Надеваю любимое сиреневое платье в мелкую клетку, светлые волосы оставляю распущенными. Они рассыпаются по спине и плечам в правильном порядке. Пшикаю за ушки духи.

Дополняю свой образ сиреневыми лодочками. Любуюсь собою в зеркале.

Когда на душе скверно, красота помогает не падать духом.

У меня давно так повелось, когда я мечусь в душе, то стараюсь внешне выглядеть на сто баллов.

Через час приезжаю в институт. На кафедре суета, коллеги спешат на пары, глаз не поднимают, бросают холодно «Доброе утро».

– Вера Валерьевна, у вас сейчас лекции во втором корпусе! – слышу мужской бас позади себя. – Не опаздываете?

Оборачиваюсь. Скольжу взглядом по заведующему кафедрой, мужчине средних лет в строгом костюме. Тушуюсь под его сканирующим взглядом.

Неужели весь коллектив уже в курсе моих семейных «дел»?

Этого не может быть. Но почему на меня так странно глядят? Осуждающе…

Приглаживаю волосы и поправляю юбку – карандаш. Жутко нервничаю. Ухожу поскорее, чтобы спрятаться от осуждающих взглядов.

Цокаю каблучками по переходу между корпусами, пробегаю мимо группы студентов, что-то бурно обсуждающих.

Замечают меня, замолкают.

Боятся предстоящего зачета по задачам?! Правильно делают. Без зачета не будет допуска к экзамену.

Я уже в курсе, что некоторые студенты, особенно те, кто учится на бюджете, находятся в истерике, ищут материальные подходы к моей персоне.

Но я сразу дала всем понять, пощады не будет. Придется разбираться в материале.

От одной из групп отделяется Арсений Макаров. Широкоплечая высокая фигура парня перегораживает мне проход.

– Привет! – цедит он, и десятки пар глаз смотрят на нас. – Как ты после этой ночи? Ночью в клубе было здорово! – вопрос его звучит как гром среди неба посреди затихшего коридора.

Господи!

Готова провалиться сквозь землю, услышав недвусмысленные смешки. Всё прозвучало так нехорошо, что меня затошнило.

То, что случилось сегодня ночью, не укладывается в рамки и этику преподавателя. Я понимаю.

Зачем Арсений при всех говорит о клубе???

Начинаю дико дрожать.

– Макаров, пропустите, – хрипло выдаю я, упираясь подбородком в грудь парня.

– А ночью ты настаивала на общении! – рявкает Арсений, противно ухмыляясь.

Нервно проглатываю ком, застрявший в горле.

Господи! О чем я только думала.

Зачем сама подошла ночью в клубе к своему студенту. Он же был навеселе. А я решила сыграть роль правильно училки, подошла к нему, и сказала, чтобы он ехал домой, учить мой предмет. Иначе не сдаст сегодня зачет.

Ворожейкина, благими намерениями выстлана дорога в ад! – говорю сама себе и отталкиваю парня руками.

Вырываюсь из плена цепким рук, бегу вперед, не различая дороги. Перед глазами всплывает ночное происшествие. И я понимаю, мне конец!

– Вера Васильевна! Стойте! – Около аудитории меня перехватывает заместитель декана.

Моментально сердце останавливается и падает в бездну. Понимаю, что Домна здесь по мою душу.

Доминика Чайковская общается с персоналом в очень редких и важных случаях. В других, она не поднимет свою пятую точку и не спустится на три этажа ниже деканата.

Кровь отливает от мозга, адреналин выбрасывается в кровь. Готова отключиться. В ожидании распятия гляжу в серьезные глаза начальницы.

– Отойдем, – говорит вкрадчиво, берет за локоть и отводит меня к окну.

– У меня сегодня зачет, надо еще подготовиться. Может, я сама зайду к вам после обеда, – пытаюсь оттянуть неприятный разговор.

Женщина недовольно ухмыляется.

– Вера Валерьевна, обращаюсь к вам как к другу, напишите заявление сами.

– Заявление? – недоуменно кружу по лицу Чайковской.

– Заявление об увольнении. Уйдите по-тихому! – прожигает меня темным взглядом.

– Я не собираюсь увольняться в середине учебного года! – недоуменно смотрю на начальницу.

– Зря! – Домна поджимает губы. – Когда информация дойдет до родителей и начальства, скандал выйдет знатный. Вас уволят с волчьим билетом. Тогда вас не возьмут ни в одно приличное заведение, и даже дорога в репетиторство будет заказана. Внесут в черный список репетиторов в сети. Ни один приличный родитель не захочет отдать вам драгоценного отпрыска на обучение.

– Да, что со мной не так?! – почти кричу на заместителя декана.

– Не повышайте голос! И к занятию я вас не допускаю. Извините. Распоряжение декана. Возьмите больничный, ждите финала разбирательства! Езжайте домой, вас заменит Иратов.

Женщина, облеченная властью, гордо уносит свою пышную фигуру прочь, так и не выслушав меня.

Я же остаюсь разбитая, в растрепанных чувствах, абсолютно не понимающая, что делать и как жить дальше.

Тру руками лицо, треплю волосы. Готова их вырвать, чтобы понять, что происходит.

– Привет! – слышу знакомый голос за спиной. Оборачиваюсь и вздрагиваю.

Слегка наклонив голову, из-под длинных опущенных ресниц на меня пристально смотрит Арсений. Высокий. Широкоплечий. Самоуверенный красавчик.

– Арсений, я ничего не понимаю, – вцепляюсь в парня, озираюсь по сторонам. – Что происходит?

– Ну… – мнется, оглядывается, убедившись, что пусто, наклоняется к моему уху, шепчет такое, отчего у меня волосы на голове становятся дыбом.

– Нет! Нет! Как ты мог? – шепчу, в ужасе глядя в стальные глаза молодого парня. – Как ты будешь жить с этим? Ты же сломал мне карьеру!

Арс кусает губы, глядит на меня виновато.

– Мне пора, я всё тебе рассказал. Теперь ты знаешь! Я молодой, у меня вся жизнь впереди. Мне нужнее, чем тебе.

– Как же я?

– Не знаю. Каждый в этой жизни спасает свою шкуру. Такие времена.

– Ты подтвердишь свои слова в деканате?!

– Ты глупая, как все красивые блондинки! – бросает мне в лицо парень, открывая дверь в аудиторию. – Конечно, нет! Я ничего тебе не говорил.

Вера

Сейчас я стою на жизненном распутье.

Не знаю какую колею лучше выбрать, по любой пойдешь, увязнешь.

Полный провал в работе, личной жизни.

Не вижу верного маршрута. Тот путь, по которому шла до сегодняшнего дня, казался мне верным.

Оказалось, нет! Ошиблась.

Не нужны миру принципиальные люди. Такие как я лишь усложняют жизнь другим. Нас ненавидят, мы мешаем, мы –преграда, мы – лишние. От нас избавляются, нас стирают.

Порядочность нынче не в моде, Вера Валерьевна!

Выдыхаю обреченно, иду к автобусной остановке. Сейчас я еду туда, где меня точно не ждут. Но мне некуда податься.

Спустя тридцать минут подхожу к двадцатиэтажному дому.

Здесь я выросла, здесь прошло мое не очень счастливое детство. Поверить не могу, что после всего возвращаюсь сюда. Я же прекрасно знаю, для меня здесь нет места.

Звоню в дверь, открывает родной братишка. Ни капли не удивляюсь, что в рабочее время он дома. Снова уволился, нигде не задерживается дольше, чем на три месяца.

– Мама, – кричит Викентий вглубь квартиры. – Тут эта пришла, Всезнайка наша!

– Пусти, – пихаю его в грудь, прохожу вовнутрь.

– Почему ты с чемоданом? – испуганно интересуется мама, едва появляется в холле.

– Расстались с мужем. Я ушла от него, – бросаю с порога. Скрывать мне нечего.

– Совсем рехнулась? Мозги от финансового анализа потекли? – грубо встречает родительница. Скользит по мне сухим безразличным взглядом. – Худая какая. Больная?

– Здоровая я!

Мама подплывает ко мне, целует холодно в щеку.

– А зачем к нам пришла? – настороженно спрашивает брат.

– Муж выгнал из квартиры, – говорю упавшим голосом. – Квартира-то оформлена на его отца.

– Ты же за нее платила ипотеку все эти годы! – всплескивает руками мама.

– А оформлена квартира на его отца. Ты же помнишь, наш папа не дал мне ни копейки на первоначальный взнос. А его отец дал. Вот… так и вышло, – сжимаю губы с обидой.

– У папы не было тогда денег! – мама бросается на защиту отца.

– Именно тогда он купил Викентию дорогой автомобиль, который брат угробил через два месяца! – напоминаю я с обидой.