Даже в таком оглушительном шуме каким-то образом я с легкостью могла расслышать слова волшебницы, эхом разносившиеся по полю, словно она вещала в мегафон.

— Не нужно плакать, малыш, — донесся до меня теплый, мелодичный голос Глинды.

Мальчику-жевуну, к которому она обращалась, было не больше семи-восьми лет. Он занимал малюсенькое сиденье на самом краю качелей. Судя по покрасневшему лицу и опухшим глазам, мальчишка только прекратил реветь и как раз готовился к очередному раунду, от которого его и пыталась отговорить Глинда.

— Все, что мы делаем, мы делаем на благо Страны Оз, — проворковала она. — Ты ведь любишь Оз, правда?

Малыш кивнул и, шмыгнув носом и вытерев слезы, снова принялся раскачивать качели. Тишину вновь заполнил металлический лязг. Моя голова загудела так сильно, что казалось, сейчас взорвется. Ладони невольно взлетели к ушам, чтобы зажать их. Однако это не возымело абсолютно никакого эффекта.

Наконец-то я могла нормально рассмотреть Глинду. Вблизи ее наряд оказался даже более необычным, чем издалека. Вместо прекрасного воздушного платья, описанного в книге, на Глинде было надето некое подобие доспехов: тонкие металлические лепестки складывались в юбку, а пурпурные драгоценные камни украшали грудь и талию, мерцая на импровизированном корсаже. Да, не совсем в моем вкусе, но впечатляло. Она казалась идеальной. Но все же какое-то непонятное тревожное чувство удержало меня, не позволив имени волшебницы сорваться с губ.

Что-то здесь было не так. Издалека Глинда казалась прекрасной, воздушной, неземной. Но вблизи становилось заметно: есть в ней нечто уродливое, неправильное. Что-то с лицом… Да, у Глинды были изящные, тонкие черты лица. Из-под сверкающей драгоценными камнями золотой короны ниспадали идеальные золотисто-рыжие локоны, а на губах сияла добродушная улыбка. Но улыбка эта… она — не знаю даже, как назвать, — была какой-то чересчур лучезарной.

Неестественно широкая и безумная, она растягивала рот волшебницы чуть ли не до ушей. Уголки судорожно подергивались, словно их пригвоздили. И даже когда женщина говорила, они не опускались. Ни на миллиметр.

— Что у нее с губами? — еле слышно поинтересовалась я у Звездочки, когда очередная волна грохота стихла.

Я аж подскочила от испуга, когда за спиной раздался хриплый шепот:

— А) это ВечноУлыбка и б) ты что, совсем рехнулась?

Обернувшись, я встретилась взглядом с яркими аквамариновыми глазами Индиго, взирающими на меня из полутьмы переплетения ветвей.

— Ты что, следила за мной? — прошипела я в ответ своей преследовательнице, а потом — любопытство все же взяло верх над раздражением — добавила: — И что такое ВечноУлыбка?

— Я не следила, — недовольно скривившись, отозвалась Индиго. — Просто нам было по пути. — Она замолчала. — Кроме того, разве я могу позволить тебе стоять тут и восхищаться Глиндой, словно она сейчас поцелует тебя в лобик и угостит печеньицем? Я вообще-то не такая черствая.

Она вытащила небольшой тюбик и продемонстрировала его мне.

— А вот это — ВечноУлыбка. Никогда ей не пользуюсь, но при себе такую иметь полезно, — сказала жевунья, снимая колпачок и проводя открытым тюбиком по губам, будто красила их помадой. И сразу же ее брезгливо сжатый рот растянулся в широкой безумной ухмылке, приклеившейся к лицу.

— Фу… — не удержавшись, выдохнула я.

— Согласна, — сказала Индиго. — Ненавижу ее.

Широченная улыбка жевуньи практически не дрогнула, когда она произнесла последние слова. Да эта вещица словно ботокс в тюбике! Индиго вновь провела им по губам, но теперь в обратную сторону, и на лицо ее вернулся привычный полуоскал.

— В городе все пользуются ВечноУлыбкой, а раз уж я туда направляюсь, пришлось запастись.

— В Изумрудном городе?

— Да, в Изумрудном городе, — передразнила девчонка. — Где же еще? Ну все, идем. Нельзя просто так здесь околачиваться — она в любой момент может нас учуять.

— Учуять? — переспросила я, искренне изумившись. — Она что, охотничья собака? И вообще, разве Глинда не Добрая Волшебница?

— Именно, — фыркнула Индиго. — Добрая. Будто бы это здесь что-то значит. Жаль тебя разочаровывать, но шикарные волосы, идеальная кожа и корона вместо остроконечной шляпы не отменяют того факта, что она — самая мерзкая сучка по эту сторону Изумрудного города. Серьезно. Поверить не могу, что рискую своей головой, чтобы вытащить тебя.

— Но… — начала было я.

— Никаких «но», — перебила меня Индиго. — Слушай, я даю тебе шанс. Хочешь остаться здесь и тешить себя надеждами, будто ей понравишься, — дерзай! А если все же предпочитаешь не быть убитой, иди за мной.

И она устремилась обратно к дороге, без труда лавируя в лабиринте колючих веток, словно их вообще не существовало.

Я немного помедлила. Глинда и Дороти — плохие? Все перевернулось с ног на голову, но в чем-то слова Индиго показались мне правдивыми. Я не хотела ей верить, однако не понаслышке знала, как редко желания воплощаются в реальность. А потому направилась следом за жевуньей. На дорогу я вышла уже изрядно потрепанной: толстовка превратилась в лохмотья, руки были исцарапаны. Индиго поджидала меня с привычно кислым видом.

— Не слишком обольщайся, — проворчала она. Тем не менее мое сердце чуяло, что где-то в глубине души девчонка радовалась новой попутчице. — Ты можешь добраться со мной до города, а там уже каждый сам по себе. Но все это время ты слушаешься меня, усекла? И так уже доказала, что у тебя напрочь отсутствует инстинкт самосохранения.

— По рукам, — согласилась я.

И оглянулась на так называемую Добрую Волшебницу, по-прежнему парящую в небесах. Разве можно попасть в Страну Оз и упустить шанс повстречаться с самой Глиндой, единственной и неповторимой? Это как поехать в Диснейленд и не сфоткаться с Золушкой! Думаю, не стоит уточнять, что мама никогда не возила меня в Диснейленд.

Я все еще колебалась, когда на плече яростно зашипела Звездочка. Легко было понять, что она пытается сказать. Так что с некоторой долей сожаления я все же отправилась вслед за Индиго. Порой просто стоит довериться инстинктам своей ручной крысы.

6

— Теперь-то ты мне можешь рассказать, что здесь происходит? — спросила я, когда мы продолжили путь по дороге из желтого кирпича.

— Она добывает магию, — пояснила Индиго тоном взрослого, в пятисотый раз объясняющего малышу, почему небо голубое.

Что-то я даже поняла. Вроде бы.

— Добывает? Но Глинда же волшебница. Разве у нее нет своей магии?

— Магии никогда не бывает достаточно, — раздраженно фыркнула Индиго. — Для Глинды точно и, уж конечно, для Дороти! Они перекапывают все вплоть до самой столицы и высасывают магию прямиком из земли. Думаешь, с какого перепугу земли жевунов превратились в такую помойку? Для существования Стране Оз нужна магия. Без нее все вокруг попросту умирает.

— Так магия типа… в земле?

Мне вспомнилась темная бездонная пропасть, поглотившая родной трейлер. Может ли она быть последствием раскопок Глинды? Если да, то, попади сюда представители Гринписа, они бы сказали Волшебнице Юга пару ласковых.

— Ага, — кивнула Индиго. — Вообще-то, она везде: берет начало в земле и просачивается наружу. Так почему бы тогда не выкопать ее всю и не присвоить своему королевскому величеству? И вот, нет больше магии. Конец. И жили они долго и несчастливо.

Я никогда не считала себя тугодумом, но вся эта история просто в голове не укладывалась.

— Хорошо, — наконец отозвалась я. — Еще раз. Ты говоришь о Дороти так, будто она все еще здесь, а не вернулась в Канзас. Но в этом как бы вся суть истории: «нет места лучше дома», и все такое.

Честно говоря, именно этот момент в «Волшебнике Страны Оз» мне никогда не нравился. Девчонку забросило в волшебную страну, а она мечтает только о том, как бы вернуться домой. Да, конечно, она скучала по родным, но, мне думается, тетушка бы только порадовалась, что племяннице удалось свалить из Канзаса. Лично я всегда считала, что Дороти стоило стукнуть каблучками и загадать что-нибудь получше возвращения в свое захолустье.