В этом городе Кайе пробыл недолго, всего две недели. Но для измученного человека это были две недели спокойной и сытой жизни, какая редко ему выпадала за тот год, — да, путешествие длилось уже целый год! Сиди Абдаллах Шебир оказался не менее заботливым хозяином, чем ал-Хаджи Мухаммед. Рассказ о страданиях молодого «египтянина Абдаллаха» вызывал всеобщее сочувствие у самых богатых и авторитетных людей города, в кругу которых мнимый Абдаллах вращался. На родине, во Франции, Кайе ни до, ни после своего путешествия никогда не бывал в таком аристократическом обществе, как здесь. Его расспрашивали о жизни в Европе, о страданиях, перенесенных в европейском плену. Приходилось отвечать, хотя с гораздо большим удовольствием гость выслушивал рассказы хозяина и его друзей. От них Кайе и собрал первые сведения об истории Томбукту — некогда великого торгового города Западного Судана.
Эти сведения хоть в какой-то степени сглаживали то ужасное разочарование, которое путешественник испытал при виде Томбукту. Ведь город ни в чем не соответствовал тому образу, который создал Рене в своем воображении. Он оказался гораздо меньшим, чем предполагали в Европе. Не было ни высоких городских стен с башнями, ни роскошных дворцов и мечетей, — только постройки из сырцового кирпича, такого же безрадостного серо-желтого цвета, как и песок, на котором стоит этот город. Почти никакой растительности, всего одна огромная сейба на базарной площади. Беспорядочная сеть кривых нешироких улиц — ничего похожего на те громадные города Востока, о которых столько читал в свое время ученик булочника и шорника Рене Кайе. Оставалось утешаться тем, что тремя веками раньше Томбукту был и намного многолюднее, и гораздо богаче.
И в самом деле, город переживал свой расцвет в конце XV и в XVI веке, когда государи могущественной державы Сонгай, созданной народом, носящим то же имя, сделали из него важнейший культурный центр своих владений. Ученые Томбукту пользовались высокой репутацией во всей Северной Африке, а купцы этого города были самыми богатыми в Западном Судане. Нов 1591 году в Судане появилось войско марокканского султана, совершившее блестящий переход через пустыню. Марокканцы имели огнестрельное оружие, и великая сонгайская империя развалилась под натиском немногочисленного, но лучше вооруженного противника. Томбукту превратился в столицу марокканского наместника; потом наместники сделались фактически независимыми, но прежний блеск города так никогда и не восстановился. Он вырос на торговле, а торговля в XVlI веке сместилась на западное побережье Африки, где в поисках золота и рабов расталкивали друг друга локтями купцы почти всех стран Западной Европы. Число караванов, пересекавших Сахару, уменьшилось в несколько раз, и великий торговый город захирел.
Кайе не знал, что внешний вид Томбукту даже в годы расцвета не соответствовал тому, что писалось о нем в Европе. Только через двадцать пять лет после путешествия Кайе Генрих Барт первым из европейцев познакомился с хрониками, которые писали ученые Томбукту на арабском языке в XVI и XVII веках. В одной из этих хроник сообщалось, как марокканские солдаты, захватившие главные города сонгайского государства, удивлялись убогому, по их представлениям, облику царских дворцов и мечетей. «Последний погонщик ослов и Марракеше, — говорили они, — имеет лучшее жилище, чем царь Судана». Солдаты султана Мулай Ахмеда ал-Мансура были люди простые и не очень представляли себе, что в Западном Судане почти нет ни строительного камня, ни строительного леса, — а значит, неоткуда было взяться и традиции такого строительства, к какому они привыкли у себя дома.
Но если бы даже Кайе это знал, он, вероятно, гордился бы не меньше. Все-таки он дошел до легендарного города, и у него еще оставались шансы возвратиться и Европу. В нескольких десятках шагов от дома Сиди Абдаллаха, где жил путешественник, стоял другой дом — в нем двумя годами раньше жил «раис», то есть начальник. Этим арабским словом собеседники Кайе называли его соперника и предшественника — майора Лэнга. Майор хорошо запомнился им своим гордым и независимым поведением, а также невиданной еще в этих местах одеждой (он неизменно ходил в парадном мундире, показывая этим свой ранг посла его величества). Сиди Абдаллах и его друзья много и охотно рассказывали о пребывании Лэнга в Томбукту, и Кайе почел своим долгом воздать уважение мужеству и достоинству, с которым держал себя шотландец в совсем уже безнадежной обстановке. Но сравнение результатов путешествий своего предшественника и собственного — в особенности, если принять во внимание затраченные средства — позволяло ему гордиться своим успехом.
Однако успех успехом, а надо было уже подумывать о возвращении в Европу. Путешественник понимал, что бесконечно долго пользоваться гостеприимством Сиди Абдаллаха Шебира нельзя, а товаров на оплату обратной дороги почти не осталось. К моменту выхода из Томбукту Кайе располагал имуществом на двадцать пять пиастров — меньше, чем на двести франков. Поэтому следовало выбрать наиболее короткий и удобный маршрут домой. С самого начала пришлось отвергнуть идею возвращения на атлантическое побережье, хотя такой маршрут избавлял от перехода через Сахару, трудного и опасного в любое время года, но особенно тяжелого в сухой сезон, который как раз начинался. Кайе не без основания боялся, что на сотни километров по обе стороны от торгового пути в Томбукту уже распространилась история об «египтянине Абдаллахе». И ему было бы очень трудно объяснить, почему это вдруг он отказался от свидания с горячо любимой семьей и желает вернуться на побережье, к христианам, причинившим ему столько страданий. Конечно, можно было попробовать пройти севернее тех областей, через которые он сюда двигался, но и в этом случае риск оставался непомерно большим.
Еще соблазнительнее было попытаться спуститься по Нигеру до самого устья. Теперь, когда главная цель путешествия была уже достигнута, Кайе старательно собирал у своего хозяина и его друзей сведения о течении великой реки. Все соглашались на том, что через много дней пути можно по Нигеру попасть в страны хауса, но куда река направляется дальше, никто толком не знал. После всех этих разговоров у путешественника создалось не очень определенное впечатление, что где-то в хлусанских землях русло все-таки поворачивает на юг. И Кайе высказывает предположение, что Нигер в конечном счете впадает в Гвинейский залив, — предположение абсолютно правильное, которое подтвердится через несколько лет. Но проверить его путешественник уже не мог: такая экспедиция потребовала бы затрат, которые во много раз превышали его денежные средства. II от попытки решить заодно с загадкой Томбукту также и загадку Нигера пришлось скрепя сердце отказаться.
Оставалась только одна возможность: отправиться на север, через Сахару. По счастью, как раз в это время в городе собирался большой караван в Марокко, и Кайе решил к нему присоединиться. Снова путешественнику представлялся случай убедиться, насколько ему повезло, когда в Дженне он попал в дом ал-Хаджи Мухаммеда, который поручил его заботам своих друзей и Томбукту. Сиди Абдаллах Шебир сначала попробовал отговорить гостя от быстрого выхода в путь. Он предлагал Кайе задержаться в Томбукту, заняться торговлей и уже потом, накопив определенное состояние, двинуться в Египет (здесь в конечном счете действовал все тот же принцип: какая разница, годом раньше или годом позже!). Однако Рене отказался от любезного предложения своего хозяина, хотя тот и предлагал для начала помочь ему в создании собственного пела. Но «египтянин» слишком рвался соединиться со твоей семьей. Помимо всего прочего Кайе не был уверен, что ему удастся сохранять свое инкогнито бесконечно долго, так что лучше было уйти из Томбукту пораньше. И он сумел убедить Сиди Абдаллаха.
Тогда купец взял на себя все заботы о снаряжении тетя в трудное путешествие. Он выгодно, по местным понятиям, продал те ткани, что Кайе привез с собой из Дженне. Однако вырученных денег хватило только на покупку верблюда, и Сиди Абдаллах сам оплатил расходы на проводника — десять мискалей золота (около сорока двух граммов). Но и после этого Кайе пришлось бы отправиться из Судана совершенно без средств. И снова Сиди Абдаллах выручил Рене: он подарил ему необходимый запас продовольствия, покрывало, а самое главное — бурдюки для воды. Без подарка своего гостеприимного хозяина Кайе едва ли добрался бы до Тафилалета, южной окраины Марокко, В довершение всего Сиди Абдаллах снабдил его рекомендательным письмом к своим знакомым в Араване: он про сил их помочь путешественнику как следует подготовиться к самому трудному — переходу через Сахару.
