И со звоном хлопнул о прилавок мелочь.
— Все? — почему-то удивилась женщина в будочке.
— Все, очаровательная моя, — настойчиво воскликнул клетчатый. — И быстренько. Быстренько! Очень пить хочется.
— Не томите, тётя, — пробасил кот.
— На вас хватит, — на этот раз обиделась продавщица, пересчитала деньги, отщёлкнула лишним пятаком и выдала емкости с теплой жидкостью.
Бегемот, перестав насвистывать мелодию, напоминавшую модный фокстрот, ловко увел одной лапой пятак, а второй подхватил сразу пару стаканов.
Оба выдули нарзан, громко икнули и, бодро кивнув друг другу… растворились в воздухе.
А женщина расслышала только:
— Ни пуха, граф.
— К черту, князь.
Озадаченно оглянувшись по сторонам, она хмыкнула и без всякой причины заскучала.
Но заметьте, ни один из тех, кто разговаривал с нею только что, ни Берлиоз с Бездомным, которые появятся буквально через минуту и получат по стакану абрикосовой, не обратили внимания на одну действительно странную вещь. И, хотя, откровенно сказать, было уже поздно, странность эта состояла в том, что правый глаз хозяйки будочки был откровенно чёрен, а левый, в противоположность ему, поблёскивал зеленью…»
УТРО В СЕН-МАЛО
Я заказала шампанское и, как только официант принёс бокал, вид крохотных серебристых пузырьков невольно отправил воспоминания на южный берег Ла-Манша. «Женщины не стареют. Просто некоторые из них время от времени в этом сомневаются», — фраза сама собой всплыла в памяти.
По пути угодила в ужасный ливень, поэтому в Сен-Мало добралась затемно. И, вынуждена была отметить, город не проявил ни капли радушия. Зимние непогоды, уходя на север, ещё напоминали о себе приступами разочарованного гнева. И в этот вечер бешеный ураган гнал со стороны Атлантики огромные морские валы, круша их один за другим о высокие стены набережной, а дождь хлестал по крышам и мостовым, придавая окружающему сумрачный вид. Поэтому от стоянки до гостиницы я добиралась бегом.
Фойе оказалось тихим и уютным. Витражное окно, выходящее во двор, ещё слегка вздрагивало под порывами ветра, но тепло и мягкое освещение уже растворяли тревогу уличного негостеприимства. Вежливый голос портье переключил внимание на более приятные вещи.
— Добрый вечер, мадмуазель.
Молодой человек, одетый в строгий, но плохо отглаженный костюм, вышел из-за стойки и принял мой рюкзак. Расправившись с зонтом, я выудила из сумки чудом оставшиеся сухими бумажные салфетки и кое-как вытерла руки.
— Добрый вечер. Надеюсь стоимость этого дождливого кошмара не входит в счёт.
— Нет, это совершенно бесплатно, — заулыбался юноша. — Заказ?
— Да. Booking.
Портье с лёгким кивком принял мой паспорт, пристроил скромный багаж возле широкого кожаного кресла и вернулся за стойку.
— Один момент.
Через минуту, позвякивая ключами, я поднялась в номер. Окна гостиницы выходили на океан, поэтому буря стала слышна более отчётливо. Неугомонный рокот и глухие удары волн упорно штурмовали берег.
Я разделась, приняла душ и, завернувшись в халат, зарылась в одеяло. Божечки! Что за наказание? Ведь приехала всего на два дня. Надеялась на тихий вечер с чашкой кофе в лучах заката. Вместо этого — полюбуйтесь! — пришлось принять снотворное и ещё целый час пытаться заснуть под грохот канонады.
Начало нового дня оправдало самые лучшие ожидания. Гнев непогоды исчез как по волшебству, не оставив и следа, кроме разве что слегка влажной мостовой.
Розовые отблески зари и необычайная тишина, задолжав мне чашку кофе, расплатились за вчерашнее безобразие великолепной утренней свежестью. Не важно, что именно, особенный воздух или перемена погоды сыграли свою роль, но выспалась я отлично. И, одевшись потеплее, решила позавтракать где-нибудь поближе к океану.
Улица сама привела к огромной стене старого города, которая отделяет здесь жилые дома от полосы прилива. Поднявшись по каменным ступеням, я очутилась на широкой балюстраде могучего укрепления, что служило одновременно и набережной для прогулок, и крепкой защитой от океанских прибоев. Город бывших корсаров сумел о себе позаботиться. Здесь, наверху, уже пригревало солнце, выглянувшее над крышами зданий. Серая пелена облаков, отдалённо напоминая о причудах ночного ненастья, теперь сиротливо ютилась у самого горизонта, а воздух наполняли редкие крики чаек и совершенно потрясающая прозрачность, какую приносит на сушу прохладный бриз.
Насколько хватал взгляд, балюстрада была пуста. До начала туристического сезона оставалось ещё не менее трёх недель, поэтому мне представилась возможность насладиться великолепными видами в полном уединении. С одной стороны расстилалась широкая полоса отлива, уже наполовину оголив песочные пляжи, с другой тянулся длинный ряд городских зданий, на вид крайне суровых и аскетичных. Словно тёмные кряжистые великаны, они зорко глядели окнами в рассветную даль и чем-то напоминали солдат осаждённой крепости, плечом к плечу занявших круговую оборону.
Метров через сто, стена повернула направо и песчаный пляж сменился на скалистую отмель, кое-где покрытую пучками бурых водорослей. Идеальное прибежище устричных колоний. Моя догадка тут же подтвердилась — в воздухе появился характерный, чуть тяжеловатый запах множества моллюсков, а крики чаек превратили тишину в беспокойный гвалт. Я ускорила шаг. За следующим поворотом ждал приятный сюрприз. На втором этаже здания, стоявшего фасадом к набережной, на уровне чуть выше самой балюстрады расположилась крохотная, ярко освещённая веранда с незатейливой надписью « C a f e ». А между столиками прохаживалась официантка, расставляя приборы.
Я приветливо замахала рукой, в надежде, что она обратит внимание. Девушка заметила и помахала в ответ. На мои жесты: «Вы открыты?» она утвердительно кивнула. Оставалось только спуститься со стены, перейти дорогу и оказаться перед высокой парадной дверью, над сводом которой выступал вырубленный из камня рыцарский щит с начертанной на нём пентаграммой. Камень чем-то напоминал древний герб, которым обычно украшают стены особняков состоятельные горожане. Или пираты в отставке. Я толкнула дверь и очутилась в маленьком холле. Справа примостилась узкая лестница на второй этаж. Её скрипучие деревянные ступени, покрытые пёстрыми плетёными ковриками, привели, наконец, к желанной цели.
Лучшее место для завтрака трудно представить — розовый свет заливал бескрайнюю морскую даль, небо принимало всё более светлые оттенки, а в нос ударил запах кофе и круассанов. Навстречу вышла хозяйка.
— Доброе утро!
— Доброе! Приятно, что вы уже открылись.
— Мы ранние пташки, — с улыбкой откликнулась девушка. — Начинаем в шесть. Зато единственные на всём берегу. Кофе?
— Да, пожалуйста. Стакан воды… и ещё чизкейк.
«Гулять так гулять!» — подумала про себя.
Тут обнаружилось, что у меня имеются соседи. На противоположной стороне веранды, неспешно беседуя, расположились две пожилые дамы. Обе прервали разговор, повернули головы и молча кивнули.
— Доброе утро! — прошептала я и устроилась за ближайшим столом.
С аппетитом отведала угощение, а чуть позже, поверх края кофейной чашки, внимательно рассмотрела своих случайных визави.
По акценту — местные, из Бретани. Сухие, прямые, как пасхальные свечки. Невооружённым глазом видно, что на двоих, да простят мне такое слово, бабулькам немного за двести. Но этот факт ничуть не смущал пожилых леди. Более того, судя по элегантной внешности, ухоженным причёскам и со вкусом сделанному макияжу, был полностью проигнорирован. Речь, как стало понятно по долетавшим до меня словам, вообще шла о видах на летнее путешествие в Прованс и шляпках предстоящего сезона.
Дама справа, та, что в клетчатом жакете строгого покроя и с нежно розовым платком на шее, выразительно кивала крючковатым носом, излагая настойчивые возражения против посещения Ниццы. При этом плавно дирижировала пальцами одной руки, унизанными золотыми кольцами, а во второй держала наполненный до половины высокий бокал.
