— Наконечники этих стрел ковали гномы, — пояснил Мидавэль. — Из очень твёрдого сплава. Ну, и пробивную способность немножко усилили магией.

— Ну ничего себе «немножко», — покачал я головой. — А в монету ты сам попал, или лук тоже волшебный?

— Сам, тут можешь не сомневаться. Кстати, в неподвижную мишень и пьяный гоблин попадёт. Подбрасывай свою денежку.

Он вынул вторую стрелу и выжидающе глянул на меня.

Пожав плечами, я отлепил дырявый пятачок от ствола и, хорошенько размахнувшись, бросил его вверх.

Эльф внимательно наблюдал за полётом монеты, затем быстро поднял лук и выстрелил.

— И что дальше? — спросил я, поглядывая в небо.

— А дальше — ждём, — спокойно ответил мой спутник, и вдруг резко шагнул в сторону.

В место, где он только что стоял, со свистом вонзилась стрела. У самого оперения застыла монета, надетая на древко, словно обручальное кольцо на палец.

Признаюсь, я был поражён. Эта демонстрация меткости выглядела как хорошо подготовленный цирковой номер. Ни спешки, ни лишних эмоций — одно мастерство. Все движения чёткие, даже ленивые, отточены до полного автоматизма.

— Ничего себе! Это прямо чудо какое-то!

— Никаких чудес. Только опыт. Опыт и тренировки, — скромно улыбнувшись, эльф подхватил стрелу, снял с неё монету и бросил мне. Разумеется, я не поймал. — Нас стрелять учат раньше, чем ходить. Так уж исторически сложилось, — Он вдруг зевнул, прикрыв рот рукой. — Ой, извини. Если ты не против, я ещё немного поваляюсь, и можем выдвигаться. Да, кстати, благодарю за завтрак. Было вкусно.

«Немного» растянулось почти на весь день. Он выдался ясным, солнечным и на редкость жарким, поэтому выехали мы только к вечеру, после ужина, когда немного посвежело.

Старый Навий Тракт пустовал, и Тавия показала себя во всей красе. Копыта стучали бесконечной пулемётной очередью, мы летели, словно выпущенный из катапульты снаряд. Однако ехать довелось недолго. Километров через двадцать, когда только-только начало смеркаться, Мидавэль резко осадил лошадку, отчего я с размаху внюхался ему в спину.

— Сень, ты что-нибудь слышишь? — Повернулся он ко мне. — Кажется, впереди какой-то подозрительный шум.

— Да вроде ничего особенного, — ответил я, прислушавшись. — Листья шелестят, птицы щебечут. Кукушка вон раскричалась…

— Кукушка? В такое время? Ночь на носу! По-моему, это разбойничья засада, — эльф потянулся за луком. — Так лесные грабители друг другу сигналы подают. Давай не будем торопиться, чтобы снова в неприятности не вляпаться.

Мы спешились и медленно двинулись по дороге, ловя каждый шорох. Вокруг становилось всё темнее.

Кукушка оказалась настоящей. Она сидела на высокой ветке в кроне дерева и вдохновенно орала. Вот глупая птица!

Впрочем, эльфийское чутьё Мидавэля тоже не подвело.

Протопав с версту, мы миновали поворот, словно специально созданный для засады, и там наткнулись вдруг на кучку лесных разбойников. Тихо и деловито потрошили они торговый обоз в неверном свете догоравшего костра.

Купцы и их охранники, прикрученные верёвками к ближайшим соснам, скорбно наблюдали за разграблением, а злодеи, я насчитал их дюжину, молча, рылись в чужом добре. Заросшие, бородатые, в драных тёмных одеждах и обрывках кольчуг, они чем-то напоминали стаю стервятников-переростков.

Заметив нас, ближайший работник ножа и топора оживился и присвистнул:

— Опаньки! Браты, а у нас тута прибавка к жалованию! А ничего нынче денёк выдался, доходный.

Лохматые физиономии уставились в нашу сторону, а мутные глаза алчно заблестели.

— Ух, Черз меня задери! Это ж застрагорская кобылка! — Восхитился один из разбойников, глядя на Тавию. — За неё в Галках-Воронинцах на ярмарке кучу монет отвалят. Цельную деревню на пропой купить сможем.

— О, и эльфская балалайка, — обрадовался второй, заметив притороченную к седлу лютню. — Всю жизнь мечтал на такой струменте сыграть.

— А сыграешь в ящик, — флегматично пообещал эльф, поднимая лук и накладывая стрелу.

Предчувствуя заварушку, я выдернул Копыт из жилетного кармана. В крови вскипел адреналин. Кажется, придётся немного повозиться. Или много. Нас как-никак в шесть раз меньше.

Если честно, будь я один, обошёл бы это место десятой дорогой. Не стоит путать храбрость с глупостью. Но Мидавэль горел сейчас праведным гневом, и моя задача — быть рядом с ним.

Добродушный настрой грабителей улетучился в мгновение ока. Вооружившись рогатинами, дубинками и топорами, они разошлись по дороге и стали неспешно приближаться, беря нас в кольцо. Сразу видно, что тактика опробована и отработана.

Внезапно, сам от себя не ожидая, я громко скомандовал:

— Эгей, орлы, а ну-ка станьте друг за другом, в одну линию. Да поживее, не заставляйте нас ждать.

Что ни говори, а бывших педагогов не бывает. Мой учительский тон так смутил нападавших, что они опустили оружие и поспешно выстроились в корявую очередь. Передний, покривее да побородастее остальных, озадаченно почесал в затылке грязной пятернёй и тупо спросил:

— А табе это зачем?

— Да так, просто, — пожал плечами я. — Любопытно стало, сможет ли мой эльфийский друг уложить вас всех одной стрелой. Сами понимаете, возиться с каждым и долго, и лень. А так — вжик! — и готово. Останется только веточками закидать, чтобы пейзаж не портили.

Как оказалось, не все воспринимают специфическое чувство юмора. Мой шуточный ответ поверг в замешательство не только разбойников, но и самого Мидавэля.

— Ну, Сень, ты бы хоть предупредил! — Он опустил лук и огорошено покачал головой.

— Эй-эй, не, мы несогласные!.. — Зашумели мужички, разбегаясь в разные стороны и прячась за деревьями. — Батька! Батька атаман, нас тута зажмурить хотят!

— Хто⁈ — Прогудел над трактом могучий бас.

За кустами загромыхало, словно там яростно пинали мешок с пустыми консервными банками. Затрещали ветки, и на дорогу, опираясь на громадный двуручный меч, выдвинулся могучий хромой разбойник в ржавых рыцарских доспехах. На поясе его телепался кинжал в тёмных ножнах, а на голове чудом держался мятый шлем с оторванным забралом. Из-под шлема пучком торчала кучерявая чёрная борода с остатками какой-то еды в ней.

— И хто тута осмелился чинить препоны храброму сэру Лео Падлитрусу и его непобедимым воинам? — С пафосом проревел атаман, сверля нас грозным нетрезвым взглядом.

«Непобедимые воины» приободрились и вдохновенно осыпали нас проклятиями. Правда, из-за стволов не высунулись.

— Погодите, сыны мои, щас они у нас попляшут, — рыцарь поднял свободную руку, и в наступивших сумерках что-то ослепительно блеснуло. — Эй, господа хорошие, проезжие, прохожие, подарите-ка мне своё оружие. Особенно ты, остроухий, уж больно мне лук твой спонравился. И стрелы тоже. Кидай на дорогу и проваливай отседова, покуда целый.

Удивительно, но Мидавэль безропотно подчинился. Лук и колчан с чудесными стрелами полетели в дорожную пыль, а мой спутник беспечно повернулся к врагам спиной и лёгкой походкой зашагал прочь, напевая под нос.

— Теперь ты, толстячок. Дай-ка сюда своё гасило, — главарь, помахивая сверкающим камнем, уставился на меня.

— Чего тебе дать? — Не понял я, до глубины души поражённый предательским поступком эльфа.

— Гасило твоё, — повторил тать лесной, указывая на Копыт. — Вот энту хрень на верёвочке.

— Да забирай. Играй на здоровье, если так хочется.

Рыцарь, хромая, приблизился ко мне с самым невинным видом. Остановился, воткнул меч в землю и вдруг, ухмыляясь, уставился куда-то мне за спину.

Не выдержав, я оглянулся, и в тот же миг получил сильный удар кинжалом в бок.

Вот болван, поймался на древнюю уловку! Спасибо кольчуге, клинок она остановила, но синяк теперь точно будет…

Охнув от боли, я отшатнулся и ударил в ответ, коротко, почти без замаха. Свинцовая болванка, описав дугу, со звоном врезалась в злодейский шлем, оставив на нём глубокую вмятину. Удивлённый разбойник собрал глаза в кучку и, словно подкошенный, рухнул к моим ногам. Кинжал откатился к кустам, а блестящий артефакт упал на дорогу и с тихим шипением растаял.