и ретивы,

и никаких сомнений нет,

что в этой страсти торопливой

любовный кроется сюжет.

 ИСКРА  

Я оставил утехи безумства,

Я покинул обитель мечты,

Я отдался стремлению чувства

И соблазну его красоты.

Я мгновением был очарован

И беззвучною песней молитв,

Где сомнения ложное слово

Для души ничего не сулит,

Только малая искра надежды,

Будто свет одинокой звезды,

Мимолётным видением брезжит

На серебряной глади воды.

 КОЛЫБЕЛЬ  

Тучка присела на краешке крыши,

Рядом присела Луна.

А над печною трубою и выше

Звёздная спит Тишина.

Шепчутся Тучка с Луною о чём-то,

Глядя, как небо, точь-в-точь,

Будто глазурью огромного торта,

Густо укутала Ночь.

Мир одинокий, усталый, безбрежный

Лёг в колыбель Тишины

И потихонечку слушает нежный

С Тучею шёпот Луны.

 ЁЖИКИ  

Говорит один другому

милый ёж:

— Эй, приятель,

ты куда сейчас идёшь?

Тот, загадочно качая головой,

отвечает:

— Я сейчас иду с тобой.

И друг дружке

что-то хитрое шепча,

оба дальше побежали,

топоча,

а спешат они так весело куда,

не узнаем мы, наверно,

никогда.

Знаю только, что идти весенним днём

Очень радостно и весело вдвоём.

 ЩАС БЫ ЛЕТА!  

Щас бы лета! А, ребята?

Хлоп! И ясный день пришёл.

Чтоб с утра и до заката

В речку прыгать голышом.

Вместо слякоти весенней

Травка, зелень, все дела.

Или уж, по крайней мере,

Чтоб черёмуха цвела.

Можно б в летней телогрейке

Да под щебет соловья

Семки щёлкать на скамейке,

Вдаль задумчиво глядя.

Развели б костёр, картошки

Свежей в углях напекли,

И с весёлою гармошкой

Песни б пели до зари.

Чем не жизнь! Одна забава.

Но пока что не везёт.

А ведь как бы кучеряво,

Если б лето — круглый год.

 ОДНАКО  

Запах липко, дуб ветвисто,

Солнце, тучи разгоня,

И синицы, как монистом,

Перламутрово звеня,

Все тревожат день весенний.

И не брезгуя грехом,

В лужах палькаются тени

Откровенным нагишом.

Кто щебечет, кто стрекочет,

Кто, сурьёзный сделав вид,

Что-то глупое бормочет

Про дурацкий простатит.

Это я. Извольте видеть.

Чтоб задора не терять,

На весну ругаюсь, сидя

На завалинке опять.

Если думали, к досаде

Вновь разохался, то зря.

Это я не злобы ради.

А тихонько и любя.

Но недолго. Кличет бабка.

Я: «Сейчас-сейчас», — в ответ.

Побегу скорей, однако.

Знать, нажарила котлет.

 ЕЩЁ ЗИМА  

Наотмашь, словно горькую обиду,

И люто, как свинцовую шрапнель,

Зима бросает снежную хламиду

На чистую весеннюю постель.

Рука её костлява и жестока,

Глаза остервенело холодны,

Свирепое безумие порока

Грозит застыть безмолвьем ледяным.

Но что-то в этой злости беспощадной,

В гримасе измождённого лица,

Наполненного болью и досадой,

Даёт понять предчувствие конца.

 НУ, ЛЮБОВЬ, И ЧТО?  

Моя любовь, как лунный трактор

И шмель, что лазит по цветам,

Без перерыва и антракта

Жужжит и пашет. Но не там.