— Иди ты на… — трясясь от злобы, начал было вставать со стула мужчина, но в моей руке уже был пистолет и характерный лязг затвора оповестил нас о том, что он упал на него обратно не просто так.

Уж не знаю, чем он так успел выбесить Мишон, но она сильно обрадовалась, когда этот дятел спалился на передаче сведений тем, кого мы сейчас собирались травить на манер тараканов. В общем, она категорически требовала данного гражданина пустить в распыл. И кто я такой, чтобы мешать необременительным женским прихотям?

Получив пулю по центру туловища, мужчина все ещё был жив, но не мог двигаться и говорить. Не убирая проверенную временем беретту, я выставил на стол диктофон и включил его. Как по мне, данное представление было избыточным и не очень конструктивным, но свою роль все-таки сыграло. В принципе, если бы не эта запись, я бы предпочел данного гражданина удавить где-нибудь по-тихому. Ну, или устроить шпионские игрища. Я в них не очень силен, но что-нибудь мы бы смогли изобразить. Однако черноволосый умудрился прямым текстом наговорить такого, что его речь можно было использовать в целях пропаганды. Это была просто конфетка, а не речь. Можно сказать, чувак раскололся до самой жопы. А ведь, казалось бы, работал он в ФБР, а это вам не хухры-мухры.

Диктофонная запись закончилась ещё минуту назад, черноволосый уже успел отойти в мир иной и я даже начал его выносить из помещения, а присутствующие на совещании вояки сидели с, откровенно говоря, красными щеками. Оно, знаете ли, очень неприятно услышать, как твой хороший знакомый обсуждает с врагом то, как именно и в какой последовательности тебя будут убивать.

— Наше поселение в моем лице вверило вам в руки наши жизни. То, что сейчас произошло, недопустимо. Но нашему обществу месяцы, а не годы. У нас не было службы, которая бы занималась подобными ситуациями. У нас ещё очень мало опыта, но это не умаляет того факта, что мы должны стремиться стать лучше и профессиональней. И теперь я вынуждена сказать вам вот что, — монотонным размеренным голосом вещала Мишон. — Мне известно, что кое-кто из нас подумывал о том, что его жизнь важнее жизни окружающих. Но к счастью только этот, безвременно погибший на своём посту, додумался так прогнуться перед врагом. Мне очень бы хотелось, чтобы тот, кому есть о чем рассказать, пообщался бы с Карлом, комиссаром нашего поселения. Напомню, что наше поселение ещё очень молодо, и оно ещё не разучилось прощать. На этом, я думаю, мы закончим это совещание.

<b>** Чуть позже **</b>

По одной из многочисленных тропинок Александрии, укрепленного поселения выживших, шли два человека. В одном из них мы могли бы без труда узнать того самого морячка, а второй мужчина хоть и присутствовал на том совещании, но никак себя не проявил для стороннего наблюдателя.

— И что ты об этом всем думаешь, старина Бэкус? — после продолжительного молчания спросил морячок.

— Я думаю, что мне стоит перевести свою семью сюда. Теперь в этом есть смысл.

— Семью? — откровенно говоря, растерялся морячок и переспросил: — Какую такую семью? Я думал, что ты одинок.

— На самом деле нет, — покачал головой мужчина. — Просто в отличие от вас, у меня с семьей не было укрытия и запасов. Поэтому я успел наглядеться всякого с начала этого апокалипсиса. Безумство толпы, банды отморозков и тотальная ненависть друг к другу. Веришь-нет, но я не испытываю злобы к зомби, ведь они честны с нами, они просто хотят нас сожрать.

— Ты прав, я не до конца понимаю, через что вам пришлось пройти, — согласился морячок. — Но, как я понимаю, ты не стал складывать яйца в одну корзину и пришел в Александрию в одиночку.

— Верно.

— И почему же ты вдруг решил, что твоей семье здесь место? — продолжил выпытывать морячок. — Неужели из-за сегодняшнего происшествия?

— Именно из-за него, — кивнул мужчина и пояснил свой ответ: — Наша, прости господи, джедайка, она человек неплохой, но одного этого не достаточно для того, чтобы руководить в наших условиях. И вот она срывается куда-то к черту на кулички совершенно не жалея дефицитного топлива. И неужели ты веришь, что она летала исключительно за этим пацаном?

— Допустим, — кивнул морячок. — И к каким же выводам ты пришел?

— Я думаю, что здравомыслящие люди в руководстве других анклавов решили объединяться. Уж не знаю, на каких условиях, и в каком виде это все происходит, но этот наш комиссар он явно проводит волю тех, с кем договаривалась наша джедайка. Заметил же, как она преобразилась? Да и пустой болтовни стало значительно меньше. Её явно проконсультировали в тех вопросах, в которых она разбирается плохо, и помогли с контрразведывательными мероприятиями. Да и откуда, по-твоему, какой-то сопляк может знать местоположение складов с запрещенным вооружением? О таком, знаешь ли, в газетах не писали. А если даже и писали, то я сомневаюсь, что в этих самых мифических газетах кто-нибудь стал бы публиковать поэтажные планы объектов. Так что да, друг мой. Если раньше мы были штыками, которые подпирали её трон, то теперь мы всего лишь государственные служащие и не более того. И это хорошо. Значит, если со мною что-то случится, о моей семье позаботятся.

<b>**</b>

Если бы все проблемы можно было решить с помощью ударов авиации и действиями спецподразделений, именно так бы все и поступали. Но даже в мое время актуальность обычных линейных частей не оспаривалась. Однако этот наш противник в этом отношении был целью идеальной. Всего лишь четыре стационарных цели, три аванпоста и, так называемое, святилище. Уж не знаю, какому наркоману пришло в голову назвать заводской комплекс святилищем, но черт бы с ним, если уж так сильно хочется, пусть называют. Я не против.

Так вот. Все эти цели, и в первую очередь святилище, имели одно замечательное свойство, а именно, они были доработаны для защиты от зомби. В общем, в условиях паники, все эти решетки, двери и заграждения начинали играть против своих собственных создателей. Качеством подготовки наших эрзац-войск я не обольщался, поэтому оба вертолета должны были действовать по одному и тому же плану. Они должны были отработать по одним и тем же целям последовательно. Каждая из машин должна была отработать по целям, игнорируя действия коллег. А то знаю я этих, не воевавших толком вояк. Только и умеют, что по дикарям издалека стрелять. Доверишь таким что-нибудь сложное, а потом хоть стой, хоть падай. Поэтому нет-нет, а резервирование было жизненно необходимо.

Но как я упоминал раньше, мечта многих состояла из двух компонентов. Из авиации и спецназа. Вот в роли спецназа я и должен был выступить. Собственно, основные ударные силы так называемых Спасителей, были за пределами укреплений. Фактически они располагались в нескольких часах хода от Александрии. Они же нам ультиматум выставили и ожидали нашего ответа. А так как ответ предполагался отрицательный, то и силы для нападения они уже подвели поближе. И если по стационарным целям Мишоновские зеленые человечки ещё могли отработать «дустом», то по ударным силам это было сделать очень сложно.

Попасть по этому табору было не так уж и просто, как казалось многим на первый взгляд. Ночью без специального оборудования попасть по не подсвеченной цели фактически невозможно. Днем же застать врасплох готового к подобному действию противника тоже фактически невозможно. Тут же не горы. И наблюдатели сводят на нет нашу карманную авиацию. Вот я и выехал в расположение противника под белым, так сказать, флагом.