Желанный отдых посулив,

А после звёздные лампады

Развесит в зеркале земли.

И, вскоре полчища ромашек

Рассеяв в купол синевы,

Обнимет ночь и ей в кармашек

Подсунет краешек луны.

Наутро ссыпав землянику

В ладонь с пологого холма,

Умчит сквозь лето ланью дикой

На запах детства и тепла.

Июль случается внезапно,

Чуть прикоснувшись, как в раю,

И в сердце бьёт печалью сладкой,

И шепчет: «Я тебя люблю».

 В ТИШИНЕ…  

В тишине стою и курю сигару

На боку ночном у земного шара,

На другом боку — ты, мечты и лето,

И глаза твои голубого цвета.

Там твоя жара, тут моя прохлада,

Одному вина, а другой пощада,

Будто два крыла одинокой птицы,

Или две не сложенных единицы.

По прямой — никак, по кривой чуть больше,

Самолёт — полдня, кораблями дольше,

У меня — снега, ты — поближе к югу,

Только мы с тобой… не нужны друг другу.

Так. Сижу в ночи и курю сигару,

За окно смотрю и, вздохнув устало,

Забываю нас, а лучи рассвета

Греют бок земли голубого цвета.

 ЗАДУМЧИВЫ  

Задумчивы над лесом облака,

Задумчива рябина на холме,

И даже кот, задумался слегка,

Подёргивая лапами во сне.

Задумчив дом бессонным огоньком,

Звезда, что с небосклона сорвалась,

Ночная тень над крохотным селом,

В реке ещё не пойманный карась,

Качается в раздумиях гамак,

И жёлтый свет под старым фонарём…

О чём они задумались? Да так,

Наверное, мечтают о своём.

 БЫТЬ МОЖЕТ  

Быть может, счастье — не награда,

Не орден важный на груди,

Не славословная тирада,

И не итог в конце пути.

Но случай! Редкий и нежданный,

Украдкой брошенный судьбой,

Порою пуст, порою странный,

А то и вовсе — никакой.

Лишь тень зари на небосклоне,

Лишь сон, дыханием согрет,

Пушинкой сядет на ладони,

Ещё мгновение и… нет.

 ОП-ПА!  

Разбежались две козявки,

Прыг! — с высокого крыльца,

И теперь лежат на травке,

Перемигиваютца.

Как-то искру папироска

Потеряла в бороде,

И теперь моя причёска

Ходит в полной наготе.

Жили-были две вороны,

Обе вовсе без хвоста,

Потому что в их кальсоны

Он не помещаетса.

 ДЕРЕВЕНСКИЙ СЦЕНАРИЙ  

На взгорке мелкотравье стелет мягко

Осенний увядающий узор,

Отсюда все — малявки и козявки,

А я как театральный режиссёр.

Запрятал крыши, тропки и поляны

Под ворох опадающей листвы,

Накрыл сады густеющим туманом

И запахом картофельной ботвы.

Отправил солнце выспаться за речку,

Оставив блик церковного креста,

Включил дымы белёсые из печек,

Смотрю, любуюсь. Тишь и красота.

А вон и малахольный дядя Петя

С цигаркой недокуренной сидит,

И в сумерках качает тёплый ветер

Берёз провинциальный реквизит.

Не драма, не комедия, скорее

Из детства что-то давнее. Не жаль.

Моим воспоминаниям милее

Подёрнутая дымкой пастораль.

Сценарий незатейлив, лилипутен,

Актёры не выходят на поклон,

И зал, как был, по-прежнему безлюден,

Лишь ночь бросает тень на небосклон.

Луна глядит, как мёртвая царевна,

И после пересолнечного дня

Блаженно спит усталая деревня

Как будто на ладони у меня.

 ЧУЧА  

Чуча жил в своей квартире,

Ел картошечку в мундире

И поглаживал бока