом и двор. У меня замечательные родители…

На этом месте Даша смутилась, её глаза наполнились слезами, однако она взяла себя в руки и продолжила:

– Я была единственным ребенком. Вообще, наблюдая за примитивными операциями отца над скотом, я планировала стать кардиохирургом. Папа меня поддерживал, но я не прошла по жёстким требованиям к этой профессии. Набрала мало баллов, не смогла поступить на факультет. Тогда мой выбор пал на врача широкого профиля. Тут мне повезло. Я поступила, наверное, в лучший медицинский университет России.

Учеба в академии имени Павлова, требовала огромных усилий и преданности будущей профессии, но я всегда знала, что это мое призвание. В процессе учёбы отсеялась почти половина учеников, но я смогла дойти до конца. Санкт-Петербург, с его великолепной архитектурой и культурным богатством, добавлял особый шарм моей учебной среде. Да, вокруг было много парней, я тоже не святая, но у меня была цель.

Всё свободное время я старалась отдать учёбе, чтобы оправдать надежды отца. Мои дни были наполнены лекциями, практическими занятиями и медицинскими исследованиями. Я училась у выдающихся профессоров и наставников, которые вдохновляли меня на стремление к знаниям и профессиональному росту.

Однако учеба не была единственным аспектом моей жизни в Санкт-Петербурге. Город предоставил мне возможность погрузиться в его богатую культурную сцену. В краткие моменты свободного времени я посещала театры, музеи и концерты, поглощала литературу и искусство, которые окружали меня повсюду. Санкт-Петербург приоткрывал свои двери для меня, и я никогда не переставала восхищаться его красотой и историей.

Там у меня осталась куча друзей и подруг, мне было очень жалко расставаться с ними, но я не хотела бросать родителей. А ещё, в Уральске, сразу после обучения, мне предложили очень выгодные условия работы.

Дело в том, что в любой косметологической клинике, если в коллективе нет дипломированного врача, не дают разрешения проводить никакие вмешательства в организм, кроме простых масок, массажей и прочего маникюра, педикюра. Это значит, нормальных денег не заработать.

Знакомая мамы взяла меня в штат своей новой клиники. Я приезжала буквально раз в неделю. Консультировала косметологов. Проводила простейшие косметологические процедуры. А мне платили зарплату фактически лишь за то, что я там числилась.

Денег стало хватать на всё, я купила машину, стала копить на квартиру. Задумалась о замужестве.

Но основная работа, моё призвание – помогать людям. Так я стала выездным врачом-терапевтом. В большинстве дальних поселков у нас не было докторов. Я жила в селе Подстепное, там у нас хорошая, большая поликлиника. Оттуда я и ездила в свободное время на вызовы по ближайшим деревням и поселкам, где нет своих медиков.