Мурашки бегут по всему телу, пока он продолжает трахать меня пальцами, как профессионал.

Мои легкие кричат, требуя больше кислорода, чем я могу втянуть только через нос. Голова начинает кружиться, но это совсем нежелательно, когда он загибает пальцы, поглаживая мою точку G.

Я опускаю глаза, когда он на мгновение закрывает их, и вижу заживающий порез на переносице.

Это и его синяки выглядят намного лучше, чем, когда я в последний раз видела его при свете. Но все равно это чертовски болезненно. Как, черт возьми, он сожрал меня прошлой ночью и не закричал от боли, одному хрену известно. Впрочем, я не жалуюсь, потому что это точно не помешало его выступлению.

Он слегка сдвигается за мной, в результате чего его твердый член оказывается у меня в руке. Я могу только предположить, что это не было случайностью.

Мои пальцы обхватывают его стальную длину так, как только позволяет ткань брюк.

Мой рот жаждет попробовать его на вкус.

— Блядь, ты только что сжала мои пальцы, детка. О чем бы ты ни думала, продолжай, — подбадривает он. — Блядь, — кричит он, немного громче, чем следовало бы, когда я сжимаю его пальцы, и мой оргазм вырывается вперед.

Вцепившись в мою шею, он крепко сосет, гарантируя, что все за пределами этого замкнутого пространства будут знать, чем я занималась и что я кому-то принадлежу.

Эта мысль не должна возбуждать меня так сильно, как она это делает.

— Да, Сирена. Кончи на мои пальцы. Отдай мне все и вспомни, как нам хорошо.

В ту секунду, когда его зубы касаются и без того чувствительной кожи моего горла, я взрываюсь.

Все мое тело бьется в конвульсиях между ним сзади и теперь уже скользким зеркалом спереди.

Мои крики заполнили бы всю кабинку, если бы не его рука, когда волна за волной наслаждение омывает меня.

Он не прекращает трахать меня до тех пор, пока не утихнут последние толчки моей разрядки, и когда он вынимает пальцы из моей киски, он отпускает свою вторую руку от моего рта.

Голодно втягивая воздух, я глубоко вдыхаю его, пока все мое тело содрогается от удовольствия.

Подняв руку, которая была внутри меня, Нико задерживает взгляд на моих глазах, раздвигая губы и посасывая два пальца, которые он только что использовал, чтобы снять с меня напряжение, слизывая мои соки со своей кожи.

— На вкус как моя, — рычит он, вытаскивая их.

— Ник—

Я вздрагиваю, когда его рука снова закрывает мне рот.

— Не спорь, Брианна. Ты моя. Я знаю это. И ты это знаешь. И всему остальному миру давно пора это сделать.

Я сужаю глаза, молча говоря ему, что он сумасшедший. Но он лишь угрожающе улыбается мне.

После долгих, мучительных секунд его глаза наконец покидают мои и обращают внимание на нижнее белье, висящее на перекладине справа от меня.

— Купи это, — приказывает он. — И все остальное, что захочешь.

Достав из кармана кредитную карту, он демонстративно засовывает ее под пояс моих стрингов.

— А потом я хочу получить твои фотографии во всем этом.

— Ты чертовски сумасшедший, и я не шлюха, — выкрикнула я, как только он отпустил мой рот.

Мой шокированный крик прорезает воздух, когда он поворачивает меня и прижимает спиной к зеркалу, обхватив рукой мое горло.

— Ты моя шлюха, Брианна. И если я хочу, чтобы у тебя было сексуальное белье, то так и будет.

— Я не твоя, — успеваю выдохнуть я, как он перекрывает мне доступ воздуха.

На его губах играет угрожающая улыбка.

— О, но это так. И чем раньше ты это поймешь, тем лучше.

— Ты уверен в себе. На прошлой неделе ты был более чем готов выбросить меня, как кусок мусора, — возражаю я, когда он слегка ослабляет хватку.

— Перестань врать себе, Брианна. — Он наклоняется ко мне, его нос касается моего. — Я не трахаю девушек дважды. Никогда. Но ты… я не могу насытиться тобой. Возможно, мне потребовался околосмертный опыт, чтобы взглянуть на это по-другому, а может, это был психиатр. Но что бы это ни было, теперь я это вижу.

— Я и ты. Мы неизбежны, детка. Твоя киска это знает. Теперь нам просто нужно, чтобы остальные были на борту.

Весь воздух вырывается из моих легких.

— Ты серьезно?

— Что? Ты думала, я шучу в своем письме? Это пришло прямо отсюда, Сирена, — говорит он, поднимая свободную руку и постукивая себя по груди, прямо над сердцем. — Теперь начни слушать свое и дай мне то, что мне нужно.

— Кто-то должен отправить тебя обратно в больницу, чтобы ты проверил свою голову.

Он снова улыбается, и, черт возьми, если это не заставляет каждую мышцу к югу от моей талии сжиматься.

Его свободная рука соскальзывает с моего бедра и освобождает мои запястья.

Мои руки падают на бок в тот же миг, как исчезают путы, и мне приходится бороться с желанием поднять их и потереть.

— Скоро увидимся, Сирена. — Он отпускает мое горло и делает шаг к занавеске, но останавливается и оглядывается через плечо. — Потрать мои деньги, детка. Что мое, то твое, да?

Я не осознаю, что затаила дыхание, пока занавеска не опускается на место, и я остаюсь наедине с воспоминаниями о том, что только что произошло.

19

НИКО

Как только занавес закрывается за мной, я встречаюсь с парой темных, растерянных, но таких же полных жара глаз.

О да. Она знает, что я сделал, и чертовски завидует.

— Какого черта ты делаешь? — шипит Джоди.

Я делаю шаг ближе, и ее глаза опускаются от моих к ремню в моей руке.

— Если ты причинил ей боль… — начинает она, но я быстро прерываю ее.

— Я не причинил ей вреда. Не так, как ей не хотелось бы, — язвительно заметил я. — Я просто пришел, чтобы доказать несколько моментов.

Ее грудь вздымается, когда она смотрит на меня, миллион и одна вещь, которую она хочет выплюнуть в меня на кончике ее языка.

— Продолжай, я могу это вынести. Я недостаточно хорош для твоей лучшей подруги. Я должен оставить ее в покое. Поверь мне, я знаю их всех.

Ее рот открывается и закрывается, прежде чем она наконец решает, чем мне ответить.

— Если ты еще раз причинишь ей хоть какой-то вред, я убью тебя голыми руками.

Ухмылка закручивается в уголке моего рта. — Как бы мне ни хотелось, чтобы ты попыталась, Джо-Джо, — поддразниваю я, — в этом нет необходимости.

— Ты слишком уверен в этом, — замечает она.

У меня сводит живот. Я никак не могу давать такие обещания. Во-первых, я чертовски опасен. Мне не нужны были недавние события, чтобы доказать, что я вспыльчив и нерационален, когда злюсь. Но, кроме того, моя жизнь не так уж и безопасна.

Выйти из квартиры может быть рискованно в любой день, не говоря уже о том, что мы находимся в состоянии войны с итальянцами.

Любой человек, связанный с нами, не говоря уже о тех, кто нам по-настоящему дорог, всегда находится в опасности. Им просто нужно решить, стоит ли быть с нами и рисковать.

Стелла и Эмми поняли это с самого начала. В их жилах течет кровь Чирилло. Калли всегда отчаянно пыталась освободиться от ограничений, на которых настаивала наша мать; мы с папой просто следовали ее требованиям, потому что почему бы и нет? Она моя младшая сестра — она заслуживала того, чтобы ее защищали от уродства нашей жизни. Джоди, возможно, потребовалось чуть больше времени, чтобы вскочить в повозку. Но, как и Стелла с Эмми, она — девочка Чирилло. Даже если никто из нас не хочет больше никогда упоминать человека, который приложил руку к ее созданию. Она одна из нас. Готова идти на войну с нами, за нас.

Но Брианна…

Она не такая, как они. Судя по досье Тео, она не такая.

Какая-то часть меня надеялась, что мы узнаем, что она как-то связана с нами. То есть, она все еще может быть связана. Не будет слишком большой натяжкой поверить, что, пока Джоанна крутила роман с Джонасом, ее младшая сестра тоже была связана с той же компанией. В конце концов, кто-то обрюхатил ее в четырнадцать лет. Кто бы ни был ее отцом, он может даже не знать, что у него есть сексуальная дочь, которая щеголяет по городу.