В отношении дневника Лэндеров необходимо добавить еще следующее. Оба брата во время путешествия вели каждый свои записи раздельно. Во время катастрофы, когда их каноэ было потоплено у Кирри, Ричард потерял свой дневник. У него осталась только записная книжка с пометками о пути от Раббы до места катастрофы. У Джона же впоследствии пропали его записи от Раббы до Кирри. Возвратясь в Лондон, братья решили опубликовать общий дневник их путешествия, объединив все сохранившиеся у них записи.

Таким образом, первая часть дневника содержит наблюдения Джона, вторая — записи Ричарда. Правда, и в первой части немало написано старшим братом, а Джон в свою очередь внес много интересной и ценной информации во вторую часть заметок. Написанные братьями отрывки очень четко различаются по стилю. У Ричарда — простой и ясный язык, у Джона — витиеватый и довольно сложный. По возвращении Джон, вообще склонный к литературному труду, значительное время провел над общим дневником при подготовке его к печати.

Ни одно путешествие XIX века в Западную Африку не имело таких огромных политических и экономических последствий, как плохо оснащенная и слабо подготовленная экспедиция Лэндеров. По значению с ней могла сравниться разве что первая (кстати сказать, тоже весьма плохо и скупо снаряженная) экспедиция Мунго Парка.

И правительство Великобритании «щедро» наградило смелых исследователей: Ричарду за «наиболее важные открытия века», сулившие британской торговле и промышленности миллионы и миллионы, выдали целых… сто фунтов. Так что ему, несмотря на совершенно расстроенное здоровье, пришлось вскоре по возвращении из Африки вновь поступить на службу в таможенное управление Ливерпуля, чтобы прокормить семью. А Джон вообще не получил ни пенса. Правда, через год Королевское географическое общество все же нашло возможным выдать братьям премию 50 гиней на двоих…

Спустя сто лет, в 20-х годах XX века, на острове Джебба на Нигере был сооружен обелиск, на котором высечены следующие слова:

«Мунго Парку, 1795, и

Ричарду Лэндеру, 1830,

которые исследовали Нигер почти

от его истоков и до впадения реки в море.

Оба умерли в Африке и для Африки».

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

На этом наш рассказ заканчивается. Но не потому, что путешествием братьев Лэндеров завершилось исследование Нигера. Как раз наоборот: именно в 30-е годы XIX века изучением великой реки занимались многочисленные экспедиции. И все они двигались с юга на север — от устья вверх по течению. Это направление, ставшее доступным европейцам позднее остальных, — лишь после появления в Бенинском заливе Африканской эскадры флота его величества, — надолго сделалось главным^[84]. Исследования на Нижнем Нигере продолжались, и все же это был уже совершенно иной этап: открытие реки для европейской науки уступило место колониальному «освоению» Нигера.

Как только стали известны результаты путешествия Лэндеров, британские купцы и промышленники, интерес которых к африканским рынкам стремительно возрастал, немедленно сделали из них практические выводы: в Ливерпуле была создана Компания по торговле с внутренними областями Африки. И уже в апреле 1832 года она обратилась к правительству, прося предоставить ей хартию, которая бы предусматривала для акционеров привилегии в торговле на вновь открытых землях, в эксплуатации их недр и даже… в управлении этими землями. При этом, понятно, никак не принималось во внимание, что там уже есть законные африканские хозяева, которые вовсе не нуждаются в европейских «управителях».

А в июле того же 1832 года компания отправила на Нижний Нигер большую экспедицию под руководством своего президента Мак-Грегора Лэрда, владельца одной из крупнейших судостроительных фирм страны. За два года из сорока восьми европейцев — участников экспедиции — погибли тридцать девять; в их числе был и Ричард Лэндер, которого Лэрд пригласил с собой. Но людские потери не очень волновали руководителя этого предприятия: ведь, несмотря на них, все же удалось не только подняться по Нигеру до Раббы, но и обследовать нижнее течение Бенуэ почти на сотню миль от устья.

Возможности торговли в этих областях превосходили самые оптимистические ожидания, и Лэрд весьма радужным образом оценивал результаты своего путешествия, предвидя колоссальные прибыли от будущих коммерческих операций.

Однако аппетиты тех, от чьего имени он говорил, вовсе не ограничивались захватом выгодной торговли пальмовым маслом, которое в те годы было главным предметом легального вывоза с побережья Бенинского залива (нелегально продолжали вывозить рабов, причем делали это в еще больших масштабах, чем до запрещения работорговли). Нет, Лэрд смотрел гораздо шире: «Нигер дает возможность контролировать всю Западную Африку. Поэтому я считаю, что цепь британских постов должна протянуться по Нигеру до Сегу, а оттуда — по Тимбо до Сьерра-Леоне и до Барракунды в Гамбии».

Не правда ли, эти слова из отчета Лэрда министру иностранных дел лорду Палмерстону довольно любопытно перекликаются с тем, что говорил за тридцать пять лет до этого, в 1799 году, на собрании Африканского общества сэр Джозеф Бэнкс, когда, упоенный успехом первой экспедиции Парка, он предлагал отправить из Гамбии к Нигеру пятьсот солдат, построить на реке форты и взять в британские руки всю торговлю по ней? Да, за эти десятилетия британская буржуазия не утратила ни алчности, ни агрессивности, скорее наоборот.

Правда, Лэрд допускал, так сказать, теоретически, что жители вновь открытых областей не проявят особого желания подчиняться незваным пришельцам. Но эта сторона дела не вызывала у него беспокойства.

«Даже если бы эти люди и захотели воспротивиться занятию нашими соотечественниками различных пунктов по берегам реки, — продолжает он, — они не в состоянии будут это сделать с достаточной эффективностью из-за раздробленности, царящей в их стране».

Программу, с такой похвальной откровенностью намеченную в этом отчете, купцы и промышленники Лондона, Ливерпуля, Манчестера, Бирмингема неукоснительно проводили в жизнь при полнейшей поддержке всех сменявших друг друга правительств своей страны. При этом если в 30-е годы одна за другой следовали торговые экспедиции в низовья Нигера, то в 1841 году была предпринята первая попытка государственной колонизации этих областей — под все тем же, хорошо уже нам знакомым лозунгом пресечения работорговли. Надо, впрочем, сказать, что люди, имевшие близкое отношение к африканским предприятиям британского правительства, не слишком серьезно воспринимали такие разговоры. Тот же Мак-Грегор Лэрд писал, что «об ее (работорговли) так называемом подавлении можно говорить… лишь в ироническом смысле». Но как предлог для проникновения в глубь Африки «борьба против работорговли» всех вполне устраивала.

Рука об руку с купцами и военными шли христианские миссионеры. После правительственной экспедиции на Нигер в 1841 году к ним перешли функции передового отряда колонизации. Конечно, было бы несправедливым обвинять в этом всех миссионеров подряд: среди них оказывалось не так уж мало людей, искренне считавших себя носителями слова божия и убежденных в благородных целях своей деятельности. Беда только, что не они направляли деятельность британских духовных миссий. И угроза независимости народов, живущих по берегам Нигера, не становилась меньше оттого, что в числе миссионеров были и субъективно порядочные люди.

Недаром так высоко оценивал заслуги миссий в распространении британских интересов на Нижнем Нигере лорд Палмерстон, многолетний министр иностранных дел и премьер-министр ее величества королевы Виктории. И не зря одной из первых мер африканских правителей, намеревавшихся оказать сопротивление британским захватам, бывала обычно высылка миссионеров со своей территории.

К началу 50-х годов прошлого века миссионеры, направленные в западные области современной Нигерии «Церковным миссионерским обществом» и сумевшие в довольно большом числе обосноваться в странах йоруба, начали бомбардировать правительственные учреждения в Лондоне письмами, в которых всячески подчеркивались на редкость благоприятные перспективы хозяйственного освоения англичанами областей по правому берегу нижнего течения Нигера. Авторы писем вполне отдавали себе отчет в том, что для реализации этих перспектив необходима соответствующая политическая обстановка, и как бы подталкивали британское правительство на создание такой обстановки.