— Не только. Пусть, кстати, и мои молодцы поучатся с ней обращаться.

Архимед с гордостью оглядывал сооружение.

— Помнишь, — обратился он к Гераклиду, — то место в книге о равновесии, где я показал, что вес любой фигуры можно условно свести в точку? Это я здесь и использовал. Представь, всю эту махину может поворачивать один человек! Секрет в том, что она полностью уравновешена. Центр веса малого рычага приходится на его шарнир, а большой рычаг вместе с малым уравновешен относительно верха колонны. Поэтому машина сохраняет любое положение, какое ей ни придашь, и сдвинуть ее нетрудно.

Гераклид хотел было поподробнее расспросить о действии машины, но заметил, что учителя утомили разговоры, и промолчал.

Наконец появился Гиероним. Юный царь, окруженный большой свитой, выехал к войску на белом коне, под радостные крики толпы и приветствия воинов. Справа от него Гераклид увидел ганнибаловых послов — чернобородого смуглого Гиппократа и Епикида, похожего лицом на старшего брата, но светловолосого.

Гиероним с послами проехал вдоль строя. Когда они были у самого левого фланга, недалеко от того места, где среди военных стояли Гераклид с Архимедом, Гиппократа окликнул по имени какой-то воин. Гиппократ задержал коня.

— Радуйся, Ксантип! — воскликнул он. — Все же довелось нам встретиться! Как ты попал сюда?

— Два года прослужил у Филиппа Македонского, — ответил воин, — вернулся на Крит, а там приплыли вербовщики из Сиракуз — уговорили.

— Вот видишь, мы расстались чуть ли не врагами, а встретились соратниками, — сказал Гиппократ.

Приехавшие спешились и подошли к машине. Гераклид слышал, как Гиппократ рассказывал Гиерониму:

— Этот воин начальствовал над отрядом критских лучников, служивших Риму. Я окружил их у Тразиментского озера и взял в плен. Но Ганнибал воюет только с Римом, а не с его союзниками, и всех пленных, кроме римлян, отпускает на волю.

— Мог бы продать, — дернул плечом Гиероним, — или заставил бы вступить в свое войско.

— Но тогда они были бы его слугами, — ответил посол, — а нам нужны только друзья.

— Что ж, он поступил по-царски, — согласился Гиероним. — А теперь, Гиппократ, и ты, Епикид, полюбуйтесь, какие у меня есть машины!

— Непостижимо! — воскликнул Гиппократ. — Я не новичок в военном деле, но даже не подозревал, что такое возможно.

После церемонии знакомства и приветствий Гиппократ подошел к Архимеду и стал его расспрашивать о машине:

— Скажи, почему ты здесь взгромоздил одну качалку на другую?

— Да ведь эта машина — подобие руки, — ответил ученый, — а подумай, хорошо ли владел бы ты рукой, если бы ее взяли в лубок у локтя?

— Понимаю, — кивнул посол, — большой рычаг — плечо, малый — предплечье, но где же кисть?

— Вот стоит у стены, — показал Архимед.

К крепостной стене позади машины были прислонены огромные, в рост человека, железные клещи с загнутыми острыми когтями, похожими на якорные лапы.

— Сейчас машина налажена на сбрасывание грузов, — продолжал ученый, — но вместо груза можно подвесить эту лапу.

— Разреши, государь, показать в действии! — предложил Филодем, с обожанием глядя на Гиеронима.

— Показывай, — кивнул юноша.

Филодем отдал распоряжения помощникам, попросил всех отойти от машины. После некоторой суеты один из воинов, стоявших на площадке, укрепленной почти у самого верха колонны, крикнул, что все готово.

— В среднюю мишень бросай! — громовым голосом приказал комендант.

Все знали, что должно произойти, но все-таки отшатнулись, когда громадная машина двинулась. Со скрипом повернулась гигантская шея, вытянулся вперед клюв, и сооружение замерло, примериваясь. Движения механизма были настолько естественными, что он казался живым. Невозможно было поверить, что его двигают эти забравшиеся на площадку воины, и смотревшие ощутили легкий страх перед немыслимой машиной, словно она могла заартачиться и швырнуть груз не туда, куда надо. Но журавль чуть сдвинул вознесенный над площадью клюв и неожиданно выпустил груз, висевший на его конце. Зрители ахнули. Заостренная каменная глыба размером с хорошую свинью со свистом полетела вниз и врезалась в кучу песка. Над песчаной мишенью взметнулась пыль.

Толпа радостно заревела, а машина, освободившись от груза, грациозно вскинула шею и задрала клюв, словно бросая вызов небожителям. И сразу же трое воинов перешли с площадки на стрелу, быстро полезли по ней вверх, потом перебрались на клюв. Под их тяжестью машина послушно склонилась и, повернувшись вместе с ними вправо, коснулась клювом земли в том месте, где рядком лежали снаряды, такие же, как только что сброшенный. Стоявший возле них воин вдел в скобу звено цепи, вставил чеку, верхолазы спрыгнули с клюва и побежали к лестнице, чтобы вернуться на площадку.

Машина легко приподняла груз и замерла, готовая к действию.

— Да-а, — протянул восхищенный Епикид, — если эта штука попадет в корабль, то, пожалуй, проломит дно!

— Всего у нас одиннадцать таких машин, — сказал Филодем. — Сейчас мы собрали одну, но в случае надобности соберем все и расставим за стеной в самых опасных местах.

— А что делает машина с подвешенной лапой? — спросил Гиппократ.

— Захватывает и опрокидывает корабли, — ответил Архимед.

— А не опрокинется ли при этом она сама? — усомнился посол. — Шутка ли, сколько весит корабль!

— Ты, я вижу, искушен в механике, — улыбнулся ученый. — В самом деле, удержать такой груз непросто. Но я схитрил. Когда корабль захвачен и надо его приподнять, я тяну вниз свободный конец рычага, но притягиваю его не к основанию машины, а прямо к земле. Для этого вдоль стены в скалу заделаны кольца, на которых закрепляются неподвижные блоки полиспаста. Получается, что противовесом нам служит сама земля, а она-то потяжелее, чем корабль!

— Понятно! — воскликнул Гиппократ.

«Долго все это будет тянуться?» — думал Гераклид, с беспокойством глядя на учителя.

— Теперь показательные стрельбы! — приказал Гиероним.

Послышались команды, строй рассыпался, и воины побежали к лестницам и входам башен, чтобы занять свои места у метательных орудий, поставленных вверху на стене над морем.

— А зачем эти ниши в стене? — спросил Гиппократ, следивший за взбегавшими по лестницам воинами.

— Это тоже изобретение Архимеда, — ответил Филодем. — Кроме боевых площадок поверху, стена Сиракуз имеет еще бойницы для стрельбы из легких стрелометов.

Гиппократ обернулся к Архимеду:

— Клянусь, нет в мире механика и строителя, равного тебе!

— Прошу зайти в Львиную башню для подъема на стену, — пригласил Филодем.

Они зашли в ворота прямоугольной башни, украшенной фигурами стоящих львов. Башня не разделялась на этажи, и вошедшие оказались словно на дне глубокого каменного колодца. Наверху, под шатром крыши, светились проемы входов. К ним, опоясывая стены, вела убранная в ниши узкая лестница.

— Этой машиной, — Филодем постучал ногой по гулкому дощатому полу, — мы подаем на стену метательные орудия и припасы. Но она может поднимать и людей.

— Государь, — сказал Архимед, подойдя к Гиерониму, — нас слишком много. Машина может взять только десять человек. Прикажи остальным подняться пешком.

— Пешком? — раздраженно обернулся Гиероним. — Это еще Почему?

— Канаты испытаны грузом в тридцать талантов, — ответил ученый, — перегружать их нельзя.

— Ничего им не будет! — махнул рукой юноша. — Вон какие толстые! А тебе, Архимед, пора бы оставить привычку спорить со мной.

Гераклид похолодел от возмущения, но Архимед не обратил внимания на грубость царя и, не повышая голоса, повторил, что подниматься всем сразу опасно.

— Трусишь? — разозлился Гиероним.

— Государь, разреши сказать, — вступил Гиппократ. — Никто не пойдет пешком, если мы поднимемся в два приема. А мне очень хотелось бы поглядеть сверху, как будут подниматься остальные.

— Разве что так, — недовольно согласился юноша.

Несколько человек сошли с подъемной площадки, в том числе Архимед с Гераклидом. К Гиерониму подскочил Диномен и, склонившись, начал убеждать его, что поскольку машину построил Архимед, то его надо для надежности взять с собою.