— Отдайте. Это мое. И вас это не касается.

— Касается. Сейчас меня касается все, что имеет какое-либо отношение к вам.

Вдова поморщилась. Во-первых, ее кисть так и не отпустили, а во-вторых, она знала, о чем он думает. Что это спланированное представление, чтобы его разжалобить. Ну, или что-то в этом роде. Кате стало обидно. И почему-то стыдно, словно его оскорбительное предположение имело разумную основу. Захотелось просто развернуться и убежать.

Климский словно уловил ее мысли — отпустил ее руку, принял более дружелюбный вид. И все-таки взгляд у него был крайне внимательный, юрист ловил каждое ее движение, каждое слово, слетевшее с ее искусанных от волнения губ.

— Это не первый подобный случай, как я понимаю. — предположил он вполне миролюбиво. — И сколько было таких посланий?

Она знала, что он ей не верит, хоть и пытается сделать вид, что интересуется ее безопасностью.

— Я не считала.

— Допустим. Где вы их находили?

Катя развела руками, словно пыталась охватить весь дом.

— Да где угодно. На столе в спальне, на подносе, в бумагах, на подоконнике, в кровати, даже в шкатулке с драгоценностями.

— И как давно?

— После смерти мужа.

— Надпись одна и та же?

Катя выпрямилась, обхватила себя руками. Климский тоже встал в полный рост. Девушка бросила на него грустный взгляд, потом вздохнула и призналась:

— Разные. Но в основном про месть. За смерть Евстафия, насколько я полагаю. "Ты заплатишь", "Воздаяние близко" — в таком ключе.

А вот этому Михаил был склонен верить в большей степени. Но тогда перед ним вставал другой вопрос…

Юрист посмотрел на поникшую девушку и решил отложить тяжелый разговор хотя бы на полдня. Но Екатерина его опередила.

— Я не убивала его. Можете думать, что угодно, но это не изменит того, что я не причастна к смерти мужа.

В ее голосе сквозила безнадежность. Словно она точно знала, что ее не услышат. А Михаилу наоборот, вдруг очень захотелось поверить этой уставшей печальной женщине…

Он открыл дверь в кабинет.

— Прошу. Видите, даже стучать не пришлось.

Она не улыбнулась — молча прошла внутрь, стала к окну, вцепившись пальцами в подоконник.

— Михаил… Мне нужно получить от вас ясный, четкий ответ: не смотря на наши разногласия, не смотря на ваше отношение ко мне и моей семье, вопреки прошлым обидам — вы не бросите эту работу, пока все не закончится? Вы обещаете мне, что не уйдете раньше? Ради Лизы, обещаете?

Теперь, решившись на борьбу с отцом, она не могла остаться одна. Только не сейчас. Иначе она проиграет войну, не начав ее.

Михаил кивнул. Потом сообразил, что она его не видит, ведь стоит лицом к окну и спиной к нему, и сказал:

— Обещаю.

— Спасибо.

Дверь кабинета осталась приоткрытой, и Аглая зашла, не стучась. Лицо у нее было пунцовое — то ли бежала, то ли недовольна чем-то, а может, и все вместе.

— Хозяйка, там батюшка ваш прибыл. Требует вас немедленно.

Катя вздрогнула. Обернулась, бледная, словно мертвая, посмотрела на Михаила.

— Учтите: вы дали слово.

Юрист кивнул.

— Я знаю, вы честный, благородный человек. Вы не обманите. — Катя смотрела на него с такой надеждой, словно была смертельно больна, а он предлагал ей спасительное лекарство. — В какой гостиной, Аглая?

— В большой. Ульяна несет чай.

— Он вряд ли понадобиться, — пробормотала Катерина и пошла следом за экономкой.

Мрачная, словно ее вели на казнь.

Сердце Михаила сжалось от нехорошего предчувствия. Но с какой стороны идет беда, он определить не смог.

Часть 6

Аристарх Ляпецкой стоял, облокотившись на пианино и нетерпеливо стучал инкрустированной золотом тростью по лакированной ножке инструмента.

— Доброе утро, отец.

Мужчина недовольно оглядел просто одетую дочь, подошел к дивану, сел. Похлопал рукой рядом с собой.

— Сюда. Села, быстро.

Екатерина подчинилась. Она не хотела дразнить жестокого зверя раньше времени.

— Я кое-что не понял. Пока я мотаюсь по всей стране в благородном стремлении разрешить твои проблемы, оказывается, что ты ставишь мне палки в колеса. Стоило мне вчера вернуться домой из длительной деловой поездки, как мне сообщили, что ты выгнала врача, которого я для тебя нанял за бешеные деньги. Это какое-то недоразумение, или ты решила вогнать нас с матерью в гроб своим непослушанием?

— Нет. Но отец, зачем тратиться, если я тебе и так скажу, что я не беременна?

— А меня два месяца назад заверили в обратном. И знаешь ли, я этому профессионалу больше верю, чем взбалмошной непоследовательной девчонке. Это очень известный в определенных кругах чаровед, он мне стоил значительных денег! Видишь, как я щедр! А что сделала ты в ответ, негодная дочь? Твой поступок отвратителен. Ты не только пренебрегла моими наставлениями, но и выставила наш род в крайне невыгодном свете перед светилом современной медицины.

— Я…

— Молчи. Не желаю слушать твои жалкие оправдания. Сегодня у меня назначена с ним встреча, завтра он приедет к тебе опять. И ты его примешь как радушная хозяйка и послушная дочь. А после завтра я пришлю к тебе юриста, и ты передашь ему все бумаги покойного. Поняла?

Екатерина на мгновение зажмурилась. Собралась с духом, выдохнула, открыла глаза и выпалила:

— У меня заключен уже договор с юристом.

Аристарх, пригубивший было чай, поперхнулся.

— Что???

Девушке хотелось сжаться от страха, но она ответила отцу чуть дрогнувшим голосом:

— Я уже наняла поверенного.

— Уволишь, — безапелляционно заявил тот.

— Не могу. И…не хочу.

Дыхание сбилось, словно Катя летела вниз головой с высокой скалы.

Но выбор уже сделан, да? И как в пьесе Граве"…Хоть смирится порою удобно, Отступление смерти подобно В битве этой…"

Ляпецкой нахмурился, не до конца осознавая происходящее.

— Ты заболела?

— Нет. Я вдова, отец. Ты не можешь мне приказывать. По закону, я не обязана тебя слушаться.

Лицо инкнесса побагровело.

— Тварь неблагодарная! — зашипел он. — Мы тут ради нее из кожи вон лезем…

— Ради себя, отец. Вы делаете все только ради себя.

Горькое признание далось Катерине легко. Словно вскрылся давно созревший нарыв. Ей даже стало легче на одно мгновение. Потом накатил страх.

На минуту в комнате воцарилась гнетущая тишина…

Катя почти поверила в свою победу, когда щеку обожгло болью. Не успела она приложить к лицу ладонь, как отец схватил ее за горло. Стало трудно дышать.

Полет вполне логично закончился болезненной встречей с землей?

— Завтра ты примешь доктора, маленькая тварь, поняла?

Катя попыталась кивнуть.

— Послезавтра — юриста. А потом будешь послушно исполнять все, что тебе скажут сделать.

Пальцы надавили сильнее, и вдова судорожно дернула головой в ответ.

— Вот и молодец.

Аристарх отпустил дочь и, опираясь на трость, встал с дивана.

— Провожать не надо.

Он размеренным спокойным шагом уверенного в себе человека вышел из комнаты.

Едва за ним закрылась дверь, как Катя бросилась бежать прочь.

* * *

Михаил не находил себе места. Повертел в руках записку, отметив, что почерк ему незнаком, походил по кабинету, наконец, недовольный малым пространством, вышел в коридор и стал прохаживаться там, заложив руки за спину. Мысли его посещали мрачные и противоречивые. В груди поселилось беспокойство.

Когда из большой гостиной выбежала его работодательница, Климский почти сформулировал извинения за вчерашнее поведение и утреннее недоверие к ее словам, однако девушка, ничего не видя перед собой, промчалась мимо. Если бы не ваза, которую она сбила, убегая, и осколки которой преградили ей путь, он бы, пожалуй, ее и не догнал бы.

— Екатерина?

Мережская подозрительно часто хлюпала носом, плечи ее подрагивали. Михаил взял ее за локоть и развернул лицом к себе.