Ночь сегодня просто прелесть,

Сна ни капли на глазах,

Будет тихо, я надеюсь.

Полвторого на часах.

Чу! Шумок на небосводе,

Звезды выскочили в круг,

Замер я, и слышу вроде

Разговор среди подруг.

Точно! Крайняя хохочет,

И в ладошке прячет рот,

Будто ей в разгаре ночи

Рассказали анекдот.

Вот вторая рассмеялась,

Третья держится едва,

И седьмая зашаталась,

Будто кругом голова.

Выше, ниже, справа, слева,

Шум такой, что боже мой!

Веселятся непоседы,

Прямо тут, над головой.

Ай! Одна не удержалась.

Ярко вспыхнула — и скок! —

оступилась и сорвалась

искрой в дремлющий лесок.

Тот вздохнул, пошевелился,

приподнялся на бочок,

словно сон какой приснился,

Пошуршал и снова лёг.

Мой черёд! А как иначе?!

Я пошёл её искать.

Раз упала, это значит

Надо звёздочку спасать.

Поглядел у пня, в овраге,

У берёзы в рукаве,

На опушке под корягой,

Вот она! Сидит в траве.

Глазки в кучку, носик кнопка.

Крошка! Меньше воробья.

Налеталась? Ах, чертовка!

Нежно на руки поднял.

Улыбается, прижалась,

Засопела. Как дитя!

— Что, шалунья, посмеялась?

Головой качаю я.

Навострила лево ушко,

Пальчик в небо. Мол, туда,

Где сестрёнки-хохотушки.

Мне без них беда-беда.

Что ж, киваю ей с улыбкой:

— Знаю, знаю! Не впервой.

У меня таких вот прытких

Уж десяток за спиной.

Ну, держись! И — хоп! — с

размаха

Кинул кроху прямо вверх.

Та зажмурилась от страха,

И взлетела выше всех.

Вот, сбываются желанья.

Подмигнула мне: — Привет!

— Доброй ночи! До свиданья!

Я рукой машу в ответ.

Никакого с ними сладу,

Вновь смеются там и тут,

Я пойду, дежурить надо,

Вдруг другие упадут.

Приходите, рады будем,

Посидим, чайку попьём,

Ночи светлые в июне,

Мигом звёзды соберём.

 РИМСКАЯ НОЧЬ  

Стихает Рим. Смолкает перезвон

Его базилик, гомон узких улиц.

Степенно охраняют вещий сон

Египетские стеллы в карауле.

Над Пинчьо умирающий закат

Зажёг звезду, и в море городское

Бросает якоря ночной фрегат,

Сменяя гвалт безмолвием покоя.

Но сердце неуёмное в груди

Молитву шепчет девственной Марии,

И верит, непременно прозвучит

Неясный звук священной литургии.

В ответ, касаясь звёзд и облаков,

Души мятежной вечное плацебо

Злачёными крестами куполов

Скребёт во тьме сиреневое небо.

 РИМСКОЕ УТРО  

Урчит желудок римского жилья,

Вокзальными гудками и шипеньем

Во чреве городского бытия,

Омытом переливами дождя,

Шагов по травертиновым ступеням.

Спешит, снуёт, торопится народ,

Едва ли успевая удивиться,

Как алым зажигая небосвод,

Раскинулся божественный восход

Крылом любви над утренней столицей.

Забавна равнодушность суеты

И бренность человеческих стремлений,

Когда на жизни мятые холсты

Господь бросает с дивной высоты

Непреходящей вечности мгновенья.

 СЕНТЯБРЬ КАК СОН  

Хочу призвать ушедшее

назад,

Наполнить влагой чрево

белых туч,

Одеть деревья в жёлтый

листопад,