– Вот как? – удивилась я.

– Да, я видел, как шевелились его губы. В бинокль видел, – уточнил Новосельский.

– Вы все так подробно разглядели? Было же уже около девяти вечера, если я правильно вас поняла? Темно, наверное…

– Да нет, у нас двор хороший, освещается нормально. Там как раз фонарь висит, у ворот-то.

– Ну а что же Скорострельников? Он что в это время делал? – спросила я.

– А он стоял и слушал, – ответил пенсионер.

– Что, так и стоял к нему, к этому молодому человеку, спиной? Стоял и слушал?

– Да.

– И ни разу не повернулся? – продолжала я спрашивать.

– Нет. Даже голову не повернул. Просто стоял спиной и слушал. И мне показалось, что молодой человек говорил Константину что-то весьма важное.

– А что же произошло дальше, Василий Владимирович? – спросила я.

– К сожалению, я не смогу ответить на этот ваш вопрос, – вздохнул пенсионер.

– Но почему же?

– Потому что я отвлекся от дальнейшего наблюдения за окном, – Новосельский виновато развел руками. – Раздался телефонный звонок, и я поспешил к аппарату, потому что подумал, что сын звонит.

– Жаль, – вырвалось у меня. – Но вы, Василий Владимирович, можете описать этого молодого человека, который подошел к Скорострельникову и что-то ему говорил? Как он выглядел? Не было ли в его поведении чего-то необычного, что бросалось бы в глаза? Какая на нем была одежда? – я снова засыпала пенсионера рядом вопросов.

– Во что он был одет? Да во что-то темное, то ли черное, то ли темно-синее. Ну брюки, конечно. Или, как сейчас называют их – джинсы. Куртка какая-то на нем была, на голове кепка. Тоже все в сумрачных тонах. А что касается того, заметил ли я что-то необычное в поведении этого молодого человека, то – да. Он периодически подергивал головой. Вроде как нервное это, точно не могу сказать. Но эти движения я очень хорошо видел. И еще вот что.

– Да? Вы еще что-то вспомнили? – спросила я.

– Вспомнил. Вот вы спросили меня, видел ли я этого молодого человека раньше. Нет, его я не видел, а вот несколько раз видел, как к нему приезжали какие-то африканцы, – сообщил новые данные Новосельский.

– Африканцы? – удивилась я. – Может быть, представители кавказских республик?

– Нет, именно африканцы. Конечно, они не были в набедренных повязках и не потрясали копьями, но это были именно африканцы, – утверждал пенсионер.

– Они, эти африканцы, что же, приезжали к нему на машине? – спросила я.

– Ну да, на машине, – кивнул мужчина. – Ну вот, пожалуй, и все, что я могу вам рассказать, Татьяна Александровна, – через паузу добавил пенсионер.

– Спасибо вам большое, Василий Владимирович, – сказала я, вставая со стула. – Вот, возьмите мою визитку. Если вы, Василий Владимирович, что-нибудь еще вспомните или заметите нечто, что вас насторожит, то, пожалуйста, позвоните мне, – попросила я и добавила: – В любое время дня и ночи.

Я вынула из сумочки визитку и положила ее на стол.

– А как вам мои сведения, Татьяна Александровна? Вам они пригодились? – спросил пенсионер.

– Очень даже пригодились, Василий Владимирович. Вы мне очень помогли, спасибо, – поблагодарила я пенсионера.

– Ну… я рад, что смог вам помочь, – улыбнулся Новосельский.

Он проводил меня до входной двери.

– Удачи вам, Татьяна Александровна, – сказал пенсионер на прощание.

– Спасибо, Василий Владимирович. Она мне очень пригодится.

«Значит, что же получается? Константин Скорострельников, побыв дома какое-то время, собрался ехать к матери в загородный дом. Однако, выйдя из дома и направившись к своей машине, был перехвачен неким молодым человеком, почти одного с ним возраста. Кем мог быть этот молодой человек? – размышляла я. – Не похоже, что приятелем. Одет незнакомец был в одежду темного цвета. Для чего? Для того чтобы не выделяться, не бросаться в глаза? Да, скорее всего, таким образом он оделся для того, чтобы быть менее заметным. У молодого человека была одна особенность – подергивания головы. Общались молодые люди недолго, после чего – нетрудно предположить – они оба сели в машину Константина Скорострельникова и уехали. Мог ли молодой человек быть убийцей Скорострельникова? В принципе да, мог. Надо бы выяснить, у кого из знакомых Скорострельникова есть нервный тик. Или из незнакомых? Кто ж его разберет…

Вот что касается контактов Скорострельникова с африканцами, они мне, пожалуй, малоинтересны. Встречались они не в день убийства. Уехал он не с ними.

Мои размышления прервал телефонный звонок: звонил Афанасий Легкоступов.

– Татьяна Александровна, домработница Скорострельникова Надежда Дмитриевна уже пришла, – отрапортовал стажер.

– Сейчас я поднимусь, – ответила я.

Когда я снова вошла в квартиру Константина Скорострельникова, то увидела в холле пожилую женщину в черной юбке и фиолетовой блузке с цветочным принтом. Она скромно сидела на пуфике, дожидаясь меня.

– Здравствуйте, – сказала я женщине.

– Здравствуйте, – ответила она мне.

– Я – Татьяна Александровна Иванова, частный детектив, – представилась я. – Я провожу расследование убийства Константина Александровича Скорострельникова. Мне необходимо задать вам несколько вопросов.

– Да, Афанасий мне сказал. А меня зовут Надежда Дмитриевна. Правда, я не знаю, чем могу вам помочь, Татьяна Александровна. Я ведь уже все рассказала полицейским, вот и Афанасий все слышал, – домработница кивнула в сторону стажера.

– Надежда Дмитриевна, давайте перейдем в гостиную, а то в холле неудобно разговаривать, – предложила я.

– Как скажете.

В гостиной мы с Надеждой Дмитриевной расположились на диване.

– Видите ли, Надежда Дмитриевна, сегодня, когда я осматривала квартиру Скорострельникова, открылись новые обстоятельства, которых не было при первом осмотре, – начала я.

Домработница испуганно посмотрела на меня:

– Господи!

– Не волнуйтесь, ничего страшного не произошло, просто мне необходимо получить от вас разъяснения, – успокоила я Надежду Дмитриевну.

– Ну спрашивайте, если так, – кивнула домработница.

– Надежда Дмитриевна, как давно вы работаете у Константина Александровича? – задала я вопрос.

– Как давно, спрашиваете? – домработница задумалась. – Да несколько лет уже. Так, если посчитать, то все три года будет. Может, немного меньше, – ответила женщина. – Сначала Константин Александрович жил здесь со своей супругой Елизаветой, Лизой. Но вместе они прожили совсем недолго, около полутора лет, потом разошлись.

– А по какой причине они расстались, вам известно, Надежда Дмитриевна? – спросила я.

– Известно, – с печалью в голосе ответила домработница. – Правда, о покойниках плохо не говорят, но уж очень Константин Александрович был… ну, как бы это помягче сказать-то. Ну выпить он любил… Да чего уж там! Напивался сверх всякой меры и устраивал в квартире такое! Друзей водил, опять же, подружек. Вот Лиза и не выдержала, ушла от него. А ведь такая видная из себя молодая женщина, красавица просто. И высшее образование есть, окончила она институт и работает сейчас архитектором. Эх, не удержал Константин Александрович такую женщину! Он, по правде сказать, к женщинам относился с пренебрежением, да просто за людей их не считал. Может, из-за своего характера, он ведь порой бывал очень нервным, невыдержанным, даже каким-то злым. Но, как бы то ни было, царство ему небесное.

Домработница перекрестилась.

– Скажите, Надежда Дмитриевна, а как у Константина Александровича обстояли дела со здоровьем? – спросила я.

– Со здоровьем? – снова переспросила домработница.

– Ну да, со здоровьем. Может быть, он чем-то болел? – я задала наводящий вопрос.

– Да здоров он был. Ничем таким вроде бы и не болел.

Домработница пожала плечами.

– То есть уколы ему не назначали? – спросила я.

– Да нет! Какие уколы? Зачем?

Надежда Дмитриевна с недоумением посмотрела на меня.

– А случалось ли такое, что при уборке квартиры вы находили пустые шприцы? – задала я следующий вопрос.