Она отступила на шаг назад и попыталась пригладить растрепанные волосы.

— Михаил?

— Екатерина?

Хотел ли он, чтобы это была другая сестра? Или наоборот этого боялся?

— Ужин… Я шел на кухню…

Слова никак не хотели находиться. Климский потерянно огляделся. Вдова собралась с мыслями быстрее. Только все никак не могла заправить за уши рассыпанные по плечам пряди.

— Аглая должна была распорядиться, чтобы вам принесли еду в кабинет. Мария уже ушла, не волнуйтесь. Она выходила через другую дверь.

Мережская зря упомянула сестру. Михаил вспомнил только что услышанный разговор двух инкнесс и моментально пришел в себя. Взгляд его стал колючим. Внутри жгла старая обида и новое разочарование.

— Ну и как? Выслушали ценные наставления? Побежите исполнять?

Он всматривался в ее бледное лицо с непонятным ему самому желанием то ли отыскать в нем черты Марии, то ли наоборот найти их противоположность.

Озадаченная резкой сменой тона, Катя шагнула назад, в испуге прижав руку к груди.

— Что вы молчите? Нечем оправдаться? — наступал на нее юрист. Он жаждал услышать ее голос. Простой, не столь мелодичный, как у ее сестры. Или он будет таким же чарующим? Таким же змеиным?

— Я не обязана вам ничего доказывать! — пискнула Мережская, отступая еще дальше. Юрист, обвиняюще ткнув пальцем в ее сторону, шагал в сторону собеседницы с крайне разгневанным видом.

— Конечно! Женщины вообще считают, что никому ничем не обязаны. Даже исполнять свое слово, если дали его неподходящему человеку!

— Вы злитесь из-за Марии?

— Из-за этой подлой женщины? О, нет! Я негодую от осознания женского лицемерия и коварства!

Екатерина остановилась. Щеки ее заалели.

— Я была о вас лучшего мнения! Чтобы не случилось в прошлом, не думаю, что мужчина и дворянин может так вести себя по отношению к женщине только потому, что она ему отказала!

— Отказала? Мы были помолвлены! Отказала не она, а ваш отец!

— Это не дает вам право оскорблять нас!

Несмотря на все сказанное, Екатерина пыталась оправдать сестру! Климский не мог стерпеть подобного. Слишком много различий он успел заметить между ними. Слишком…опять обманулся?

Ну почему, почему она не возражала сестре? Он же почти поверил, что она другая!

— И чем же я вас оскорбил? Не вы ли собираетесь воевать за мужнино наследство? Вы, только недавно мне расписывающая, каким он был хорошим человеком? А теперь что? Воля покойного — не закон, если это не в ваших интересах?

— Во-первых, что вы можете знать о моих интересах, планах и желаниях? А во-вторых, кто вам дал право судить меня, даже если бы вы были правы?

— Никто. Но это знаете ли не меняет того факта, что вы, как и все женщины, лицемерна!

— А вы, как все мужчины, эгоист!

Михаил даже поперхнулся воздухом от такого заявления.

— Это мужчины-то эгоисты? Те самые, которые вам накупают все эти бесконечные пояски, шляпки и туфельки? Оплачивают ваши поездки по подругам и выходы в свет?

— Вот, — теперь уже Екатерина обвиняюще наставила палец на юриста. — Все вы сводите к деньгам!

— Это вы все сводите к деньгам!

Они стояли почти вплотную и оба тяжело дышали. Климский нерушимой скалой навис над вдовой, та немного затравлено, но твердо смотрела ему прямо в глаза. Лучше бы она Марии так свою правоту доказывала! Впрочем, с чего он взял, что ее взгляды отличны от взглядов сестры? Пустые домыслы, взросшие на основе пары мимолетных разговоров. Не более.

— Были бы вы такой смелой с вашим папашей, — едко заметил юрист. Катя вздрогнула и отвела взгляд.

— Вы не понимаете, как женщины зависимы от мужчин.

Михаил усмехнулся.

— А, по-моему, вы вертите нами, как хотите. И не ищите оправданий ни своему двоемыслию, ни своей бесхребетности.

Послышались голоса служанок. Екатерина бочком протиснулась мимо Климского и молча зашагала к лестнице.

— Убегаете?

— Считайте, что вы меня пристыдили, — не оборачиваясь, ответила Мережская и скрылась за поворотом коридора.

Несмотря на бегство оппонента, Михаил не чувствовал вкуса победы. В отвратительном настроении он вернулся в кабинет, заваленный бумагами.

У него очень много работы!

Жаль, что мыслей, разрывающих его голову на части, больше как минимум в три раза.

* * *

«Месть близка.»

Вдова с полным безразличием выкинула очередную записку с угрозами в камин и принялась расшнуровывать платье. Кто бы не был этот шутник (а подозревала она своего пасынка), он пугал ее гораздо меньше грядущего разговора с отцом. Михаил, сам того не заметив, очень больно ранил девушку. Катя долгое время пыталась не думать, что ее пассивное состояние "молча слушаю, делаю по-своему", без Евстафия не даст ей защиту от родителей, но теперь приходилось признать, что выбор у нее крайне прост: слушаться отца и навеки остаться куклой в чужих руках или попытаться отвоевать долю независимости. Закон на ее стороне, так чего же она боится? Поссориться с родителями? Смешно. Порой Екатерина думала, что если бы ей предложили обменять все, что у нее есть, на маленький домик в таком далеком уголке мира, что инкнессы Ляпецкие никогда в жизни туда не доехали бы, то она согласилась бы, не размышляя ни секунды. Иногда Кате казалось, что она неблагодарная дочь, а иногда, что отец с матерью — ужасные бездушные родители. Но никогда эта дилемма так остро не стояла перед ней, как сейчас. Как и любой человек, Екатерина ставила в центр вопроса собственные желания, однако важными переменными в ее расчетах были постоянные сомнения в правильности принятых умозаключений, страх перед всесильными родственниками, и неумение отстаивать собственную точку зрения. Жизнью девушки всегда управляли другие: сначала чета Ляпецких, потом муж. Теперь же, мечтающая о свободе вдова просто боялась эту свободу отстаивать в одиночку. Сегодняшний визит показал, что на сестру надеяться она не может, Елизавета была далеко, а Михаил… Михаил чужой человек, который понятия не имеет о ее проблемах. Этот мужчина вряд ли станет вникать в ее положение.

Или он все-таки частично прав? Климский ведь юрист, кто как не он должен знать, что как вдова она может жить самостоятельно и распоряжаться собою по собственному усмотрению? У отца нет возможности менять законы. Юридически у него вообще над ней нет власти. Стоит только немножко проявить твердость характера и…

Что и?

Он вряд ли откажется от войны за наследство Мережского. А она — орудие этой битвы. И так или иначе, ей придется выбирать.

Впрочем, она уже его не послушалась — выгнала врача, поэтому конфликта все равно не избежать. Надо просто спокойно настаивать на своем — и все.

Ведь ничего плохо не случиться? Да?

Катя надела ночную рубашку и забралась в кровать.

У нее еще есть время. Пара дней — точно. Она успеет за это время что-нибудь придумать.

По крайней мере постарается…

* * *

Екатерина стояла у кабинета, не решаясь войти. Прошлым вечером они с Михаилом достаточно наговорили друг другу гадостей, чтобы теперь испытывать неловкость при встрече. К тому же, она совершенно не знала, что ему сказать…

— Так вы входите или нет?

Чужой голос нарушил ее уединение так внезапно, что девушка вздрогнула от неожиданности и выронила стопку бумаг, которую несла в руках.

Михаил, стоявший за ее спиной, хмыкнул. Но при этом присел на корточки и стал собирать листы с пола. Катя обернулась, охнула и ринулась помогать.

— Спасибо. Я сама. Не стоит…

«Ты умрешь.»

Мережская почти схватила записку, но листок практически вырвали у нее из рук.

— Это что?

Вдова пожала плечами.

— Так, шутка.

Климский смотрел строго.

— Чья?

— Я не знаю.

Мужчина прищурился.

— Вы не удивлены, — заметил он.

Катя в этих словах почувствовала обидный для себя намек и попыталась отобрать злосчастный клочок бумаги. Мужчина перехватил ее руку. Девушка нахмурилась.