Бедный Аллик! Твои проблемы перенеслись через столетие.
А вот конец письма от «интеллигентной дамы», 32 лет, интересной внешности, которая ищет обеспеченного москвича от 40 лет: «Отвечу только на подробные письма и не скоро».
Вот так, тут не забалуешь.
Потом хлынул ливень.
А я так готовился к фотосъемке Успенского и Дмитриевского соборов! Вместо этого – пробежка под зонтиком до входа в собор, предупреждение, что фотосъемка в соборе запрещена (почему?) и рассказ Ильи о мощах Александра Невского, от которых во Владимире осталась один палец. И еще фрески Андрея Рублева. Страшный суд у Рублева совсем не страшный, Христос улыбается, и приветливо машет рукой, апостолы – блондины, совсем не похожие на греческих с крючковатыми носами. Светлая у Рублева живопись. Она говорит о хорошем, не пугает.
И все!
Я уезжал из Владимира с чувством глубокого неудовлетворения. Там надо провести минимум три дня, чтобы почувствовать город и его историю. Это моя вторая поездка. Первая была на машине, в час небывало-красивого заката. Соборы казались золотыми, пойма Клязьмы погружалась во тьму. Все казалось нереальным, из другого мира. Я смотрел на это чудо и дал себе слово, что вернусь. Впереди была еще долгая ночная дорога в Москву, и мне пришлось уехать. Тот волшебный вечер был давно, а в конце этого дождливого дня я вдруг понял, что он, несмотря на дождь, лучший в поездке – монастырь в Боголюбове, остатки замка Андрея, храм на Нерли.
А Владимир? Ладно, вернемся еще разочек, Какие наши годы!
Илья попрощался с нами, Денис задремал, Эдик включим кинофильм «Девчата». Мы ехали в Александров, в резиденцию Ивана Грозного.
Александров
«Кремль Александровской Слободы – гордость России» – гласила табличка около крепостных стен, покрашенных в белый цвет.
Гордость России распространялась только до обочины дороги. На другой стороне стоял покосившийся деревянный дом с магазином «НатурПродукт», который гордостью явно не являлся. Парковка около кремля была забита дорогими и чистыми машинами. На их фоне наш автобус выглядел серой мышкой.
– Мы перенеслись из 12-го в 16-й век, – сказал Денис. – Сегодня у нас день Ивана Грозного и опричников.
Да, Александровская слобода семь лет являлась центром опричнины. Тут, угрозой отречься от престола, Иван Грозный получил абсолютную власть, освободил себя от нужды согласовывать казни с церковью, создал опричнину. Тут искали знаменитую библиотеку царя. Тут умер или был убит его сын Иван – единственный стоящий наследник. Только после его смерти в 1581 году Иван Грозный навсегда покинул слободу.
Уже потом, приехав домой, я посмотрел картины художников, описывающих жизнь Ивана в слободе. Сводчатые потолки, анфилады комнат, царский трон, на который Грозный посадил боярина Федорова, а потом с удовольствием его зарезал.
Трон напоминал большой деревянный резной стул с подлокотниками.
– Это копия, – сказала гид. – Оригинал находится в Оружейной палате.
Потолки и стены густо замазаны белой краской и если бы не остатки резьбы по камню, то дворец Грозного был бы похож на больницу. Древние фрески, изображенные на картинах, отсутствовали. Жаль, что я не спросил, куда они делись.
Во дворе слободы все церкви и дома тоже покрашены в белый цвет. На фоне зелени это смотрится весело и красиво, но во времена Грозного такого не было. Покровский собор, например, построен из красного кирпича с белокаменными украшениями. Ладно, имея воображение, легко изменить цвет любой стены и покрыть ее фресками. Зато сейчас легко все обновлять – взял краскопульт помощнее, и через день – блеск и красота!
Московский Кремль и Александровская Слобода строились практически в одно время. Но в Москве высокие стены Кремля стоят как новые, а в Александрове они покосились и удерживаются огромными треугольными подпорками. Тут явно строили наспех, без всяких итальянцев и прочих бусурманов. Это не раздражает и, если забыть про белую краску, то вызывает уважение к русским зодчим.
Мне жаль, что ничего не осталось от белокаменного Московского Кремля, построенного при Дмитрии Донском. Конечно, современный итальянский вариант лучше, но было обидно увидеть на стенах замка Скалигеров в Вероне оригинал знаменитых кремлевских зубцов. Ну, это так, эмоции, конечно. К Ивану Грозному это отношение не имеет. Его заслуга – Собор Василия Блаженного (Покровский) на Красной площади. По преданиям, его проектировали русские зодчие. Ходят, правда, слухи, что и там присутствовал некий итальянец, но мало ли какие ходят слухи.
– А сейчас посмотрим на ужасы опричнины, – сказала гид и мы спустились в мрачное подземелье.
Там в колодках сидел «враг народа», а над ним, около очага с углями возвышался суровый, но справедливый палач.
Опричнина. Я много читал про нее, но до сих пор не могу понять – было ли это благом или несчастьем для Руси. При Сталине все было ясно и просто. Он запретил показ второй серии фильма Эйзенштейна «Иван Грозный», а потом вышло Постановление ЦК ВКБ (б) о «прогрессивном войске опричников». Они укрепили центральную власть, принизили роль родовитых бояр, искоренили удельные пережитки. А доносы, бесцельные казни, пытки, грабеж – это так, время было такое.
Время всегда «такое» – стандартная отговорка. Грозному явно не хватило жесткости по отношению к своему «войску». Когда татарский хан пошел на Москву, то 80% опричников просто не захотели воевать. Наводить ужас на мирных жителей было проще и приятнее. Москва была сожжена, и Грозный разогнал свою гвардию. Жаль, что раньше свой гнев он направлял на бояр и возможных соперников, а не на зарвавшихся опричников.
– А это комната для медового месяца высокородных молодоженов, – сказала гид в небольшой комнате с коврами, кроватью с душным бархатным балдахином, столом со скатертью, кувшином с медовым напитком и каким-то пирогом на тарелке.
– После медового месяца все убранство прятали в подвал до следующей свадьбы, – пояснила гид.
Это как надо было любить свою молодую жену, чтобы выдержать тут целый месяц!
– Мы входим в царскую трапезную, где Иван Грозный принимал иностранных послов, – сказала гид.
В трапезной на полу тоже лежал ковер, на столе красная скатерть, стены обтянуты красной тканью с простеньким орнаментом. Я вспомнил дворец в Царском Селе, построенный при Елизавете Петровне, его умопомрачительные залы и не понял, о чем теперь надо думать. То ли о скромности Ивана Грозного, то ли об отсутствии у него вкуса, то ли о том, что время было такое.
Ладно, это все мелочи. Петр Первый тоже отличался скромностью.
Тут я хотел написать, что сделал Иван Грозный для страны. Да, он сумел преодолеть разобщенность земель, сделал Волгу русской рекой, начал присоединение Сибири.
С другой стороны, появилось крепостничество, земли были разорены, страна досталась Борису Годунову в бедственном состоянии.
Не буду больше анализировать, я не историк и пишу тут только о поверхностных впечатлениях от Золотого Кольца. Оно и правда золотое – по впечатлениям и эмоциям. Книги и интернет не заменяют прикосновения к древним камням, помнящих славу и ужас прошедших лет.
После обеда мы выехали в Сергиев Посад. Шел проливной дождь. В лавре я был много раз и вышел из автобуса только убедиться, что все помню. Экскурсию по храмам заменили кофе с пирожным, стоившими около 10% средней пенсии. Цены явно указывали, что Москва уже близко.
