Каге быстро меня отыскали.

– Хакаимоно.

Я стоял на верхней ступеньке храмовой лестницы, когда один из них вышел вперед и окликнул меня. То был мадзуцуши семейства Каге в черных одеждах и с выкрашенным белой краской лицом, но она не помешала мне разглядеть капли пота у него на лбу и почуять исходивший от него ужас. За спиной у мага Клана Тени сгрудились с дюжину самураев Каге, и каждый из них сжимал рукоять меча. Я невольно ухмыльнулся. Спустя столько времени, после стольких битв Каге так ничего и не поняли. Один мадзуцуши? Дюжина самураев? Когда мы в прошлый раз схлестнулись с кланом, я раскидал добрую сотню их лучших воинов и ни единой царапинки не получил.

Я с улыбкой воззрился на воинов, замерших меж камней и сорной травы, заполонившей двор. Маленький храм, затерянный у подножия гор Токан Киба на краю территории Клана Неба, рассыпа́лся от древности, в крыше темнело немало прорех, а скрипучий деревянный пол покрывала пыль в дюйм толщиной. Статуя Нефритовой Пророчицы, столь почитаемой людьми, одиноко и печально возвышалась в главном зале, заляпанная кое-где белыми кляксами – спасибо семейству воробьев, построившему гнездо у Пророчицы на голове. Меня эта картина изрядно позабавила, и я даже не сдержал смеха, когда впервые ее увидел. Складывалось впечатление, что храм оставили давным-давно: причиной был то ли мор, то ли нападение, а может, попросту смерть всех монахов от старости – обычное дело среди людей, – и именно из-за этого запустения я решил тут остановиться. Я провел в плену Камигороши немало времени, и с тех пор, как в последний раз видел мир, он разительно изменился. Стоило сперва привыкнуть к нему, а уж потом громить города и заливать земли кровью. Перебить целую ватагу набожных лысиков было бы весело, но такая резня привлекла бы внимание, а сейчас я старался этого избегать.

Однако, как это ни печально, мое появление незамеченным не осталось. Не прошло и трех дней, а Каге уже вышли на мой след. Вот ведь упрямые ублюдки. Впрочем, я знал, что рано или поздно мы встретимся. Целый отряд шиноби и мадзуцуши следил за хозяином Камигороши, которым в ту пору был Каге Тацуми, – чтобы удостовериться, что убийца демонов не рехнулся и владеет собой. Должно быть, когда я вырвался, один из них помчался домой и сообщил Клану Тени, что я вновь на свободе. Не то чтобы маневр был неожиданным, но значил, что Каге уже выдвинулись против меня.

Впрочем, кровавая бойня как нельзя лучше помогла бы мне сбросить напряжение и накопленную ярость. Тем более что речь шла о Каге, династии, которую я поклялся стереть с лица земли за то, что посмели заточить меня в Камигороши.

– Поздравляю, Каге, – проговорил я с улыбкой, стоя на вершине лестницы. – Вы меня нашли. – Улыбка стала шире и обнажила клыки. Несколько воинов содрогнулись. Должно быть, они никогда прежде не видели óни, пусть даже размером с человека. Фактически я пользовался телом Каге Тацуми, пускай теперь, когда я сумел высвободиться, ему и передались некоторые демонические черты. Конечно, я был поменьше, чем в былые времена, но рога, когти и угольно-черная кожа выдавали меня с потрохами. Я по-прежнему выглядел как óни, существо, пред которым даже храбрейшие из людей бледнеют от ужаса. – И что же прикажете с этим делать?

Во мне вдруг вспыхнули искорки чужого сознания. Каге Тацуми, прежний владелец этого тела, отчаянно пытался выгнать меня, помешать тому, что могло случиться. Я почувствовал, как он силится взять надо мной верх, мечется, точно рыба, попавшая в сети, и посмеялся над этими ничтожными попытками воспрепятствовать неизбежному.

Гляди-гляди, убийца демонов. Смотри внимательно, как я буду рвать твоих товарищей на кровавые лоскуты и развеивать их по ветру, смотри и чувствуй свою беспомощность. Но не оставляй попыток. Борись и сопротивляйся, покуда сможешь. Мне нравится ощущать твое разочарование. Внутри меня полыхнула вспышка чужой ярости, и я хихикнул. Последнее мое заточение в Камигороши продлилось почти четыре века, а ты в плену всего три дня. Но и они кажутся вечностью, правда?

Мадзуцуши вышел вперед.

– Хакаимоно, – повторил он. Стоит отдать ему должное, его голос не дрогнул, хотя рукава едва заметно подрагивали. – Госпожа Ханшу приказывает тебе освободить убийцу демонов, Каге Тацуми, и вернуться в Камигороши.

Я расхохотался, и смех мой эхом отразился от стен храма и поднялся в темное небо. Самураи сгруппировались и вскинули мечи.

– Ой, это что-то новенькое, – съязвил я, с ухмылкой глядя на них. – Как-как? Освободить убийцу демонов? Отпустить его, а самому добровольно вернуться в Камигороши еще на несколько столетий? – Я лукаво склонил голову набок. – Мне любопытно: а что я получу, если соглашусь с этими требованиями? Проведу еще четыреста лет, медленно сходя с ума от скуки и отчаяния? – Я покачал головой. – Так себе сделочка, Каге. Дипломат из тебя неважный.

Показная любезность тут же слетела с мадзуцуши. Его черты исказились ненавистью и страхом. Он ткнул тонким пальцем в сторону верхней ступеньки.

– Издеваться вздумал, демон? – брызжа слюной, вознегодовал он. – Освободи Каге Тацуми и возвращайся в меч, а иначе на тебя обрушится гнев всего Клана Тени.

– Гнев всего Клана Тени? – переспросил я. – Человек, да твой клан объявил мне войну еще тысячу лет назад, заточив меня в этом треклятом мече. – Я вскинул перед собой Камигороши, убранный в ножны, и мадзуцуши отшатнулся, словно в руке у меня была отрубленная голова. – Я помню Каге Хиротаку, – продолжал я. – Помню, как он загадывал желание Дракону – просил заточить меня в этом жалком царстве. Обречь на бесконечные страдания. Что ж, его воля исполнилась. – Я достал меч, давая волю ненависти и гневу, копившимся во мне веками. – Слабые, жалкие смертные, чья жизнь столь коротка… Войну мне объявить вздумали, а ведь уже слишком поздно. Я уже объявил ее всему Клану Тени – и не успокоюсь, пока все его члены не будут стерты с лица земли, пока все мужчины, женщины и дети не потонут в собственной крови, пока имя Каге навеки не исчезнет со страниц истории.

– Изверг. – Мадзуцуши побелел. Его глаза наполнились ужасом. – Разговоры тут не помогут. Мы лишь даром теряем время. Убийцу демонов не спасти.

Он опять вскинул руку. По воздуху прокатилась волна неведомой силы, и черные цепи вырвались из камней, чтобы обвить меня. Они опутали мне руки и грудь, обжигая холодом, да так, что теперь я и пошевелиться не мог. Мадзуцуши самодовольно ухмыльнулся и повернулся к самураям.

– Убейте его, – приказал он и кивнул в мою сторону. – Смерть чудовищу! Отрубите ему голову, и пускай демон возвращается в Камигороши. Отстоим честь Каге!

Воины испустили боевой клич и поспешили по лестнице, высоко подняв мечи. Я сощурился и крепче сжал рукоять меча, когда первые из самураев добрались до верхней ступеньки, не ведая, что тихий голос внутри меня отчаянно просит их не приближаться. Он прекрасно знал, что теневая магия мадзуцуши бессильна против тех, кто черпает силы из мрака.

Смотри-смотри, Тацуми. Сейчас твой клан немножечко поредеет.

Зарычав, я высвободился из цепей и рассек пополам двух самураев одним ударом Камигороши. В воздух взвился кровавый фонтан. Куски тел разлетелись в стороны. На мертвых лицах отпечаталось выражение ужаса. А я тем временем обезглавил еще одного воина и выступил вперед, готовый сразиться с остальными. Раздались крики, полные испуга и удивления, а за ними последовала новая атака самураев – вот только чересчур медленная. Алые брызги на миг застыли в воздухе аркой, а после осыпались на камни. Камигороши, неистовый, точно вихрь, метался меж самураев и рубил их на куски.

Я опустил меч, вдохнул кровавый туман и посмотрел на единственного выжившего – мадзуцуши, призывавшего меня обезглавить. Он замер на нижней ступеньке, потрясенно взирая на останки воинов, разбросанные вокруг, и на кровь, стекавшую с лестницы.