Я ощущал впереди несколько источников магических колебаний, но, ранее с ними не сталкиваясь, не сумел определить, что именно впереди нас ожидает, а потому заранее начал созидать чары, готовясь к бою.
И правильно сделал!
За очередным поворотом мы увидели огромного, около двух с лишним метров толстяка, который едва прикрывал свои телеса набедренной повязкой, если так можно назвать рваный кусок ткани, стоящего к нам своей практически голой жирной, будь я живым, вызывающей тошноту, жопой.
Толстяк этот явно услышал нас и развернулся в нашу сторону, показывая, что тошноту вызывать он может не только своей задницей, но и своей мордой! Идеальная защита, никаких слепых зон — он способен морально атаковать противника с любой стороны!
Огромный толстяк, в перевалку, но довольно быстро, стал приближаться к нам, держа в своих руках огромную дубину, которую, вероятно, использовал как орудие. А вот орудие убиения или, исходя из цвета и покрывавшей дубины грязи, своих утех, это уже спорный вопрос. Впрочем, ему, наверное, одно другому не мешает.
— Сука, даже не думай приближаться! — крикнул я и отправил в него сразу три Большие Стрелы Души, пропитанные Тьмой, одну в голову, в грудь и огромное пузо этой мерзости.
Чары показали себя идеально и просто разорвали тело толстяка, оставляя в нем огромные рваные и медленно разлагающиеся раны, через которые вываливались с влажным звуком органы и остатки кишечника, когда мерзость упала замертво.
Я же почувствовал, как в меня вливаются частицы души, намного больше оных, чем с обычного полного, раз эдак в десять, судя по ощущениям.
Подойдя ближе к громиле, я стал осматривать его раны, что продолжат ещё некоторое время шириться, пока на них воздействует Тьма.
— О боги, Санрайс, зачем ты к нему подходишь!? — с жалостливым лицом, спросила Лунара.
— Его раны… точнее… его органы… — говорил я, о бросив всю брезгливость и руками став копаться в органах, что выпали из его грудной клетки. — Они влажные…
— Я вижу! И слышу! Боги, меня сейчас вырвет! — говорила она и даже показала, что у нежити сохранился рвотный рефлекс, вот только ничего выблевать она не смогла — мы не ели и не пили, а потому, и выходить было нечему.
В конце концов она просто отвернулась, закрыв глаза, не желая смотреть на то, как я копаюсь в трупе этой мерзости.
— Ты не понимаешь, Лунара. Он уже показывает признаки восстановления, точно так же, как и мы при получении ран, но… он живой… отчасти… если можно так сказать. Внутри него циркулирует кровь, бьётся сердце, лёгкие качают воздух, чтобы дышать… его организм продолжает функционировать, оставаясь живым, в какой-то мере. И тем не менее, он все так же продолжает показывать признаки того, что проклятию нежити он все же подвержен. Понимаешь? — я посмотрел на спину Лунары. — Они находятся в каком-то пограничной состоянии. Они не являются, в полной мере нежитью, но не являются в полно мере живыми… я… я не понимаю, как это объяснить, но… это же уже намного больше, чем то, что имеем мы!
— Наши сердца тоже бьются и мы можем дышать… — сказала она.
— Но мы делаем это только потому, что использовали Человечность, чтобы имитировать жизнь. Мы нежить, Лунара. Не мёртвые, но точно не живые. Мы можем дышать, но делать это не должны, а делаем это больше для того, чтобы говорить. Наше сердце бьётся, но мы не испытаем никаких проблем, если оно остановится — потому что мы и так мёртвые. Но это существо… оно не такое! Великие Лорды, Олдет, что же ты сотворил перед смертью…
Глава 48
Убив очередного громилу-толстяка и почувствовав поток частиц души, я посмотрел на другого толстяка, глазницу которого соединяла верёвка с Лунарой, что быстро натянулась и нож рывком вернулся в руку Лунары, которая быстро стала очищать нож от грязи и вонючей крови этих существ.
— Слушай, Санрайс, а ты знаешь какие-нибудь заклинания, чтобы оружие оставалось чистым? — спросила меня Лунара, когда уже очищенный нож вернулся на пояс. — Ты же себя как-то очистил от этой мерзости.
— Эмм… нет, я не знаю таких чар. Честно говоря, я никогда даже не задумывался о создании оных, как и известные мне чародеи. — Подумав немного, ответил я, после чего немного пояснил. — Ты должна понимать, что чародеи редко пользуются оружием ближнего боя, а даже если вынуждены вступить в оный, то и для такой ситуации у нас есть чары, что намного лучше большинства видов оружия ближнего боя.
— Но… ты же носишь кинжал. Да и разве магические силы не могут закончиться, если ты будешь в бою с многочисленными противниками? Как с тем же некромантом? — подняла бровь Лунара в интересе.
— Всё ещё вспоминаешь тот случай? — вздохнул я печально. — Впрочем, ты отчасти права. Да, магическая сила у чародеев может закончиться. Мы от рождения обладаем ею в намного большем количестве, чем обычные люди — этим и определяется магический дар человека, по которому принимается решение о начале его обучения. И с возрастом, тренировками и обучением, наши магические силы растут, достигая невообразимых для обычного человека или просто не-мага величин. Однако, вместе с тем, наши чары и требуют намного больших затрат магической силы на использование. Частичным решением для этого может являться катализатор — он многократно сокращает мусорный расход магической силы, позволяя достигать той же разрушительной мощи при меньших затратах сил. После убийства такого количества нежити и сбора их Частиц Души, у меня отпала необходимость в катализаторе. Он всё ещё может усилить мои чары, но контроль над этой силой теперь полностью в моей власти. После этого, необходимость в ближнем бое у меня отпала ещё больше.
— Но ты всё ещё можешь столкнуться с более сильным противником.
— Само собой. Всегда есть кто-то, кто сильнее тебя. Это аксиома. Даже если вопрос не в силе, то хотя бы в неудобств столкновения. Если я и пользу чары, а найдётся противник, который к чарам почти неуязвим, то, даже если он слабее меня, ввиду неудобства сражения, я, вероятно, потерпел бы поражение в бою. Но… для этого все чародеи изучают, кто в большей, кто в меньшей степени, другие направления магии. Например, при жизни я акцентировался на манипуляциях материей. Однако — смерти избежать мне это не помогло. Конечно, манипуляции материей — перспективная ветвь магии, особенно если не концентрироваться только лишь на боевом аспекте. Однако сейчас я больше сосредоточен на изучении Тьмы и её интеграции навыков в её использовании в свои способности. Если же у меня закончатся силы — у меня есть артефакт, — поднял я руку, которую покрыл симбиотический артефакт, у которого имелся и свой собственный резерв магической силы, который и по сей момент превосходила мой личный.
— Но все же…
— Лунара, твои силы тоже не бесконечны. — Сказал я ей, прерывая её. — Да, ввиду того, что мы — Нежить, мы не встанем, наши мышцы не ослабнут и не начнут болеть от перегрузок, наша реакция не замедлится, а дыхание не собьётся, но все это действительно только до тех пор, пока наши тела поддерживаются магической силой наших душ. И каждое твоё движение, слово и даже мысли — все это потребляет немного этой силы. Ты не устанешь, но если магическая сила в тебе иссякнет во время боя, ты просто упадёшь безобидный кулём на землю, отдавая себя в полное распоряжение противника. И точно так же, как ты можешь потратить все свои силы, так это могу сделать и я. Разница только в том, сколько мы уничтожил противников до того, как это произойдёт и хватит ли этого, чтобы мы смогли после этого восстановиться. Ты так же, как и я, очень сильна, но чем сильнее, быстрее и прочнее твоё тело, тем больше оно потребляет магической силы для выполнения своих функций. И если сейчас это для тебя не проблема, то со временем, по мере роста твоих сил у костра, ты можешь дойти до того, что даже простое поддержание активной… жизни… будет требовать от тебя больше, чем ты способна предоставить. У всех нас есть свои сильные и слабые стороны. И главное здесь — не хвататься за все подряд, в надежде предусмотреть все и вся, а понять свои слабости, понять, как их избегать или преодолеть.
