– Господин барон к вам господин Перье… – Люций, камердинер барона Вильфора де Лука церемонно поклонился.

– Зови, Люций… – прикрыл ладонью зевок скучающий барон. Воскресенье 30 ноября 1851 года выдался на редкость унылым. Дел особых у барона не было и управляющий его небольшим производством не стал бы вежливости ради приходить в свой выходной.

– Добрый день господин барон… – двадцатичетырехлетний Виктор Перье уже год, работающий на барона, выглядел как типичным умница студент. Дождавшись разрешения Люция, молодой человек стремительно вошел в кабинет барона расположенного на третьем этаже своего родового замка. Вежливо поприветствовав своего работодателя, взволновано выпалил: – У меня к вам очень важное дело…

– Полноте Виктор, успокойтесь… – барон приветливо кивнул головой молодому управляющему, – вы так взволнованы, словно увидели приведение…

– Почти господин барон… – управляющий нервно улыбнулся, не приняв шутливого тона барона. – Сейчас мне не до шуток… Вы слышали?

– Слышал что? – Барон потянулся к бутылке с вином. – Вина? – Предложил он управляющему.

Однако Виктор отказался, помотав головой:

– Нет, господин барон! Не до вина сейчас…

– Ну, как хочешь… – Де Лука налил себе бокал. – Чтобы не происходило, но чтобы француз отказался от вина… – вид барона красноречиво выражал недоумение… – Так что там Виктор? Кляча графа Портоле наконец пришла первой?

– Назревает переворот господин барон! – Воскликнул управляющий. – Наполеон… – при этом имени барон поднял удивленно бровь. – Президент Луи-Бонапарт… – поправился Перье, – президент… грозиться распустить национальное собрание…

– Давно пора… – усмехнулся Де Лука, – эти гиены не дали ему отменить прошлогодний закон о выборах… Вот он и припомнил им это…

– Не только это… Барон…

В это время в кабинет ворвался слуга барона Люций не дав договорить молодому человеку:

– Господин барон там… там… – дрожащей рукой камердинер указывал на задрапированное тяжелой портьерой окно…

– Что там? – Недовольно сжал губы барон. Он не любил когда ему мешали. Но не стал выговаривать старику, служившего еще при его отце. И в это время все присутствующие в кабинете услышали крики с улицы. Кричали антиправительственные лозунги и призывы к баррикадам.

– Что это? – Вновь поднял бровь барон. – Видимо народу скучно… неймется…

– Господин барон… – Перье вскочил с дивана и подскочил к окну. Осторожно отодвинул в сторону портьеру. – С утра никто не работает, все ходят вооруженные…

– Да ерунда Виктор… – барон допил свое вино, затем поставил пустой бокал на стол. – Не в первый раз… побунтуют и успокоятся… Нам ли, беспокоится по этому поводу…

– Не в этот раз господин барон!

– Вот как? – Горячность молодого управляющего забавляла барона, и он слегка дурачился, решив визитом Виктора слегка развеять небольшую скуку, словно ниоткуда появившуюся у него с утра.

Барон не следил за политическими новостями, справедливо полагая, что ему занятому исключительно практическими делами не следует опасаться каких-то там передряг. Деньги нужны любой власти и его производство по выпуску керамической посуды хоть и небольшое приносило в государственную казну неплохие налоговые отчисления. Поэтому барон был спокоен, тем более что подобные события четырехлетней давности, когда все так же начиналось с беспорядков, а закончилось образовании второй республики, ровным счетом никак не отразилось на его благосостоянии в худшую сторону. Барон был уверен, что и в этот раз этим закончиться:

– Деньги не пахнут мой друг… – барон остановил поднятой ладонью готовящегося возразить ему Перье. – Вот увидишь… Выпустят пар, побьют посуду в ресторанах и успокоятся… нам же лучше… Еще и заказы величаться…

Проводив молодого управляющего до выхода из кабинета барон, как только захлопнулись за Виктором створки двери, сменил улыбку на гримасу. Внешний вид управляющего полностью соответствовал его внутреннему содержанию, умом молодого человека бог надели сполна, но предугадать, что может произойти, учитывая события революции 1848 года и бегство Луи-Филиппа I не так уж и было сложно…

Еще во время разговора барон подумал, что назревающий как назвал его Виктор, переворот видимо дело уже решенное. Раз об этом говорят так открыто на улицах, то, что сейчас происходит в правительстве?

Де Лука позвонил в колокольчик:

– Принеси мне дорожное платье… – приказал барон явившемуся на вызов Люцию, – и сюртук с метательными ножами…

Хорошо вышколенный камердинер кивнул, не произнеся ни слова, однако по его глазам барон заметил, что Люций не одобряет его решение. Барон несмотря, что был потомственным дворянином, легкомысленно относился к своему положению, и это было немудрено. Лет двадцать назад из тогдашнего уголовного кодекса убрали статью, за незаконное присвоение титулов и посему любой француз мог назваться кем угодно. Однако Люций помнил еще времена почти полувековой давности, когда Наполеон I вновь решил возродить дворянство. Такие люди не меняли своих взглядов, предпочитая традиционный уклад жизни, где все было ясно и понятно. Прослужив тридцать лет при отце Вильфора – Де Лука пятом Люций охотно остался продолжить службу новому хозяину Гранд Лука тогда еще шестнадцатилетнему подростку.

У Люция не смотря на свой солидный возраст шестьдесят восемь лет, не только голос был молод, но и прыть под стать. Не прошло и двух минут, как камердинер вернулся, неся в руках все то, что было необходимо его господину. Удобные из темно синей ткани плотные штаны, белая рубашка, жилет доработанные самим Вильфором, где со спины и на оборотах он вставил стальные пластины, а спереди закрепил шесть ножен с метательными ножами, затем кожаные сапоги на толстой подошве и дорожный непромокаемый плащ. Ансамбль завершала большая широкополая шляпа без каких либо украшений. Ни дать не взять обычный среднего возраста сеньор, он же торговец, искатель удачи, предприниматель и просто обаятельный мужчина, который собрался по своим только ему ведомым делам, до коих никому дела нет. Правда насчет последнего барон ошибся – Кларисса его дрожащая супруга двадцати трех лет от роду дочь обедневшего шевалье, соседей Де Лука появилась в кабинете барона как всегда не вовремя.

– И куда ты собрался? – Вместо приветствия произнесла молодая женщина, недовольно надув свои нежные губки.

Вильфор мысленно содрогнулся, его супруга с внешностью ангела, внутри которой сидел, сам дьявол в женском обличии. Месяц назад барону все же пришлось признать, что у Клариссы он не единственный мужчина, Люций не раз намекал ему о неверности баронессы, но упрямый и влюбленный барон не желал ничего слушать. Лишь лично убедившись стоя под одной из многочисленных дверей своего замка, к которой его подвел верный камердинер, слушая характерные звуки и стоны, принял сей факт как данность. Держать в себе такую тайну каждый день, встречаясь с Клариссой, барону было нелегко, каждый раз придумывая новые отговорки, почему он не навещает ее в супружеской постели. Диего – испанец или как там его на самом деле звали, Люций как-то показал любовника Клариссы барону, оказалось, что сей субъект, был одним из ее друзей. После этого, Вильфор смотрел на Клариссу, как на откровенную шлюху, при этом брезгливо кривя губы.

– Сударыня! Вы шлюха! Чтобы через час ноги вашей в моем доме не было!

Словно черт дернул за язык барона. Совсем, не эти слова хотел сказать своей супруге Вильфор, совсем не эти, но было уже поздно.

– Да как Вы смеете нахал? Что вы делаете? Отпустите руку немедленно! Ой, больно!

Барон, перехватил руку вознамерившуюся дать ему пощечину Клариссы:

– Не стоит Вам сударыня размахивать руками… Я не посмотрю что Вы женщина… Сломаю нос как какой-нибудь воровке…